Эндрю Клейвен - Час зверя

• Название: Час зверя
• Автор: Эндрю Клейвен
• Издательство: АО „Издательство «Новости»"
• Жанр: Триллер
• Год: 1996
• ISBN: 5-7020-1011-6

Хэллоуин, канун Дня всех святых, когда, по поверью, может случиться всякое — и плохое и хорошее, когда становится возможной любая чертовщина.

Секретарша юридической фирмы Нэнси Кинсед, явившись утром на работу, вдруг обнаруживает, что никто из сослуживцев ее не узнает. Охваченная ужасом девушка убегает и начинает скитаться по городу… а внутренний голос все время говорит ей, что в восемь вечера наступит час зверя, час, когда она должна будет совершить убийство.

---

Зах улыбнулся быстрой, нервной, почти виноватой улыбкой.

— Скорее, — негромко попросил он.

«О, не спрашивай его, не спрашивай, в чем дело, — подумал Оливер. — Надо идти и ждать нашу гостью».

Дверь библиотеки, скрипнув, притворилась, замок остался незапертым. Звуки парада размыло, братья Перкинсы стояли рядом в темноте, прислушиваясь к дыханию друг друга.

Девушка в маске

Король Чума серебряной рыбкой проскользнул сквозь толпу. Девушка в маске, спотыкаясь, пыталась настичь беглеца.

«Я. Там должна была быть я», — смутно припоминала она. Глаза застилало багровое облако, сливавшееся по краям с черной маской. Задыхаясь, девушка нелепо размахивала руками. «Это я. Там должна была быть я».

В заполненном толпой переулке люди в маскарадных костюмах веселились, давя друг друга. Со всех сторон доносятся крики, лающий смех. Кругом искаженные, изуродованные весельем лица, кривятся в усмешке накрашенные губы. Локти приподнимаются и опускаются, поднося к губам масок бутылки пива.

Нэнси, собрав последние силы, пробивалась сквозь мутный поток, дыхание, вырывавшееся из ее уст, вот-вот превратится в драконье пламя, каждый шаг острым копьем впивался ей в ступни. Спина разрывалась на части, точно гнилая тряпка. Нэнси налетела плечом на какое-то ликующее чудовище и едва не упала. Человек в красном плаще с лицом, разрисованным черными полосами, сердито оглянулся на нее. Женщина, с ног до головы украшенная блестками, отступила на шаг, крикнув: «Эй!», но Нэнси, покачиваясь как пьяная, уже пробежала мимо.

Проворная, мчащаяся заячьими зигзагами фигурка Короля Чумы уже исчезала вдали. Нэнси еще видела, как резиновый сверкающий белизной череп сворачивает то в одну, то в другую сторону, как развевается на бегу приметная лоскутная рубаха. Король подбирался все ближе к перекрестку на Кристофер-стрит — туда, где боковая улочка, изогнувшись, вновь выводит к карнавальной процессии. «Я!» — в отчаянии припомнила девушка в маске. Слюна пузырилась у нее на губах, она, шатаясь, бежала сквозь ночь, скрюченными пальцами хватаясь за темноту. «Там должна была быть я!» Сквозь сгустившееся красное облако неотрывно следила за верткой фигуркой Короля Чумы. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, ноги заплетались. «Я, Я, Я… О черт!» Сейчас она сдастся. Кто на меня ставил? Сдаюсь. Покачивающаяся походка все замедлялась, она словно падала вперед на каждом шагу. Дышала горячо, хрипло, жадно ловя ртом остатки воздуха. Длинный коридор. Она помнила его, только смутно. Она ползла по коридору, пушистый ковер льнул к животу…

Уходит! Король Чума уже добрался до угла Кристофер-стрит, сейчас он вырвется на перекресток — девушка в маске по-прежнему отстает на полквартала. Она билась грудью о волны боли; вот еще один шаг и еще. Покачнувшись, обогнула угол Гей-стрит, маленькой пешеходной тропинки, сворачивавшей вправо. Да, длинный коридор, бормотание на том конце холла: «Восемь часов. Ты должна прийти». Она протащила свое тело по коридору, по коричневому ковру, слегка щекотавшему живот… она отчетливо помнила голос: «Король Чума. Библиотека. Не забудь».

— Господи! — выдохнула она, улица и все ее обитатели закружились перед ней, сливаясь в засасывающую воронку. Девушка упала, рухнула на колени возле угла Гей-стрит. Помедлила мгновение. Рот широко раскрыт, слюни ползут на подбородок. Опустилась вниз лицом на тротуар.

— Эй, леди! — окликнул, склонившись над ней, длинноволосый подросток. — Поднимайтесь, веселье продолжается.

«Он уходит», — хотела сказать она, но слова не шли с языка. Девушка приподнялась, опираясь на ободранные ладони. Она еще видела его: далеко впереди мелькали добела выношенные джинсы. Король Чума промчался мимо поворота на Кристофер-стрит. Нелепая маленькая оборванная фигурка затормозила, упираясь пятками в тротуар. Вокруг Короля кучки людей в масках смеялись, крутились без толку; локти поднимались и опускались, поднимались и опускались пивные бутылки. Король Чума замедлил свой бег лишь на мгновение. Затем он вернулся к повороту, свернул за угол и скрылся из виду.

Лежа на тротуаре, с трудом приподнимая голову, девушка в маске смотрела в ту точку, где только что промелькнул Король Чума. «Направо», — соображала она. Он рванул направо, вверх по Кристофер-стрит — стало быть, торопится к перекрестку с Шестой авеню, возвращается к карнавальной процессии. Он бежит к тому кирпичному замку, который она видела во сне. А значит, он вновь пробежит мимо Гей-стрит.

Ему придется миновать пересечение Кристофер и Гей-стрит.

— О! — хрипло выдохнула она. Попыталась вздохнуть. Дышать, говорить, позвать на помощь! Король Чума допустил промах, у нее еще остается шанс. Она может еще поймать его, если только сумеет встать на ноги. Пробежать по Гей-стрит, отрезать ему путь. Только бы подняться на ноги.

— Помогите! Помогите! — шептала она.

Чья-то рука скользнула ей под мышку. Разгоряченное пивом дыхание опалило щеку.

— Давай! Давай! — Над ней склонился все тот же длинноволосый парень и одним рывком поставил ее на ноги. — Праздник продолжается, Нанетт. Отличная вечерушка-заварушка. То есть… Господи Иисусе!

Девушка в маске сунула руку в карман джинсов и извлекла свой 38-й. Длинноволосый подросток отшатнулся от нее, глаза расширились, на подбородке блеснула пенка пива. Он не сводил глаз с револьвера.

— Ну и ну! — глубокомысленно заявил он.

Девушка в маске отступила на шаг.

— Я, — задыхаясь, попыталась она втолковать ему, — там должна была быть я. — Из груди вырвался стон. Загустевшая блевотина хлынула в рот. Упираясь в небосвод, высились вокруг кирпичные дома. Небо сдвинулось с места, взлетая вверх, пока не встало над головой. Она проглотила грязную слюну, сколько смогла, остальное выплюнула. Куда, к черту, подевалась Гей-стрит? Девушка неуверенно повернулась, заморгала под маской.

Вон она. Вон, впереди.

— Господи Иисусе! — выдохнула она: боль снова пронзила ноги. Оттолкнулась от мостовой и бросилась бежать.

В конце коридора, в конце коридора лежало на постели тело.

Узкую тропку с обеих сторон ограждали дома из песчаника, впитывавшие слабый свет единственного фонаря. Здесь почти не видать гуляк; девушка в маске быстро проскочила мимо редких прохожих, испуская на бегу слабые крики усталости и боли. Свернула за угол, держа револьвер высоко, у самого уха. Она уже почти ничего не видела — только месиво света и теней. Чувствовала что-то влажное на щеке под маской, но не догадывалась, что это слезы. Ей хотелось одного: забраться под черепную коробку, распахнуть голову, проникнуть в свой разум и вырвать пульсирующее болью воспоминание о теле на кровати, теле без головы. Она увидела это с порога, когда тащилась мимо по коридору, она доползла до двери и увидела это… и качнулась назад, закрывая руками лицо. Воспоминание о безголовом теле ударяло в глаза, точно бейсбольный мяч. «Господи, Господи, Господи, — повторяла она. — Я обязана была спасти ее, защитить, я заняла ее место, я была Нэнси Кинсед, а она оставалась в безопасности. Если бы случилась беда, она бы обрушилась на меня. На меня, на меня, на меня!»

Впереди, зияя на фоне прикрытого высокими домами неба, появился перекресток с Кристофер-стрит. Девушка различала там более густые, более подвижные скопления народа, до нее вновь донесся мотив «Пляски смерти», в уши ударила барабанная музыка парада. «Еще шаг, — думала она, цепляясь за воздух, торопясь к углу. — Еще шажок — потом другой». Она подталкивала вперед непослушное тело, револьвер завис у самого уха, мушка касается обрамленной электрическими огоньками маски.

Вот и перекресток. Узкая дорожка открывалась в широкую, косо уходившую вверх улицу. Вот и Король Чума, белый череп сверкает посреди окружающих его вычерненных или нарумяненных лиц. Король бежит прямиком к ней, оглядывается через плечо, боится, не гонятся ли за ним сзади. Девушка в домино остановилась и, развернувшись, опустила револьвер, направив мушку прямо в лицо надвигавшемуся на нее черепу. Послышался женский вопль, еще один мужской голос крикнул: «Берегись!»

Король, несшийся, пригнув голову, не смотрел по сторонам — он прямиком врезался в девушку. Она потеряла равновесие, рука, державшая револьвер, беспомощно загребла воздух, и девушка опрокинулась навзничь, врезавшись спиной в тротуар, дыхание с громким стоном вырвалось из ее груди. И все же, падая, она выкинула вверх руки, пальцы изогнулись хищными когтями, в отчаянии она успела ухватиться за лоскутную рубаху и обхватить рукой хрупкую фигурку Чумы. Они рухнули вдвоем и, крепко обнявшись, покатились по мостовой. Король вырвался и приподнялся на четвереньках. Громко вскрикнув, девушка в маске успела оттолкнуться от земли — она уже стояла на коленях, обеими руками сжимая оружие. Направила дуло револьвера в лицо Чумы.