Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1

• Название: Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
• Автор: Михаил Погодин
• Издательство: Литература
• Жанр: История
• Год: 1999
• ISBN: 978-5-300-02726-1

Михаил Петрович Погодин — известный русский историк, археолог и журналист.

Погодин собрал ценнейшую коллекцию древнерусских рукописей и исторических документов, поэтому его исследования, основанные на изучении первоисточников, имеют большую научную ценность. Основу исторических взглядов Погодина составляло признание самобытности русского исторического процесса. Он полагал, что в основе русской истории лежит «вечное начало, русский дух» и полностью отсутствует внутренняя борьба. Наличие этой борьбы, как основной черты общественной жизни, Погодин признавал только для стран Западной Европы. Первоначально Погодин стоял на позициях свянофильства, но постепенно отошел от этих взглядов и выступил за необходимость сближения России с Западом. Изданная в 1871 году «Древняя русская история до монгольского ига», в которой Погодин обобщил свои исследования по древнерусской истории, стала заметным событием в русской исторической науке. За свой вклад в развитие исторической науки Погодин был удостоен многих научных и почетных званий.

---

К тому же случился у них голод, нередкое их несчастье: «Все лето стояло вёдром, и пригорело жито, а на осень всю ярь убил мороз, зимою же стоял теплынь и часто шел дождь; кадка малая стоила семь кун. О, велика скорбь бяше в людях и нужда».

Наконец, новгородцы повздорили со Святославом (1166). Отец его, великий князь Ростислав, собрался к ним, чтобы уладить дело, но не мог добраться до Новгорода по причине болезни и велел сыну выехать с новгородцами на Луки. Новгородцы привезли многие дары и клялись ему не искать себе другого князя, кроме его сына, и разлучиться с ним только смертью.

Но прошло немного времени, и прежние неудовольствия возобновились еще с большей силой. Новгородцы вышли из терпения, и Святослав также. Он уехал от них на Луки и прислал сказать им: «Не хочу княжить у вас». Они собрались на вече и поклялись между собой не хотеть Святослава. Пошли прогнать его с Лук и послали к киевскому великому князю Мстиславу Изяславичу, занявшему стол после смерти Святославова отца Ростислава, просить у него сына Романа. Слава о доблестях Мстислава внушила им надежду найти в киевском великом князе заступника себе против притязаний Андрея, тем более, что сам он также был не расположен к великому князю владимирскому.

Святослав, услышав, что идут на него, отошел из Лук к Торопцу и потом на Волгу. Андрей подал ему помощь, и он сжег Новый Торг. Новоторжцы отступили к Новгороду. Братья его, Роман и Мстислав, сожгли Луки.

Андрей соединился со смольнянами и полочанами. Они заняли все пути и перехватили послов новгородских, силой требуя Новгород принять Святослава. «Нет вам иного князя, говорили они, кроме Святослава».

Новгородцы крепились, убили посадника Захарию, Неревина, Незду бирюча, обвиняя их в сговоре со Святославом. Он подошел было к Русе с суздальцами и прочими союзниками. Новгородцы поспешили навстречу с Якуном, и враги отступили. Якун и выбран был посадником.

Между тем, Даньславу Лазутиничу удалось с дружиной пробраться окольной дорогой в Киев и привести оттуда князя Романа Мстиславича, «14 апреля, во вторую неделю по великом дне, индикта 1 (1168), и рады были новгородцы своему хотению: они сидели без князя о Якуне от Семена дня до великого дня, ждуче от Мстислава сына».

Следовало ожидать войны с Андреем, который не мог стерпеть подобного оскорбления. Новгородцы вместе с псковичами сходили прежде на его союзников: пожгли Полоцкую волость, не доходя только тридцати верст до стольного города. На весну Роман сжег Торопец, смоленский город, и привел много пленников.

Даньслав Лазутинич, привезший новгородцам князя, отправился данником за волок в Двинскую область, захваченную Андреем. Суздальцы пытались было преградить ему дорогу, но были им разбиты, и он собрал всю дань, так что заплатившие суздальцам должны были потерпеть вдвое.

Андрей решил прежде всего наказать великого князя Мстислава киевского. Многочисленная рать его, собранная всеми князьями русскими, покорными ему, явилась под Киевом. Мстислав, после короткого сопротивления, должен был искать спасения в бегстве, и победитель, старший сын Андрея Мстислав, посадил на киевский стол своего дядю, Глеба переяславского.

Покорив себе Киев, Андрей обратился к Новгороду. Собрались полки суздальские, ростовские и владимирские; князья рязанский и муромский прислали сыновей со своими ратями, смоленский с братом. «Толико бысть множество вой, что и числа их нетуть», говорит летописец. Андрей опять поручил их своему сыну Мстиславу, покорителю Киева, и главным воеводой назначил прежнего, Бориса Жидиславича.

Летописцы разделяют негодование Андрея. Им всем было как будто оскорбительно, зачем новгородцы живут не как прочие и могут распоряжаться своими князьми по своему разумению. «Нельзя, говорят, оправдывать новгородцев тем, что они освобождены прадедами князей наших. Пусть это так, но разве передние князья велели им переступать крест и соромлять своих внуков или правнуков, целовать им крест и после изменять присяге? Злое наверстие в них вкоренилось. До которых пор Богу терпеть над ними! Вот и навел он наказание на них рукою благоверного князя Андрея».

Лишь только вступила рать в пределы новгородские, как и начала предавать все огню и мечу, воины жгли села, убивали людей, пленили жен и детей, похищали имение. На пространстве трехсот верст все было разорено и опустошено.

Новгородцы решили защищаться. Их молодой князь, тот славный Роман, что покорит впоследствии всю Волынь и весь Галич, приведет в ужас литву, запрягши ее в плуг, и распространит свои владения за Дунай и Карпаты, тогда еще юноша, у которого, разумеется, билось сердце на подвиг и рука рвалась на удар, ободрял их к сопротивлению. Ему уже хотелось попытать своей силы, потешиться в битве, помериться с могучим противником.

Вместе с посадником Якуном, таким же молодцом, принялись они укреплять город и ворота, устраивать острог, расставлять сторожей, снаряжать ратных людей в ожидании неприятеля.

И вот они явились. Начались приступы. Суздальцы, уверенные в победе, уже поделили в уме между собой новгородские улицы. Три дня продолжались приступы. Роман успешно отражал все нападения; однако, силы его начали ослабевать, число воинов уменьшалось, враги напирали сильнее и сильнее, казалось, что городу долго не удержаться…

Но у новгородцев был еще иной защитник, иной воитель. Это архиепископ Иоанн, муж праведный, который славился в народе многими великими подвигами веры. Между тем, как его соотечественники бились, проливали кровь и принимали смерть за Святую Софию, Иоанн молился, молился денно и нощно. Вдруг, на молитве, в тишине, ночью, послышался ему голос: «Иди в церковь на Ильине улице, возьми образ Божией Матери, поставь его на забрале города, и вы узрите спасенье».

Поутру он поведал людям о полученном свыше откровении. Все исполнились радости и надежды, одушевились верой, пошли собором на Ильину улицу. Митрополит совершил молебное пение перед святой иконой. Потом повергся перед ней на колени, и, плачущий, рыдающий, произнес молитву: «О Пречистая Мати, упование наше! Грешные, мы молимся Тебе со слезами — не предай нас!» С этими словами он взял ее на руки; казалось, она сама о себе подвигнулась. Народ в умилении, в восторге, не мог выговорить ни слова и только восклицал: «Господи помилуй!» Архиепископ передал икону двум дьяконам, и торжественным ходом, со всем духовенством, под сенью хоругвей, в сопровождении народа, отнесли ее к укреплениям и поставили на стене. Там кипела отчаянная битва. Стрелы, как дождь, сыпались за стены. Вдруг одна ударилась в икону, и икона, рассказывают, повернулась к городу. Слезы потекли из очей Божией Матери, кои архиепископ принял на свой фелонь. Новгородцы получили «якобы некую силу дерзости». В то же время туман покрыл суздальцев: они, не видя, начали убивать друг друга. Новгородцы бросились из укрепления и довершили поражение. Вся осаждающая рать обратилась в бегству (1170).

Множество суздальцев попало в плен, так что продавались они в Новгороде по две ногаты. Остальные, возвращаясь по разоренным местам, терпели ужасный недостаток в продовольствии: иные умирали с голода, другие в великий пост ели конское мясо.

Новгородцы приписали свое спасение от такой многочисленной рати заступничеству Пресвятой Богородицы, и, в изъявление своей благодарности, положили праздновать ежегодно, 27 ноября, ее честному знамению, что после исполнялось ими уже вместе со всей православной церковью — однако же долго кроме Суздаля!

Андрей не достиг своей цели, рать его была разбита, он, казалось, должен был уступить, — но нет, побежденный, он все-таки остался победителем, и уступили новгородцы, а не он. Сила его уже не зависела от случайностей. Новгородцы вскоре должны были указать путь от себя своему храброму защитнику, князю Роману, и прислали к Андрею просить о мире и князе. Ужасная дороговизна возникла у них вследствие разорения, недостатка в подвозе из соседних, Андрею подчиненных, областей, или неурожая: кадь ржи продавалась почти по 4 гривны, хлеб по две ногаты, а пуд меда по 10 кун.

Андрей, довольный их покорностью, дал им Рюрика, брата умершего, между тем, Святослава Ростиславича, из-за которого он начал войну.

Рюрик прожил у них недолго, недовольный, кажется, своим положением; неудовольствие его обнаружилось отнятием посадничества у Ярослава, преданного Андрею, который и бежал к нему в Суздаль. Андрей не поладил и с прочими Ростиславичами. Рюрик уже не мог оставаться в Новгороде, и поспешил оттуда вон, а новгородцы послали к Андрею просить себе князя (1171).

Андрей прислал сначала посадничать того же Жирослава, прибежавшего от Рюрика под его покровительство, а потом дал своего младшего сына Георгия (1172). Новгородцы слушались его во всем, и сам архиепископ Иоанн, который столько прославился во время последней осады города, приходил к нему во Владимир.