Дороти Иден - Никогда не называй это любовью

• Название: Никогда не называй это любовью
• Автор: Дороти Иден
• Издательство: Локид
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-320-00279-3

Роман Дороти Иден «Никогда не называй это любовью» – печальная история любви Китти О'Ши и Чарлза Стюарта Парнелла. Действие романа происходит в пуританской Англии, а затем переносится в маленькую непокорную Ирландию.

---

Раздались негодующие возгласы, начался оживленный спор. Шум прекратился, стоило прозвучать здравомыслящему голосу мистера Редмонда:

– Мистер Парнелл – хозяин партии!

На это мистер Хили презрительно выкрикнул:

– Ответьте, любезный, кто же тогда хозяйка партии[45]?

После этих слов начался сущий ад. Мистер О'Коннор стал взывать к порядку, и вдруг, заглушая шум и крики, прозвучал голос мистера Парнелла – резкий, пронзительный, полный холодной ярости.

– Лучше обратитесь к вашему другу, – сказал он мистеру О'Коннору. – Лучше обратитесь к этому трусливому мерзавцу, который на ирландском собрании посмел оскорбить женщину!

Это был конец. Сначала были слабые, бессвязные попытки восстановить порядок, но мистер Джастин Маккарти встал и заявил, что, видимо, настал момент прекратить дебаты. Он какое-то время стоял, разглядывая шумное собрание, потом решительно направился к двери, а за ним последовало сорок четыре его товарища.

Мистер Парнелл остался в зале, из которого один за другим выходили участники встречи. С ним осталось только двадцать шесть человек. Король был низвергнут со своего трона. Ирландская националистическая партия только что совершила самоубийство.

Однако мистер Парнелл отказывался признать свое поражение. Он заявил, что покинет политическую арену только в том случае, если мистер Гладстон в письменном виде объявит о том, что предоставит членам ирландского парламента право контроля над полицией и землей. Потом мистер Парнелл добавил, что если когда-нибудь такое письмо будет написано, то он советует выставить его в витрине.

Архиепископ Дублина, доктор Уолш, возможно, посчитал теперь, что мистер Парнелл доставляет слишком много неприятностей в католической стране, поэтому настоятельно требовал от Чарлза, чтобы тот ушел с политической арены, но Парнелл проигнорировал и эту просьбу, заявив, что рано или поздно, когда священнику придется выбирать между Римом и Ирландией, он, безусловно, выберет Рим.

Чрезвычайное напряжение этих недель серьезным образом сказалось на здоровье Чарлза. Он опять страдал от мучительных приступов ревматизма, и Кэтрин растирала больную руку пихтовым маслом и закутывала шерстью.

Как только ему немного полегчало, он решительно объявил, что готов к поездке. У него множество срочных дел в Ирландии, и ему необходимо заниматься ими несколько месяцев. Дважды в неделю он намеревается совершать поездки туда и обратно.

Кэтрин не могла больше вынести этого. Чарлз сильно постарел, волосы его поседели, лицо покрылось глубокими морщинами, глаза запали. Ну почему он не может бросить все это? Неужели он не осознает, что борьба бесполезна? В середине лета они могли бы пожениться. Так почему бы после свадьбы им не поехать за границу и не зажить там тихо и счастливо, как это сделал сэр Чарлз Дилк?

Он мрачно выслушал ее аргументы и ответил, что все это слишком поздно. Он поступит как трус, если покинет свой пост в самое трудное время.

– Успокойся, Кэт. Все будет в порядке.

Как он мог быть таким оптимистом?

– Ты убиваешь не только себя, но и меня.

Его лицо исказилось от боли, и она, как всегда, горько пожалела о вырвавшихся у нее словах.

– Дети почти не видят тебя. Они думают, что папа похож на человека, живущего на ирландском пароходе.

– Вряд ли это можно назвать жизнью, – произнес он угрюмо. – Я все прекрасно понимаю, Кэт. После выборов в Килкенни[46] я постараюсь почаще бывать дома.

Выборы в Килкенни стали еще одним жестоким ударом. Кандидатура Парнелла потерпела поражение. На этот раз церкви удалось продемонстрировать свою силу. У каждой кабины для голосования стояли священники. Люди, когда-то истерически выкрикивавшие на главной площади Дублина: «Мы умрем за него!» – на этот раз не осмелились ослушаться церкви. Они посчитали, что лучше не умирать за мистера Парнелла, ибо если они так поступят, то подвергнут опасности свои бессмертные души.

Но многие по-прежнему продолжали любить его.

В Килдэре, Портарлингтоне, Мэриборо, Балли брофи, Торли и Лимерике его встречали овациями, в Маллоу назвали негодяем, трусом и ренегатом, но в Корке, городе его избирателей, он произнес речь перед толпой из пятидесяти тысяч человек. Он стоял на трибуне, ветер трепал его непослушные волосы, падавшие на лоб; черные глаза сверкали на его бледном исступленном лице. Он выглядел совершенно больным, одежда мешком висела на его исхудавшем теле. Казалось, подуй ветер сильнее – его унесет прочь. И только голос остался по-прежнему громким и победоносным.

Этот голос звучал над притихшей толпой:

– Граждане Корка, я пришел к вам с открытым сердцем и гордой душой. Без вас я ничто. Вместе же мы являем собой все… Не стану делать вид и притворяться, что я безупречен. Но никогда ни словом, ни мыслью, ни поступком я не солгал ирландцам, которые доверились мне. Я боролся за вас в течение шестнадцати лет…

Когда он на секунду замолчал, в воцарившейся вокруг тишине вдруг раздался одинокий голос: «Китти!» – но после обрушился шквал оваций. Женщины рыдали, прижимая к лицам черные платки, мужчины махали кепками и хрипло кричали. Ведь перед этими людьми стоял человек, которым они так восхищались, человек, показавший свою силу и бросивший вызов всему враждебному миру. Сейчас эти люди все как один были за него. Они так зашлись в своем восторге, что сами не осознали, как стащили с трибуны своего кумира, на руках донесли его до гостиницы и там привели в чувство глотком доброго бренди. Да, воистину поездка в Корк была весьма насыщенной.

На Рождество Чарлз благополучно возвратился в Англию.

Глава 24

Помимо радости от приезда Чарлза Кэтрин получила еще один огромный подарок на Рождество: к ней приехали Джералд и Кармен.

Они появились с подарками для нее и Норы и еще привезли с собой леденцы на палочке для младших сестренок. Но самым большим подарком для Кэтрин было узнать об их сомнениях в том, что Вилли воспользуется постановлением суда насчет его права опеки над Клер и Кэти. Он не собирается осуществить это хотя бы потому, что не имеет постоянного места жительства. А детям в таком нежном возрасте нужны детская, няньки и гувернантка, что требует слишком Крупных расходов, чего, естественно, Вилли не может себе позволить.

Но он наслаждался возможностью постоянно угрожать Кэтрин, что отнимет у нее детей. Он грозил, что настанет день отмщения, когда он будет в состоянии осуществить это. И она не сможет жить спокойно, пока у нее не будет законного разрешения, дающего ей право опекать детей. Как раньше и утверждал Чарлз, существует единственный способ удовлетворить Вилли – крупная сумма денег. И Кэтрин в своих молитвах благодарила Господа, что тяжба по поводу наследства тетушки Бен закончилась в ее пользу, поскольку у нее осталась значительная сумма, при помощи которой она сможет откупиться от Вилли. Ее адвокаты сообщили, что для достижения успеха в этом деле Кэтрин придется пожертвовать по меньшей мере половиной ее состояния. И она изо всех сил уцепилась за эту надежду.

Помимо этого и беспокойства за здоровье Чарлза сейчас она была поглощена Рождеством. Ей хотелось сделать его как можно радостнее. На столе стояла жареная индейка, бренди полыхало в сливовом пудинге, малышки с пронзительным визгом носились по дому и закричали от восторга, когда на рождественской елке загорелись свечи; позже появились слуги, все закружились в хороводе вокруг елки и запели рождественские гимны. Кэти клевала носом, сидя на коленях у отца, и Чарлз выглядел умиротворенным, радостным и не таким больным и усталым. Хотя это просто могло показаться при свете огня…

Позднее, когда Кэтрин укладывала девочек в кроватки, Клер весело сказала:

– А правда, Кэти совсем еще дитя, она ведь собралась уснуть на коленях у папы!

– Я не маленькая! – запротестовала Кэти. – И я не смогла бы уснуть, потому что его часы больно надавили мне на ухо. Я даже слышала, как они тикают у него в кармане.

– Ой, мамочка, а папа-то почти спит. Он ведь останется дома, правда?

И две пары карих глаз пристально посмотрели на Кэтрин. Ей доводилось видеть похожие испытующие глаза очень часто: в зале парламента, на вокзалах, возле камина и с подушки, что лежала рядом с нею. Это были глаза Чарлза. И что-то в ее душе воскликнуло: «Что бы ни случилось, со мной всегда останется его частица». Она тут же выбросила эту мысль из головы и быстро сказала:

– Папа будет дома до субботы, а потом он станет приезжать к нам два раза в неделю. Разве этого не достаточно, ведь папа такой занятой человек! – Она зажгла ночник, а потом склонилась над девочками и поцеловала каждую в карие глазки. – И помните, милые, – проговорила она при этом, – папа всегда очень-очень любит вас.

В Ирландии люди по-прежнему говорили, что не станут подчиняться диктату церкви, но все-таки все больше и больше боялись бросить вызов и ослушаться своих приходских священников. Однажды на мессе, увидев среди своих прихожан нескольких парнеллитов, священник заметил: верная паства знает, что надо сделать с ними, когда они выйдут из церкви на улицу. И совсем молоденький мальчишка, осмелившийся приветствовать Парнелла, был безжалостно избит с легкой руки его сельского священника. Угрожающая рука церкви сжималась все сильнее.