Пол Теру - Старый патагонский экспресс

• Название: Старый патагонский экспресс
• Автор: Пол Теру
• Издательство: Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40447-4

«Старый патагонский экспресс» — это множество пугающих и опасных тайн двух континентов в книге Пола Теру, профессионального путешественника с мировым именем, автора сценариев к популярным фильмам «Святой Джек», «Рождественский снег», «Берег Москитов» с Гаррисоном Фордом, «Улица полумесяца», «Китайская шкатулка».

Блеск и нищета самых загадочных и легендарных стран Центральной Америки — Гондураса, Колумбии и Панамы, футбольный угар в задавленном нищетой Сальвадоре, неподвластные времени и белому человеку горные твердыни инков в Чили, скрытый под маской мецената оскал военного диктатора в Бразилии.

«Старый патагонский экспресс» — один из его нашумевших бестселлеров, завораживающее своей неподкупностью описание приключений романтика-одиночки, не побоявшегося купить билет и сесть на поезд, чтобы оказаться на краю земли.

---

— По-моему, лучше им все-таки было оставаться во Флориде, — упрямо повторял капитан Рагглес. — Хотя бы потому, что там отличное медицинское обслуживание. А тут надо из кожи вон вылезти, чтобы к тебе приехала «скорая».

Энди Рагглес, «капитан», был примечательной личностью, пилотом авиалиний. Он и сам приехал сюда из Флориды и не переставал громогласно вопрошать, какого черта он все еще торчит в Сан-Хосе. Мы сидели в баре отеля «Роял Датч», и Энди методично напивался. Он повторял, что не может пить на службе. Он вообще не может пить, когда по расписанию у него полет. И для него самый отличный отдых — это крутая попойка в обществе самой отпадной шлюхи.

— Но во Флориде пиво ничуть не хуже, а девчонки намного лучше. Пол, — продолжал он, — я, похоже, здорово ошибся, притащившись сюда. Но за мою ошибку заплатит компания!

Мы поговорили о вере: Энди оказался баптистом. Мы поговорили о политике: по мнению Энди, Никсон исчерпал себя. Мы поговорили о расах. В этом плане Энди оказался весьма просвещенным парнем. Он сказал, что в мире существует пять рас. Обычно мне приходилось слышать о двух. Вот только Энди считал, что индейцы Центральной Америки, безусловно, произошли от монголоидов.

— Они переправились через Берингов пролив, — вещал Энди, — и осели здесь. Да ты сам посмотри на наших индейцев — это же монголы до мозга костей!

Я никогда не любил разговоров на эту тему — слишком часто она приводит людей к идее Аушвица[23]. И меня очень обрадовало, когда я услышал:

— Как вы называете столицу Кентукки? Льювилль или Льюисвилль?

— Луисвилл, — сказал я.

— Не верно. Это Франкфорт, — он грубо расхохотался. — Это старое название!

Тогда я попросил его назвать мне столицу Верхней Вольты. Энди понятия не имел о том, что столицу Верхней Вольты называют Уагадугу[24]. Он спросил про Неваду. Я не знал, что Карсон-Сити — столица Невады и ровным счетом ничего не знал и про Иллинойс. Я еще не встречал человека, который знал бы так много столиц, как Энди, и втихомолку порадовался за себя, что тоже знаю их немало. Он промахнулся только с Нью-Гемпширом (Конкорд) и Шри-Ланкой (Коломбо) — и все, не считая Верхней Вольты. В итоге он купил мне три пива. Я купил ему шесть.

Энди был добродушным выпивохой и сказал, что за три дня успел хорошо изучить Сан-Хосе и хочет теперь показать мне город. Однако человек, сидевший справа от нас, слышал этот разговор и, когда мы встали, чтобы уйти, сказал с сильным испанским акцентом:

— Я думаю, что ваша авиалиния — самая плохая в мире. Вот как я думаю. Я собираюсь лететь в Майами, но я не полечу на вашем самолете. Они самые плохие.

Энди с улыбкой обратился ко мне:

— Всегда найдется недовольный клиент, верно?

— Она воняет. Действительно воняет, — не унимался этот человек.

Я уже испугался, что Энди его ударит. Однако улыбка вернулась на его раскрасневшуюся физиономию, и он сказал:

— Похоже, вам здорово не повезло. Малость укачало? — Энди помахал рукой. — Самолет мотало то вверх, то вниз, да?

— Я уже много раз летал на самолетах.

— Вносим поправку, — ответил Энди, — вам не повезло два раза.

— Я никогда больше не свяжусь с вашей авиалинией.

— Я непременно сообщу об этом президенту, как только увижу его снова.

— Вы можете сообщить ему от меня еще кое-что…

— Погодите-ка минутку, сэр, — с ледяным спокойствием перебил его Энди. — Вы лучше скажите мне одну вещь: как сюда занесло такого шотландца, как вы?

Испанец явно остолбенел от неожиданности.

Энди величественно отвернулся и задрал рукав, чтобы посмотреть на часы:

— Пора подкрепиться!

— Я собираюсь показать тебе этот город, парень. Ты здесь еще новичок. И я познакомлю тебя с достопримечательностями. А если мы наткнемся на кого-то из моих дружков, ты просто помалкивай. Я собираюсь представить тебя как англичанина, прямо из Лондона. И если ты не будешь открывать рта, они не заметят разницы.

Мы направились в бар под названием «Наш клуб». Здесь было шумно и темно, и в укромных уголках мужчины вороватой наружности заигрывали с проститутками.

— Обслужите нас, — велел Энди. — Мы с этим джентльменом желаем пива. Сойдет любое, — девица за прилавком щеголяла в платье с чрезвычайно низким вырезом. Она протирала бар тряпкой. — На вид вы вполне разумная девушка, — продолжал Энди. — Знаете, кто… — Она молча отошла. — О, она не слушает! Пол, ты знаешь, кто самый великий поэт в мире? Нет, не Шекспир! Угадай! Редьярд Киплинг!

Девушка принесла нам две бутылки пива.

— Я ужасно обрадовался, когда это понял, — сказал Энди. — Пол, дай ей пару долларов — ты все еще должен мне за Орегон. Салем, помнишь? А я такой мерзавец, что все помню.

И он принялся читать стихотворение «Женщины». Похоже, он совершенно не замечал, что на другом конце барной стойки расположился оборванный толстяк, в одиночестве поглощавший свое пиво, наугад загребая орешки из вазы и не спуская с нас глаз. Он машинально перебирал орешки в руке — ловким движением карточного шулера, — прежде чем отправить их в рот. Он отпил еще пива и взял новую порцию орешков. Допил бутылку и кинул в рот горсть орешков. Его движения были небрежными и ленивыми, но глаза цепко следили за нами.

Энди декламировал хриплым грубоватым голосом, не лишенным меланхолии:

А сама-то — ну чисто чаинка,
Я ходил перед ней, как герой,
И была мне — не скрою — домовитой женою, —
Научила, как с ихней сестрой!

— Раньше это была великая страна, — заявил толстяк, пережевывая орешки.

Я посмотрел на него. Он громко чавкал. Его левая рука на ощупь тянулась к вазе с орешками. Он не смотрел на прилавок.

Энди продолжал:

А потом приказали во Мхау
(Хоть и в Проме мне славно жилось) —
И с одною мулаткой, очень сладкой и гладкой,
Очень сладко и гладко сошлось!
Но не бабой была она — ведьмой,
Огнедышащей черной горой.

— Везде одни мошенники, — заявил толстяк. По-моему, он весил больше ста килограммов. Его жирные волосы были гладко зачесаны назад. А ладони были огромные и белые, как шматки сала. — Шагу нельзя ступить, чтобы не попасть на мошенника.

Энди продолжал:

Обозвал черномазой — и ножом меня сразу, —
Научила, как с ихней сестрой!

— Пришли американцы. Они скупили весь малый бизнес — такси, напитки, бензоколонки. А теперь посиживают себе да денежки считают. Они нужны правительству, вот им и расчистили место, отправили всех мошенников в Панаму. А эти теперь здесь заправляют. Почитай, все как один из Нью-Йорка. Почитай, все жиды.

Энди довел свою декламацию до конца, правда, скомкал последние строчки:

— «Ведь и светская леди, и Джуди О'Греди в темноте сойдут за сестер!..» Вы что-то сказали, сэр?

— Жиды, — повторил толстяк, и его чавканье прозвучало как вызов.

— Ты слышал, Пол? — спросил Энди. Он снова обратился к толстяку: — Но и вы тоже здесь, если я не ошибаюсь?

— Я тут проездом, — процедил толстяк. Пиво, орешки, пиво, орешки — он не останавливался ни на минуту.

— Точно, — кивнул Энди, — вы приехали сюда с деньгами. Но оказалось, что вы здесь не один, и вас это раздражает, — значит, все время, пока он декламировал «Женщин», Энди слышал, что говорит этот человек. И теперь принял серьезный торжественный тон. Он сказал: — Ну что ж, сэр, вы вправе высказать свое мнение. И я не собираюсь с вами спорить. Но я также выскажу свое мнение, и оно состоит в том, что вторым из величайших поэтов в мире является Роберт Сервис.

И Энди принялся декламировать «Кремацию Сэма Макги». Он сбился, выругался, но быстро утешился, решив перейти к другому стихотворению Роберта Сервиса — «Моя Мадонна»:

Я позвал проститутку с улицы.
Бесстыдна, но как хороша!

На несколько минут толстяк замолк, однако, едва Энди кончил читать, он взялся за старое:

— И не только жиды. Любой, у кого есть деньги. Они все изгадили. Но я вот что вам скажу: Карачо непременно выберут, и уж он даст им всем хорошего пинка. Пусть проваливают обратно к себе в Нью-Йорк. Вот только этих мошенников не так-то легко отсюда выкурить, — он протянул руку к вазе, но та оказалась пуста. Он удивленно уставился на нее. И повторил: — Не так-то легко выкурить.

— А вы сами откуда, сэр? — поинтересовался Энди.

— Из Техаса.

— Я так и думал. И знаете почему? Потому что только в Техасе так любят поэзию! Да, только в Техасе! А теперь послушайте, я знаю, что вы не какая-то деревенщина…

— Это все пиво за меня говорит, — заявил толстяк. Его рука, лишенная орешков, шарила по стойке бара: толстые алчные пальцы так и норовили что-нибудь ухватить.

— …и я надеюсь, что вы не откажете мне в любезности?