Вигдис Йорт - Преимущества и недостатки существования

• Название: Преимущества и недостатки существования
• Автор: Вигдис Йорт
• Издательство: Флюид
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Жизнь прекрасна и удивительна! Все будет хорошо! — уверяет нас Нина, героиня романа «Преимущества и недостатки существования». Шумит море, светит солнце, вино льется рекой, праздник жизни не прекращается ни на мгновение. Давайте радоваться, напиваться, рвать на себе рубашку, а на утро просыпаться в кустах рододендрона!

Щемящее и пронзительное счастье от короткого норвежского лета, море и солнце, хруст мидий под ногами и радость жизни буквально во всем: начиная с безмолвного созерцания суровых камней и заканчивая гастрономическим беспределом — вот о чем эта книга.

Норвежская писательница Вигдис Йорт знает секрет счастливой жизни. Если вы хотите приблизиться к пониманию самых главных преимуществ и недостатков существования, эта книга для вас.

---

Несчастный человек садится на самолет, чтобы отправиться как можно дальше. Но самолет разбивается!

— Очень характерно!

Он ломает ногу и попадает в больницу.

— Ну, что я говорила!

— Хватит! — кричит Нина. — Хватит уже!

В больнице он знакомится с медсестрой, такой доброй и хорошей, что герой спрашивает ее: «Хочешь выйти за меня?» И медсестра говорит «да», и теперь все хорошо!

— Ну вот, все кончилось хорошо!

— Только в песне.

Бато улыбается и протягивает бокал. Он знает еще более грустные песни, но с ними можно подождать.

— Да, давайте подождем, — просит Нина.

Он ждет. Здесь хорошо. Спасибо за приглашение. Здесь хорошие люди. Он хлопает Юхана Антонсена по плечу.

Здесь хорошо. Белые звезды на востоке становятся ближе, скоро они достигнут вершины горки, бесконечный вечер мягко окутывает их. У приманки, которую Агнес прикрепила на пристани, собрались поесть крабы. Пускай. Нина бросает выброшенные на берег доски, которые она только что собрала, в костер, из их сердцевины идет запах соли, острый запах моря. Солнце давно село, и месяц гамаком раскинулся на небе. Его отблески держатся в окнах и в тяжелых каплях росы на траве, которые не падают, зато падают тени, легкий весенний дождь капает, наполняя бокалы, потом ветер срывает листья сирени с деревьев и роняет в бокалы, полные дождя. Они заходят в дом, только Сванхильд хочет остаться на улице и промокнуть, охваченная приступом сильной тоски.

— Да, да, — говорит Антонсен, — мы все живем в ожидании.

Бато кивает:

— С любопытством мы оборачиваем лица к горизонту.

— Ждать с доверием, — говорит Нина, — и принимать с благодарностью. В этом прекрасном мире все возможно!

Бато достается второй номер, рядом с номером Антон-сена. На следующее утро они оба уезжают еще до ее пробуждения.

Сюрприз!

Звонит Франк Нильсен, он собирается организовать сорокалетний юбилей своей сестры. В будний день, в четверг, наверное, это дешевле, чем в выходной. Не больше тридцати гостей, никаких ночевок, это, наверное, дешево? Большинство живет поблизости, их заберет микроавтобус в два часа ночи ровно, когда все кончится, это ведь не дорого? Меню как можно проще, рагу или что-то дешевое. Алкоголь у нас будет свой, сколько это может стоить?

Нина считает, и они сходятся в цене.

Ей приходит много писем о празднике. Это — сюрприз. Сестру разыграет подруга, после работы подруге неожиданно позвонят, и придется уехать.

Сестра огорчится и побредет домой, но тут случайно мимо проедет сосед и предложит подвезти. По дороге он вспомнит, что надо по делу заехать в Грепан, когда они приедут, пансионат будет погружен в темноту, но как только она переступит порог, зажгутся свечи и гости устремятся навстречу: сюрприз! С днем рождения!

Франк Нильсен отвечает за серпантин, шарики и именные карточки на столе, песни, напечатанные на розовой бумаге, и картонные кружки для пунша, он приезжает утром в тот же день с набитым фургоном. Светит солнце, небо поднимается все выше, он монтирует собственную караоке-систему, вскоре они слышат голос Франка Нильсена под аккомпанемент Фрэнка Синатры. I did it my way[5]. Нинин нож для лука работает в такт на шиферном столике. Франк Нильсен надувает шарики привезенным с собой гелием, он прекращает петь, и диск играет без его аккомпанемента. Вскоре в воздух поднимаются синие и красные шарики, несколько лопается и исчезает, Ада и Агнес обвязывают их нитками и крепят к стульям, лампам и к перилам в прихожей. Тридцать картонных шляп стоят на стойке в холле, шестидесятиградусный спирт из Швеции выливается в самую большую в доме кастрюлю вместе с лимонадом и консервированными фруктами.

— Попробуйте, — с восторгом говорит Франк Нильсен и протягивает полную до краев картонную кружку Нине, склонившейся у плиты над второй по величине кастрюлей. Пунш забирает. Половник двигается быстрее под музыку. Франк Нильсен расставляет столы буквой «П», в середину ставит все подсвечники, имеющиеся в доме, серпантин свисает красными и желтыми кольцами со всех ламп и со всего остального, где он только уместен. Чили кон карне кипит в кастрюле, рис готов к варке, открыто красное вино, его Нина купила сама. Франк Нильсен улыбается, довольный всем, высокий, с темными, вьющимися на затылке волосами, он поет: «If I can make it there, I can make it anywhere»[6], в руках он держит пунш, его хулиганский взгляд блестит поверх очков, он обнимает Нину одной рукой и говорит на очаровательном северном диалекте: мы вдвоем к вечеринке готовы.

Гости приезжают партиями до семи, им выдают шляпы на головы и пунш в руки, Франк Нильсен пересчитывает гостей, доходит до тридцати, поднимается на лестницу, хлопает картонной кружкой и кричит:

— Заткнитесь! Эй, народ! Заткнитесь, наконец!

— А что такое?

— Слушайте, черт возьми! Сейчас Элина, моя сестра-юбиляр, в компании Фрэйдис, но Фрэйдис, наверное, уже пора ехать домой?

— Дааа!

Он достает телефон из чехла на ремне и звонит:

— Фрэйдис? Это Франк! Няня сломала ногу, вдоль и поперек. Тебе придется ехать домой!

У него включена громкая связь, чтобы все слышали, как она натужно-естественно говорит:

— Да ты что? Правда? Еду, прямо сейчас!

— Да, срочно!

— Господи, да, конечно, уже еду!

Через двадцать минут взволнованная Фрэйдис приезжает на такси и рассказывает, как огорчилась Элина, когда она уехала. Гости толпятся вместе вокруг нее и кастрюли с пуншем и строят планы, как они спрячутся, когда будет подъезжать машина: шофер даст сигнал на повороте, и они представляют себе реакцию Элины, когда они, все тридцать, неожиданно выпрыгнут и хором закричат: «Сюрприз!» И: «С днем рождения!» Но не раздается никакого сигнала, машина не подъезжает, а кастрюля с пуншем вот-вот опустеет. Франк ходит, прижимая к уху мобильник, Элинин муж тоже.

Никто не звонит и никто не сигналит, и пора доставать третью по величине кастрюлю. Франк выливает в нее остатки шестидесяти градусного шведского спирта, Нина добавляет лимонад, в этот раз придется обойтись без консервированных фруктов. Народ жадно напивается, и настроение на лестнице, где большинство уселось в ожидании, резко улучшается. Женщины сняли высокие каблуки, мужчины распустили узлы на галстуках, курильщики стоят на улице во дворе, потому что у некоторых дам среди гостей — астма, кто-то играет в «дартс» на стене сарая.

Франк Нильсен собирается позвонить шоферу, но это рискованно, если Элина сидит рядом. Через полчаса он все-таки звонит и узнает, что шофер и следа ее не видел, что-то явно не сходится. Третья по величине кастрюля пустеет. Потом звонит телефон супруга, номер, высветившийся на дисплее, — Элинин, Франк просит тишины, все собрание замолкает, навостряет слух, а супруг включает громкую связь.

— Привет, — говорит она будничным голосом, — это я.

— Ты где?

— Где я? Я с Фрэйдис, я же говорила.

— Да, но…

— Она немного расстроена, дела с Пером не очень ладятся, она хочет, чтобы я осталась у нее ночевать.

Рот у супруга кривится, в уголках рта что-то блестит, в холле настает полная тишина.

— Эй, ты здесь?

— Да, — выдавливает он из себя, астматические женщины кусают губы.

— Так я остаюсь у нее, хотела просто предупредить. Чтобы ты не сидел и не ждал. Завтра я оттуда сразу пойду на работу, передай детям от меня спокойной ночи, привет от Фреэйдис, пока!

Они слышат щелчок, рука супруга падает и повисает. Кажется, будто он хочет что-то сказать, будто бы слова застряли у него в горле, какой-то вопрос, и еще несколько гостей открыли рты, словно из них тоже что-то собирается вылететь. Картонная корона супруга, до этого так горделиво возвышавшаяся на его голове, сползает набекрень, золотистая резинка соскользнула на подбородок и оставила заметную вмятину на коже.

— Что случилось? — спрашивает женщина с деланной наивностью.

— Переночует у Фрэйдис?

— Фрэйдис, что происходит?

Фрэйдис хлопает глазами. Они расступаются вокруг нее и ждут разъяснений. Она заикается, это ведь не ее вина, она и понятия не имела.

— Она со мной была, как обычно.

— Как она выглядела, какой она тебе показалась, она была расстроена?

Вообще-то это довольно интересно.

— Нет, нет, наоборот! У нее было отличное настроение, она была в новом красном платье от Гуччи, будто бы собиралась на вечеринку, — рассказывает Фрэйдис и только потом понимает, что говорит.

— Может, она и собирается на вечеринку, — предположил какой-то оптимист.

— Может, она раскусила нас и собирается разыграть в отместку, скоро окажется в дверях и скажет: «Сюрприз!»

Если бы все было так прекрасно!

— Может, ей нужно время побыть одной?