Вигдис Йорт - Преимущества и недостатки существования

• Название: Преимущества и недостатки существования
• Автор: Вигдис Йорт
• Издательство: Флюид
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006

Жизнь прекрасна и удивительна! Все будет хорошо! — уверяет нас Нина, героиня романа «Преимущества и недостатки существования». Шумит море, светит солнце, вино льется рекой, праздник жизни не прекращается ни на мгновение. Давайте радоваться, напиваться, рвать на себе рубашку, а на утро просыпаться в кустах рододендрона!

Щемящее и пронзительное счастье от короткого норвежского лета, море и солнце, хруст мидий под ногами и радость жизни буквально во всем: начиная с безмолвного созерцания суровых камней и заканчивая гастрономическим беспределом — вот о чем эта книга.

Норвежская писательница Вигдис Йорт знает секрет счастливой жизни. Если вы хотите приблизиться к пониманию самых главных преимуществ и недостатков существования, эта книга для вас.

---

А тут еще деньги и холодные окна, которые надо поменять к следующей зиме.

Ну, об этом не стоит беспокоиться, Нина поможет, и до зимы еще далеко. Посмотри!

На поле стоят вплотную две лошади, уткнувшись мордами друг другу в хвосты, очаровывая или удручая своим видом — это как посмотреть.

Агнес собрала букеты для каждой вазы, шиповник, ромашки и купырь; когда Юхан Антонсен приезжает в четверг вечером на бордовом «вольво», Нина сидит в холле на новом офисном стуле, на стене за ее спиной висит шкафчик с ключами, он свежевыкрашен, к каждому ключу прикреплена деревяшка, найденная на пляже, с дырочкой и выжженной цифрой. Как и в прошлый раз, ему достается первый номер. Он переодевается из костюма в джинсы и рубашку с коротким рукавом, уходит, как в прошлый раз, и, как в прошлый раз, вернувшись, заказывает горячий бутерброд с ветчиной и пиво. Так жарко, что у плиты она стоит в одной футболке. Антонсен сидит на месте Эвенсена, и тут, вечером, неожиданно появляется сам Эвенсен без ведерка. Он садится за стол Антонсена и хочет не кофе, а пива, которое ему подают. Они выпивают много бутылок пива и говорят о том времени, когда Антонсен взялся за дело Эвенсена против страховой компании, касательно потонувшей лодки. К сожалению, они проиграли. Кто-то же должен проигрывать, правда, Эвенсен? Вскоре они все же просят кофе. Кофеварка гудит. Когда Нина появляется с кофе, они приглашают ее за стол. У них странные влажные глаза. Она наливает себе кофе и садится. Антонсен берет ее чашку и протягивает под столом Эвенсену:

— Смотри, чтобы тебя никто не засек.

— Да, да.

Эвенсен наливает из блестящей бутылки, и они смотрят на Нину, как она пьет. Жидкость приятно крепкая и теплая. Вскоре она снова заправляет кофеварку, теперь это начинает ей что-то напоминать. За окном наступают сумерки, все становится серым и плывет. Эвенсен скручивает самокрутку, Юхан Антонсен курит сигариллы, Нина курит через раз — то одно, то другое. Она поднимается наверх пожелать Агнес спокойной ночи и спрашивает: «Все будет хорошо? Уже два постоянных посетителя! А осенью ты пойдешь в школу вместе с Адой. По-моему, все будет хорошо!»

Когда она спускается обратно, кажется, будто она парит над лестницей, как невидимка, будто она идет, озаренная горным свечением, только гор нет, она под водой. У Эвенсена раскраснелись щеки, седые волосы щеткой стоят над головой. Юхан Антонсен, выпивая, становится все более загорелым, он говорит, что боится проиграть завтрашнее дело. Оно касается каких-то боснийских беженцев, которые нелегально поют на улицах. Их надо защищать. Да, да, кто-то должен и проигрывать, правда, Эвенсен? Он сохраняет за собой право быть неудачником и вести безмятежную жизнь.

Когда они заканчивают, уже поздно или рано, и серый свет проясняется. Туман низко стелется над быстро дышащим морем. Велосипед Эвенсена оставил неровный след на гравии вдоль канавы, который она ровняет граблями. Она смахивает табак со стульев, стола, подметает пол, выносит чашки и кофейник. Что еще надо сделать? Ей не спится, она такая пьяная. Она ступает на мокрую траву, выросшую, пока она не смотрела, до колен, ложится в нее. Небо над ней бесшумно покрывается трещинами, из щели в облаках падает ровный свет, все набирающий силу. Тишина, сочащаяся из земли, настолько глубока, что превращается в гул, будто бы природа дает обещание! С закрытыми глазами она видит восход солнца. Не на востоке, не на западе, оно встает повсюду, будто маленькие взрывы в голове.

— Мама?

Агнес зовет ее. Нина протягивает руки вверх, выдавая себя. Агнес подходит, раздвигая траву руками при каждом шаге, сначала правой рукой, потом левой, кажется, будто она горит в ярком свете, когда она оказывается совсем близко, тень падает Нине на лицо, и Нина снова все четко видит.

— Тебе плохо?

— Нет, нет, хорошо!

— А почему ты здесь лежишь?

— Чтобы увидеть, как повсюду встает солнце. Потому что исчезли тучи, потому что мы здесь, потому что дни — это не просто мост из прошлого в будущее, потому что мы вырвались из плотного расписания и можем лежать в траве по утрам и смотреть на то, как восходит солнце, хоть каждое утро, если захотим, потому что наши окна защитят от зимы!

— Я тебя не понимаю.

— Нет, нет. Я сама с собой. И это прекрасно.

Они готовят завтрак своему единственному постояльцу, садятся рядышком на пахнущий псиной продавленный диван в гостиной и ждут. Он приходит в костюме в семь часов, через руку перекинут черный плащ, выпивает две чашки кофе, съедает два яйца всмятку, два бутерброда, машет рукой на прощание и исчезает на бордовом «вольво», прошумев по парковке. Вечером к обеду будет пятеро гостей.

Они едут в город, покупают все по списку, изрядно удлинившемуся, пока он висел на доске объявлений в кухне, еще немного шампанского на случай, если Антонсен проиграет или выиграет.

Цветы шиповника на всех ночных столиках, белье, высохшее на веревках за домом, белые скатерти и ромашки в столовой, вино.

Веселая и бойкая стайка гостей

Около шести приезжают супруги Хюсет. Относительно молодая пара в серой офисной одежде, они хотят отдохнуть от детей или, наоборот, зачать ребенка. Им достается третий номер, где они переодеваются в темно-синюю спортивную одежду, надевают темные очки и выходят на улицу. Через двадцать минут они возвращаются, поднимаются в номер, находятся там двадцать минут, потом женщина спускается и просит сигареты. К сожалению, Нина не продает сигарет, надо запомнить, она заносит сигареты в список, но у нее есть полпачки сигарилл, которые Антонсен оставил с вечера.

— Мне только штучку.

Она берет сигариллу и садится на ступеньки веранды. Сильно, затягивается и закашливается до слез. Вообще-то ей нельзя курить, говорит она. Она в принципе бросила, пытается забеременеть, как Нина и догадывалась. Муж разозлится, если увидит ее с сигаретой.

— Скажите, как услышите его на лестнице.

Конечно, Нина скажет. Она стоит перед открытым кухонным окном и режет лук.

— Я так устала.

— Так поспите немного перед обедом. Прогуляйтесь по такой-то погоде!

— Он спит, ему хорошо спится, я бы с удовольствием проспала все на свете, но тогда мне надо стать нормальным человеком.

— Хотите вина, фру Хюсет?

— Почему бы и нет? Да, спасибо.

Нина протягивает ей бокал белого вина через окно, фру Хюсет встает, берет бокал, пьет и обратно садится уже чуть расслабившись.

— Скажите, как услышите его на лестнице.

— Да, да.

Она чертит указательным пальцем по гравию, говорит, что не понимает, почему у нее не получается. Они занимаются любовью, а потом у нее тут же начинается кровотечение, разве это нормально? Кровь идет и идет не регулярно, что с ней не так, что она делает неправильно? Будто бы природа говорит, что она не соответствует требованиям.

— Вы не поможете? — просит Нина.

— Что?

Красная машина паркуется перед домом, новые гости на подходе. Фру Хюсет заходит в дом и режет лук на доске, у нее текут слезы, а Нина тем временем встречает Франсена в сливовом пиджаке и ярко-желтом шелковом шарфе, повязанным на шее, за руку он держит очень юную женщину.

— Францен, через «ц», — говорит он, — и у нее тоже.

Фру Францен хихикает и не понимает, где у нее должно быть «ц», поэтому Францен сам пишет фамилию, за себя и за нее. Им достается девятый номер в самом конце коридора, куда они поднимаются и где остаются.

Фру Хюсет разделалась с луком, Нина кидает его на сковородку, солит и перчит. Из кухонного окна она видит три красных машины, красиво припаркованных рядком. Приятное, утешительное зрелище. Фру Хюсет просит еще вина и режет грибы на доске. Она не хочет подниматься, как она говорит. Лишь бы муж не спустился и не увидел, что она выпивает. Но Нина следит. Нина слушает и держит все под контролем. Никто не ходит на втором этаже, никто не спускается по лестнице и не звонит в колокольчик, который блестит, новенький, на стойке в холле. Слышно только, как скрипит велосипед Агнес высоко на холме.

Нина кидает грибы на сковородку, солит и перчит, режет больших французских деревенских цыплят на куски нужной величины. Подъезжает еще одна машина, еще один подарок, это — бордовое «вольво» Юхана Антонсена. Номер готов. Кровать прибрана, полотенца сменены, пол подметен. Он паркуется и спускается к дому с папкой документов в руках, плащ перекинут через руку. Когда он переступает порог, Нина стоит за стойкой и держит ключ наготове в вымытых руках. Он все такой же загорелый и сиплый, только стал еще выше и еще худей.

Она поджаривает перченые кусочки цыплят на больших сковородках. Фру Хюсет купила бутылку белого вина и поднялась к мужу в третий номер, чтобы разбудить его и порадовать. Агнес собирает петрушку в огороде, когда она заходит, от нее пахнет землей, запах, избавляющий от всех страхов. Она режет петрушку на собственной доске, собственным ножом. Она собирает эстрагон в огороде и слышит из открытого окна девятого номера стоны и вздохи Франценов. Да, Агнес, вот она — жизнь. Изобильная и динамичная. Здесь в Грепане может произойти все, что угодно. Супруги Хюсет пытаются зачать ребенка в этом доме. Только подумай! И такое здесь происходит!