Валерий Шамбаров - Правда варварской Руси

• Название: Правда варварской Руси
• Автор: Валерий Шамбаров
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16882-6

Российская империя родилась, вопреки общепринятому мнению, отнюдь не при Петре I, а при его отце «Тишайшем государе» Алексее Михайловиче. Во второй половине XVII века Златоглавая Русь достигла вершин могущества и благосостояния, громила в войнах Польшу, Швецию, Османскую империю, Китай, значительно увеличила свою территорию, создавала национальную промышленность и высочайшую культуру, благодаря чему вошла в ряд самых сильных и развитых мировых держав. Но противоречие между средневековым религиозным сознанием простого народа и секуляризированным духом властной верхушки в ту пору не только достигло наибольшей остроты, но и привело к трагедии церковного раскола. Разрыв с русской национальной традицией, а также резкий и полный поворот в сторону Западной Европы создали такие противоречия в российском обществе, последствия которых сказывались вплоть до XX века. Чтобы узнать неведомую Русь, которую отверг Петр I и птенцы его гнезда, читайте новую книгу историка и писателя В.Е. Шамбарова.

---

Вслед за Парижем тут же взбунтовались провинции — Прованс, Гиень, Нормандия, Пуату. Бордо восстал как бы уже «по привычке» — это был очень богатый город, освобожденный от ряда налогов, но его постоянно раздирала грызня между губернатором и местным парламентом, сказывалась и близость Испании, и за 50 лет в нем было 160 мятежей. В Руане восстание возглавил герцог де Лонгвилль, стал собирать ополчение. Губернатор Нуармутье перекинулся на сторону Испании. Герцог Буйонн взбунтовался из-за личной обиды — за то, что у него отобрали Седан. Маршал Тюренн кочевряжился, предлагая услуги обеим сторонам, но Мазарини сумел перекупить его.

А Конде разорял окрестности столицы, его разъезды грабили пригороды, а попавшихся в их руки парижан топили в Сене. И положение постепенно менялось. Значительная часть Парижа жила обслуживанием королевского двора и отирающихся при нем дворян. При долгом отсутствии главного источника доходов столичные жители стали разоряться. Шло наведение порядка в провинциях. Армия дАркура выступила на Руан, сбродные отряды Лонгвилля были разгромлены, пленных перевешали. Губернатор Эпернон блокировал мятежный Бордо, разбил горожан и договорился о замирении на условиях амнистии и уменьшения налогов.

И как раз в этот момент произошло беспрецедентное событие в Англии — казнь короля. Во Франции она аукнулась самым непосредственным образом. Королева и юный Людовик сочли это предостережением для себя, отвергли любые переговоры с парламентом. Войска Конде установили плотную блокаду Парижа, там начался голод. А фрондеры раскололись. Самых буйных вдохновил британский пример, они уже предвкушали, как отправят на плаху Анну Австрийскую, ударились в грабежи и насилия. Но более состоятельных и осторожных эти бесчинства напугали. Докатиться до английского беспредела им не хотелось. И дворяне, купцы, парламентарии начали перебегать в Сен-Жермен.

Отрезвлению способствовали и успехи в войне с Испанией. Полки Дюплесси-Пралена и немецкие наемники Эрлаха перешли в наступление на севере, дАркур одержал победу под Суассоном. Надежды парижан на помощь извне растаяли, и они выразили готовность покориться. Как было принято во Франции, высокородных бунтовщиков не только простили, но и щедро приплатили. Нуармутье, перекинувшийся от испанцев обратно, получил 150 тыс., де Ламотт — 200 тыс., Эльбеф — 300 тыс., Лонгвилль — 700 тыс. Парламенту Мазарини пообещал не беспокоить его и не задолжать слишком много. И в августе 1649 г. двор вернулся в Париж, причем толпы горожан радостно приветствовали своих короля и королеву.

Казнь Карла I вогнала в шок не только Анну Австрийскую и Алексея Михайловича, а всю Европу. Она вообще сделала Британию страной «нон грата», исключила из тогдашнего «цивилизованного мира». Дипломатов революционной Англии отказывались принимать, сторонились как убийц, двоих прикончили на дуэлях. Ну а в самой Британии расправа над Карлом политического разброда ничуть не прекратила. Радикалы, провозгласившие республику, так и не могли определиться, что это должно означать? Гаррингтон толковал об идеальном «государстве мудрецов», описанном у Платона, Лилберн — о восстановлении древнесаксонских законов, лидер диггеров Уинстенли требовал уравнять не только права людей, но и собственность, а Гаррисон доказывал скорое пришествие Христа, а значит, земные власти должны только дождаться Его, чтобы передать полномочия.

Тем временем развал углублялся. Опять отложилась Шотландия, возмущенная тем, как англичане обошлись с королем и пресвитерианским парламентом. Республику шотландцы не признали и провозгласили бежавшего к ним наследника Карла II королем Англии, Шотландии и Ирландии. И оставалась нерешенной задача, которую в свое время так и не позволили выполнить покойному королю — усмирение восставшей Ирландии. Причем оказалось, что пока в Англии бушевала гражданская война, ирландцы-католики вполне сумели найти общий язык с роялистскими гарнизонами крепостей. Поняв, что англикане все же лучше, чем фанатики-пуритане. И Кромвель решил направить армию в Ирландию. Но точно так же, как и при попытке пресвитерианского парламента послать туда полки, они забузили и отказались. Только теперь их возмущали не индепенденты, а левеллеры. Войска опять шумели, что их преднамеренно хотят удалить из Англии, что сперва надо решить проблемы гражданского устройства. Совет армии вырабатывал очередные петиции.

Но если в прошлой аналогичной ситуации спор выиграла армия, то теперь Кромвель повел себя совсем не так, как пресвитериане. Культ его личности был высок, многие воинские части, несмотря на колебания, сохранили ему верность. И этими частями он ударил по полкам, проявившим брожение. Арестовал и разогнал оппозиционеров. Суровыми карами вплоть до расстрелов восстановил дисциплину. Распорядился, чтобы подавление мятежей отмечалось благодарственными молебнами в церквях. И раздул пропагандистскую кампанию, запугивая народ «католической угрозой» со стороны ирландцев и Карла II. Себя Кромвель назначил главнокомандующим карательной экспедицией и объявил ее «крестовым походом». В послании ирландскому духовенству он писал: «Вы — часть Антихриста, царство которого, как ясно сказано в Священном Писании, должно лежать в крови, и вскоре все вы должны будете пить кровь; даже остатки в чаше гнева и ярости Бога будут влиты в вас».

В общем-то исход войны определился еще до прибытия Кромвеля в Ирландию. Когда туда был переброшен первый корпус Джонса, он в августе 1649 г. в Рэзмайнесе встретился с ирландским войском Батлера и разгромил его. После чего ирландцы с роялистами рассыпались на мелкие отряды и перешли к партизанским действиям или засели по крепостям. Но в сентябре явился Кромвель — и по жестокости превзошел все, что вытворяли англичане в прежних войнах. Он повел войну на полное истребление ирландцев, обещая солдатам «освободившиеся» земли. Осадил крепость Дрогеда. Ее комендант Эстон, как и солдаты гарнизона, были не католиками, а англичанами-протестантами, служившими тут еще с дореволюционных времен. Тем не менее Кромвель запретил щадить кого бы то ни было. После недели боев Дрогеду взяли, учинив резню защитников и жителей. Последние 200 человек капитулировали, но все были казнены.

То же самое случилось с крепостями Дендала, Треш. В октябре войска Кромвеля подступили к Вэксфорду. Захватили его благодаря предательству перебежчика, и более 2 тыс. человек, включая все мирное население, было предано смерти, а город спалили. Продвигаясь от Дублина на юг, армия оставляла за собой пустыню. Уничтожали всех «еретиков» без различия пола и возраста. Сжигали, согнав в сараи, расстреливали картечью, топили в реках, выстраивали в очереди к плахам и рубили головы. Разве что не насиловали — это было страшным преступлением против «пуританской морали». В отличие от грабежа. Ведь обогащение считалось «богоугодным» делом. Да и Кромвель целенаправленно поощрял мародерство. Так что обобрать до нитки толпу баб, детей и стариков, а потом перерезать им глотки было не преступлением, а доблестью. Особенно жутким расправам подвергались священники, монахи, монахини. Над ними «святые» сперва издевались, изобретая изощренные виды мучений и смерти. Вешали за ноги, распинали, прибивая к церковным воротам, пороли до смерти.

Хотя с военной точки зрения геноцид дал и другой результат. Поняв, что терять им нечего, ирландцы и роялисты стали драться отчаянно. Гарнизоны крепостей Данкэнн и Уотерфорд выдержали осаду и отразили все приступы. А весной 1650 г., когда Кромвель обложил Клоунмел, в армии вспыхнула дизентерия, умерло 2 тыс. солдат. Словом, завязли. Кромвель понял, что триумфов больше не предвидится, сослался на более важные дела и уехал в Англию. Завершать войну пришлось другим — и сделать это удалось все же не апокалипсическими карами, а дипломатией. На юго-западе Ирландии укрепились англичане-роялисты, и с ними сумел установить контакты лорд Брогхил. Эти переговоры вбили клин между католиками и англиканами, у них начались разногласия. И путем сепаратных уступок и частичных амнистий остров кое-как подчинили. Но лавры победителя все равно достались Кромвелю. Ирландия была опустошена дотла, из 1,5 млн. жителей уцелела половина. Многих продали в рабство в Америку. И Кромвель восторженно называл Ирландию «чистым листом бумаги», где можно строить настоящее индепендентское «общество будущего». Впрочем, подобное «строительство» выразилось только в том, что 2/3 ирландской территории раздали английским собственникам.

Ну а если еще раз вернуться к тезису, будто «буржуазные революции» явились стимулом для развития науки и культуры, то достаточно взглянуть на «культуру» революционной Британии. Все иностранцы характеризовали не только Кромвеля, но и остальное правительство как темных неучей. Швед Бонд отмечал: «Это позор, у них нет никого, кто может написать приличную строку на латыни, но слепой Мильтон должен переводить все, что они пожелают, с английского на латинский». Английские дипломаты в официальных документах путали названия государств, городов, договоров. Пуританская церковь и индепендентские «святые» взяли на себя надзор за «нравами». Парламентом был принят «Закон о супружеской неверности», предписывающий смертную казнь обоим согрешившим. И закон этот неуклонно исполнялся.