Альманах - «На суше и на море». Выпуск 2

• Название: «На суше и на море». Выпуск 2
• Автор: Альманах
• Издательство: Государственное Издательство Географической Литературы
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1961

Это второй выпуск художественно-географического сборника «На суше и на море». Как и первый, он принадлежит к выпускаемым издательством книгам массовой серии «Путешествия. Приключения. Фантастика».

Читатель! В этой книге ты найдешь много интересных рассказов, повестей, очерков, статей. Читая их, ты вместе с автором и его героями побываешь на стройке великого Каракумского канала и в мрачных глубинах Тихого океана, на дальнем суровом Севере и во влажных тропических лесах Бирмы, в дремучей уральской тайге и в «знойном» Рио-де-Жанейро, в сухой заволжской степи, на просторах бурной Атлантики и во многих других уголках земного шара; ты отправишься в космические дали и на иные звездные миры; познакомишься с любопытными фактами, волнующими загадками и необычными предположениями ученых.

Обложка, форзац и титул художника В. А. ДИОДОРОВА

http://publ.lib.ru/publib.html

---

Только тут Екатерина Андреевна поняла, что Колыванов и Чеботарев ограблены… Она поспешно вскочила, стала укладывать вещи, шепча, как во сне:

— Скорее, скорее!

— Да что с вами, Екатерина Андреевна?

— Мы должны их догнать! Должны им вернуть мешок!

Старик попытался уговорить ее переночевать — днем будет легче догонять. С тем, что догонять надо, он согласился. Но Екатерина Андреевна была неумолима. Ей все казалось, что Колыванов и Чеботарев отчаялись, оставшись почти без еды, что они, может, уже повернули обратно. И хотя старик доказывал, что Борис Петрович от своего не отступится, ей почему-то казалось совершенно необходимым вот сейчас же, немедленно оказаться рядом с Колывановым, убедить его, что он может продолжать свой путь.

А когда они, уже ночью, увидели огонек колывановского костра, она вдруг смутилась, будто совершила что-то недозволенное. Но тут уж Лундин не стал считаться с ее настроениями, пошел прямо к огню.

И вот они снова вместе.

На следующий день изыскатели вошли в горы. Снег начал таять. Земля пропиталась влагой. Мокрые ветви кустарника хлестали по лицу.

К счастью, вечером начало примораживать. А на следующее утро ударил такой мороз, что земля под ногами зазвенела. Но вместе с морозами начались утренние туманы, густые, как молоко, и работать приходилось на ощупь.

Больше всего донимал голод. Дичь улетела к югу, в низины, и жировала на последних незамерзших озерцах и курьях. Лундин целыми днями таскал ружье на весу, но ничего не мог добыть.

При входе в ущелье они разделились. Колыванов один ушел вперед, а Чеботарев, Баженова и Лундин остались разбивать кривые на подходе. С самолета Чеботареву казалось, что ущелье совпадает с трассой, но на самом деле это было не так.

Они карабкались по валунам, взбирались на невысокие, почти отвесные скалы, покрытые изморозью. Чеботарев отстал от спутников, вычерчивая карту походов. Вдруг он услышал крик Баженовой, которая еле удерживалась на узкой кромке скалы, цепляясь за камень. Лундин бросился к ней на помощь.

Когда Чеботарев подбежал, охотник сидел, прислонившись спиной к скале, а Баженова стояла над ним. По их бледным лицам, по тяжелому дыханию Лундина Чеботарев понял, что случилось несчастье.

Приняв на руки падавшую Баженову, Лундин оступился и сломал ногу. Он тихо покряхтывал, ощупывая голень. Крупный пот катился по обросшему бородой лицу. Екатерина Андреевна испуганно поглядела на Чеботарева и сказала:

— Я не виновата… Я поскользнулась…

Чеботарев с горечью подумал о том, что она говорит, как провинившаяся маленькая девочка. Девочка говорит маме, что она не виновата. Виновата чашка, которая сама выпала из рук.

— Хрустнула, проклятая, — сказал Лундин. — Вот какие дела, товарищ Чеботарев…

Баженова отвернулась, закрыла лицо руками. Чеботарев приподнял Лундина:

— Идти можешь?

— От печки до полатей, — ответил Лундин, еще пытаясь шутить.

Вдвоем они перенесли охотника на более удобное место. Здесь Чеботарев посадил старика у скалы, ушел куда-то и вернулся с лубками. Осторожно сняв сапог с ноги Лундина, он быстрыми и ловкими движениями забинтовал сломанную ногу, наложив лубки, затем достал из кармана кисет с табаком и бережно разделил махорку на две равные кучки.

— Отвернитесь, Екатерина Андреевна…

Баженова послушалась.

— Кому? — спросил Чеботарев.

— Что кому?

— Мне или Семену? Да говорите быстро!

— Ну вам, — она повернулась к ним. — Но зачем это? Что это значит?

Охотник и Чеботарев молчали, бережно собирая табак. Потом закурили каждый из своей кучки, не глядя друг на друга.

— Что все это значит? — снова спросила Баженова. Чеботарев, словно не слыша вопроса, сказал:

— Иванцов придет сюда дней через восемь…

— А может, и через десять, — сказал охотник, глядя на синеватый дымок.

— Может, и через десять, — согласился Чеботарев. — Придется тебе полежать здесь до его прихода. Дров мы тебе заготовим, еду, какая есть, оставим, ружье у тебя хорошее…

— Так-так, — ответил охотник, и было непонятно, соглашается он с Василием или нет.

— Его нельзя оставлять! — сказала Екатерина Андреевна, глядя широко раскрытыми глазами на Чеботарева.

— Вам, товарищ Баженова, придется помолчать, — спокойно сказал Чеботарев. — Командир здесь теперь я. Если мы понесем Семена на руках, ему хуже будет.

— Я останусь с ним! — гневно сказала Баженова. — Нельзя больного человека оставлять одного!

— Это ничего, — миролюбиво ответил Чеботарев. — Я однажды у немцев в тылу лежал один восемь дней, пока меня товарищи выручили. А тут разве что волки набредут, так Семен отстреляется. Если же вас оставлю, и вы заголодаете и нам с Борисом Петровичем труднее будет трассу пройти…Так что вам придется идти со мной.

— Да вы человек или камень? — яростно крикнула Баженова. — Вы понимаете, что говорите? А если Лундин умрет? Мало ли какое несчастье может с ним случиться?

— От перелома ноги не умирают, — хладнокровно ответил Чеботарев. — У меня было легкое пробито, я и то не умер. И огня зажигать мне не полагалось. А тут все есть, вода, пища, огонь, чего же не полежать? Скорее поправится!

Охотник смотрел на Чеботарева, с такой легкостью распоряжавшегося его судьбой, широко открытыми глазами. И Баженова вдруг поняла, что он полностью одобряет решение Чеботарева. Охотник улыбался своей доброй улыбкой, хотя видно было, что он очень страдает от боли. Екатерина Андреевна встала перед ним на колени, чтобы поправить повязку. Лундин усмехнулся и сказал:

— Придется вам идти, Екатерина Андреевна. Паренек-то все правильно сказал. Ишь какой дельный! Недаром его товарищ Колыванов с края света к себе позвал. Видать, военные люди крепче нас, гражданских…

— Камень, камень, а не человек! — с гневом сказала Баженова.

— Ругаться будем потом, — ответил Чеботарев, стаскивая в кучу хворост, сушняк, бревна-топляки, преграждавшие течение маленькой горной речки. — Тут и полежишь, Семен. — Он разжег огонь, приподнял охотника и помог ему перебраться к самому берегу, чтобы удобно было брать воду.

— Дрова береги, еды тоже маловато, а взять больше негде. Ну да ты не маленький, сам понимаешь, когда можно полным ртом жевать, а когда вползуба.

Баженова не представляла себе, как может Лундин так спокойно и даже любовно поглядывать на Чеботарева, который безжалостно оставлял его на произвол судьбы в полном одиночестве. А Чеботарев между тем развязал мешки и начал делить продовольствие. Лундин попытался протестовать, когда увидел, что ему оставляют почти все запасы, но Чеботарев хмуро сказал:

— А вдруг и не десять дней лежать, а все пятнадцать?

— Оставьте эти разговоры! — вскрикнула Баженова.

— Все надо предусмотреть, — ответил Чеботарев. — Здесь не на войне, а дело почти такое же выходит. Был бы Иванцов солдатом, я бы знал, он будет здесь точно в срок. А если он по-вашему действовать станет, того пожалеет, того испугается, тогда как?

Баженова замолчала, стараясь не глядеть на охотника. Она была виновата в том, что он со сломанной ногой остается один. Чеботарев развернул плащ-палатку, укрепил ее на колышках так, чтобы охотник мог заползти под нее. Лундин опять запротестовал, но Чеботарев сказал:

— И не думай. Конечно, плохо, что Екатерине Андреевне придется спать без палатки, да мы пока здоровы…

Это коротенькое «пока» напомнило Баженовой, что впереди еще более трудные дни, чем те, которые они уже прожили. Они пока еще здоровы, а что будет с ними дальше? Что будет с нею? С Колывановым? С Чеботаревым? И вдруг ей представилось, что только большая мудрость, приобретенная в годы войны, помогла Чеботареву так просто разрешить все вопросы после несчастья с Лундиным. Больше она не могла ни возражать, ни спорить.

К вечеру они выбрались из ущелья уже на другой стороне перевала. Местность здесь была пустыннее, на ней ничего не росло, кроме каких-то маленьких деревцев с сухими ветвями. У подножия скал горел огонь. Они устремились к костру с такой радостью, будто он обещал им утешение во всех бедах.

Колыванов поднялся навстречу, широким жестом обвел простирающуюся впереди пустыню и сказал:

— Согра!

Потом, посмотрев на взволнованное лицо Баженовой, нарочито равнодушное Чеботарева, спросил:

— Что случилось? Где Лундин?

И еще раз Баженова испытала горькое чувство, слушая, как Чеботарев ровным тоном рапорта рассказывал Колыванову о случившемся с Лундиным несчастье, как Колыванов деловито выяснял, сколько оставлено охотнику припасов, как спокойно в заключение сказал: «Хорошо!» — как будто так и надо было оставить человека в горах и больше не думать о нем…

Ей хотелось все это высказать Колыванову, но он отдал ей свою плащ-палатку и приказал ложиться спать. Она лежала возле костра, на самом удобном месте, куда не тянуло дымом, и глядела на Колыванова, смотревшего в огонь. Он как бы видел в игре пламени нечто такое, что было недоступно ей. Чеботарев, будто успокоенный тем, что переложил ответственность за Лундина на чужие плечи, тихо посапывал носом. Он спал так спокойно, как спят дети, рассказав о своих проделках старшим и получив прощение. Заметив, что Екатерина Андреевна смотрит на него, Колыванов отвернулся, коротко сказав: