Фриц Лейбер - Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

• Название: Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы
• Автор: Фриц Лейбер
• Издательство: А.С.К.
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-0647-3

До другого тому вибраних творів видатного американського письменника Фріца Лейбера (1901–1992), неодноразового лауреата літературної премії «Х’юго», увійшли науково-фантастичний роман «Срібні яйцеголови», цикл повістей «Ніч вовка» та оповідання, вперше перекладені російською мовою.

---

Несмотря на это показавшееся ему разумным заключение, Том был совершенно потрясен. Ремешок фотоаппарата соскользнул с плеча, но он этого даже не почувствовал. И вот тогда-то из-за круглой, как огромная катушка, скалы выступила невероятно хорошенькая девушка с волосами розовато-красного, свойственного чистой меди, цвета.

Она была боса, одета в бледно-голубой пляжный костюм, очень напоминавший греческую тунику. Но более всего в ней, стоявшей прямо перед ним и отбрасывавшей на песке неровную тень, бросалась в глаза абсолютная естественность, отсутствие каких-либо «острых углов», непосредственность, отметающая всякую мысль о взрослости, в то время как долина, казалось, в одно мгновение сделала еще один шаг к вечности.

Должно быть, она обнаружила такую же мягкость и в нем, поскольку ее легкое удивление тотчас рассеялось, и она просто, словно они уже лет пять были знакомы, спросила:

— Скажи теперь — по-твоему, женщина может любить только одного мужчину? Всю жизнь? А мужчина — только одну женщину?

Том Дорсет издал нечленораздельный звук, свидетельствовавший о крайнем изумлении.

Его мозг судорожно искал ответа.

— Я считаю, что может, — сказала она, глядя на него с таким же спокойствием, как если бы перед ней стояла гора. — Я думаю, что и мужчина и женщина могут быть целым миром друг для друга, как Тристан и Изольда, Фредерик и Катерина. Эти старые авторы знали, о чем писали. Я в самом деле не понимаю, почему девушка должна разбрасываться своей любовью, пусть даже это способно обогатить ее опыт.

— Знаете, я с вами согласен, — произнес Том, полагая, что уловил ее мысль, — было просто невозможно не заметить ее случайный характер. — Я считаю, что в том, как сегодня буквально гоняются за сексом, есть что-то дешевое и малопривлекательное.

— Я не имела в виду именно это. Нежность — это прекрасно, но… — Она недовольно надула губки. — Большая семья иногда подавляет. Я хотела объявить сегодня выходной, но большинство проголосовало против. Джок сказал, что это не совпадает с нашими циклами настроений. Я разозлилась на них, надела вот это платье…

— Надели что?..

— Чтобы устроить сегодня выходной, — недоумевающе пояснила она. — В приступе раздражения я и пришла сюда. — Она шагнула за край отбрасываемой Томом тени и тут же отпрыгнула назад. — Ой, песок нагревается, — вымолвила она, отряхивая песчинки с незагоревших пальцев, по которым можно было судить, что они никогда не знали узкой, стискивающей ногу обуви.

— Вы много ходите босиком? — предположил он.

— Нет, больше в шлепанцах, — ответила девушка, после чего достала из набедренного кармана какой-то мерцающий предмет и натянула его на ногу. Это оказался прозрачный, с пятью раздельными пальцами и полностью закрывающий лодыжку мокасин. Молниеносным движением, как в фокусе с картами, она застегнула замочек. Затем подобным же образом натянула мокасин и на другую ногу. И снова металлические кромки сомкнулись, казалось, сами собой.

— Я отстал от моды, — любопытствуя, произнес Том. Теперь они шли рядом, направляясь в сторону, откуда появилась она и куда раньше держал путь он. — Как работает эта «молния»?

— На магнитах. Такие у меня везде. Очень просто и удобно. — Она расстегнула свою тунику до пояса, и та сошлась вновь.

— Умно придумано, — сглотнув от неожиданности, заметил Том. Похоже, естественность девушки не знала границ.

— Я вижу, ты парень с винтиками, — сказала она. — Ты действительно веришь, что один мужчина и одна женщина могут любить только друг, друга?

Он горько усмехнулся. Ему вспомнилась Элинора Мерфи из «Тоскер-Брауна» и сама мисс Тоскер с ее холодным и безучастным лицом.

— Иногда я спрашиваю себя: а возможно ли вообще, чтобы кто-то кого-то любил.

— Ты еще не встретил своих девушек, — произнесла она.

— Девушку, — поправил он.

Она одобряюще улыбнулась:

— Я начинаю думать, что ты и впрямь сторонник моногамии. Из какой ты группы?

— Давай не будем об этом, — вежливо предложил он, решив даже отказаться от попыток узнать, каким образом она догадалась о его принадлежности к некоему направлению в искусстве, лишь бы избежать разговоров об «Отпускном Братстве» и этих действовавших на нервы маленьких домиках.

— Моя группа в целом очень хорошая, — продолжала девушка, — но временами они просто раздражают. Хуже всех — Джок спокойно руководит всеми, словно какой-нибудь аналитик. Как же он отвратителен! Но и Лэрри почти такой же, со своим стыдливо-надменным взглядом — будто все мы тайком пустились в увеселительную прогулку на Венеру. Другая крайность — Иокиши, вечно боится, что не оделит своей привязанностью всех поровну, и потому скупо раздает ее в небольших пакетиках, словно распределяя леденцы между завистливыми детьми, которые станут орать, получив на одну тянучку меньше. А Саша и Эрнст…

— А о ком ты говоришь? — поинтересовался Том.

— О своих мужьях. — Она грустно покачала головой: — Если и найдется мужчина более трудный, чем эти пятеро, им наверняка окажется марсианин.

Том лихорадочно прокручивал в памяти все разговоры в «Тоскер-Браун», стараясь зацепиться хоть за какую-нибудь сплетню о местных сектах и религиозных культах. Ничего такого не обнаружив, он расширил границы поисков. Мормоны (не созвучно ли это слово со словом «марсианин»?), но в мормонских семьях муж всегда один.

Потом, эта Онеида[33] (не у них ли было по нескольку жен и мужей?), но это Новая Англия XIX века…

— Пять мужей? — повторил он. Она кивнула. — Ты хочешь сказать, что живешь где-то одна с пятью мужчинами?

— Ну, если быть совершенно точной, то нет, — ответила она. — Есть еще мои сожены.

— Сжены?

— Со-жены, — произнесла она немного медленнее. — Эти тоже могут весьма фашинеранно[34] раздражать.

Мозг Тома произвел еще кое-какие вычисления.

— И ты все-таки веришь в моногамию?

Она улыбнулась:

— Только во время приступов раздражения. Ты проявил воспитанность, согласившись со мной.

— Но я и в самом деле верю в моногамию, — запротестовал было он.

Она слегка сжала его руку:

— Ты хороший, но теперь давай поспешим. Мой приступ раздражения прошел, и я хочу познакомить тебя со своей группой. У нас ты сможешь немного развеяться.

И пока они почти бежали по ставшему уже горячим песку, нечто вроде беспокойства впервые кольнуло Тома Дорсета. Что-то странное было в этой девушке, и это что-то было более значительным, нежели ее странная одежда и проскальзывавшие непривычные речевые обороты и незнакомые словечки, нечто почти — хоть привидения и не носят шлепанцев — почти призрачное.

Утопая ступнями в сыпучем песке, они вскарабкались на небольшую возвышенность и очутились на совершенно ровном, простиравшемся вдаль плато. Невдалеке, огибая змейкой две огромные каменные глыбы, виднелось глинобитное ранчо со множеством окон и крышей, выглядевшей так, будто ее только что просмолили.

— О, да они все оделись, — удовлетворенно произнесла его спутница. — Решили все же устроить сегодня выходкой.

В группе высыпавших им навстречу людей Том выделил бородатого мужчину. При виде этой сектантской бороды у него появилось мимолетное ощущение превосходства, за которым, впрочем, последовало такое же мимолетное опасение: все пять мужей были настоящими здоровяками. Затем оба эти чувства поглотились шумным водоворотом приветственных фраз.

Он назвал свое имя, узнал, что его спутницу зовут Луиза Уолвер, потом улыбавшиеся ему лица качнулись в легком поклоне, его ладони были стиснуты в рукопожатиях, его целовали в щеки и, в конце концов, даже заставили несколько раз обернуться кругом, как при игре в жмурки, чтобы он перепутал всех мужей и не смог запомнить, кто есть Мэри, кто Рахиль, кто Симона и кто Джойс.

Все же он уловил, что Иокиши принадлежит к восточной расе, — его без единой морщинки кожа напоминала гладкий эмалированный фарфор, — и что Рахиль — это высокая стройная негритянка. Услышал он также и слова о том, что «Джойс не Уолвер, а просто в гостях».

Впечатление от одежд было намного яснее, чем от имен: красочные, дорогие на вид вещи, навеянные большей частью древнеегипетской и критской культурами. Некоторые костюмы выглядели чересчур нескромными даже по сравнению с известными пляжными ансамблями мисс Тоскер, разница же заключалась в том, что их обладатели этого, по-видимому, не чувствовали.

— Есть, уходит пол-утренняя ракета! — возбужденно крикнул кто-то.

Том, как и все остальные, глянул вверх и невольно зажмурился от ослепительно-яркого солнца. Однако тут же до ушей донесся негромкий рев, который быстро ослабевал как по силе, так и по высоте звука. Он вспомнил, что в этом районе находится военный ракетный полигон, но осуществляли ли пуски ежедневно, он не знал.