Генри Верклер - Герменевтика

• Название: Герменевтика
• Автор: Генри Верклер
• Жанр: Религия

---

Дополнительным использованием трех частиц (еврейского языка) Писания обозначают… что текст содержит нечто большее, чем может показаться с первого взгляда. Иллюстрация этого правила дана в Бытии 21,1, в котором говорится: «И призрел Господь на Сарру». Очевидно, частица указывает на то, что Господь также призрел и на других женщин, кроме Сарры.

Объяснение получают через определение цифрового значения букв слова и заменой его другим словом или фразой с таким же числовым значением или перестановкой букв. Так, например, сумма цифровых значений букв в имени Элиезера, слуги Авраама, равняется 318, числу его рабов (Быт. 14,14), и показывает, что один Элиезер имел такую же ценность, как множество рабов.[43]

Таким образом, извлекая сокрытое значение из несущественных грамматических деталей и пускаясь в математические фантазии, экзегетика мидраша часто упускала из виду действительное значение текста.

Пешерическое толкование существовало, в частности, в среде кумранских общин.[44] (Кумранские общины, по мнению современных исследователей, составляли представители иудейской секты есеев, противостоящих официальной религии и стремившихся своей непорочной жизнью приготовиться к пришествию Мессии. — Прим. ред. рус. перевода) Этот метод в основном был заимствован из практики мидраша, но имел значительный эсхатологический акцент. Кумраниты верили, что все написанное древними пророками имеет скрытое пророческое значение и должно в недалеком будущем исполниться через деятельность их общин.[45]

Апокалиптическое толкование (см. гл. 7) было общепринятым, наряду с представлением, что через Учителя Праведности Бог открыл значение пророчеств, ранее окутанных тайной. Пешерическое толкование часто описывалось фразой: «Это есть то», что значит: «это нынешнее явление есть исполнение того древнего пророчества».

Аллегорическая (иносказательная — прим. ред. рус. перевода) экзегетика была основана на том представлении, что за буквальным значением Писания лежит истинный его смысл.[46]

Исторически аллегоризм был создан греками для решения противоречия между их религиозной мифологической традицией и философским наследием.[47] Из-за того, что религиозные мифы содержали много аморального или чего-либо неприемлемого, греческие философы интерпретировали эти рассказы аллегорически; т. е. мифы понимались не буквально, но как повествования, истинная суть которых скрыта на более глубоком уровне. Во времена Христа те евреи, которые хотели остаться верными Моисеевой традиции, но не отвергали и греческую философию, столкнулись с подобным противоречием. Некоторые евреи решили эту проблему методом аллегоризации Моисеевой традиции. В этом смысле широко известной личностью был Филон Александрийский (20 г. до Р. Х. — 50 г. по Р. Х.)

Филон считал, что буквальное значение Писания рассчитано на уровень понимания духовно незрелых людей, а аллегорическое значение — для мудрецов. Аллегорическое толкование следовало использовать в таких случаях: (1) если буквальное значение представляется недостойным Бога, (2) если кажется, что данное утверждение противоречит некоторым другим утверждениям в Писании, (3) если указано, что текст следует понимать аллегорически, (4) если выражение повторяется или использованы дополнительные слова, (5) если это повторение уже известного, (6) если выражение варьируется, (7) если использованы синонимы, (8) если предполагается игра слов, (9) если есть что-либо ненормативное в грамматических категориях — в числе или времени или (10) если присутствуют символы.[48]

Как можно заметить, критерии (3) и (10) явно указывают на то, что автор подразумевал, что его сообщение следует понимать аллегорически. Однако аллегоризация Филона и его современников заходила слишком далеко, часто достигая фантастических размеров. Рамм приводит такой пример: «Переселение Авраама в Палестину — на самом деле рассказ о философе-стоике, покинувшем Халдею (чувственное восприятие) и остановившемся в Харране, что значит «дыры», и отражает тщетность познания сущности через дыры, т. е. чувства. Когда он стал Авраамом, он стал по-настоящему мудрым философом. Жениться на Сарре — значит вступить в союз с абстрактной мудростью».[49]

Подводя итог, отметим, что еврейские толкователи в I в. по Р. Х. считали, что Писание представляет слова Божий и что эти слова имеют важное значение для верующих. Буквальное толкование применялось в сфере судебных и обрядовых вопросов. Многие толкователи использовали приемы мидраша, особенно правила, выработанные Гиллелем, а также умеренно использовали аллегорическую экзегетику. Однако внутри самого еврейского общества были разнонаправленные течения. Фарисеи продолжали развивать экзегетику мидраша, чтобы теснее привязать свою устную традицию к Писанию. Кумранские общины, считая себя верным остатком и обладателями пророческих тайн, продолжали использовать методы мидраша и пешера для толкования Писания. А Филон и те, кто стремился примирить еврейское Писание с греческой философией, развивали методы аллегорической экзегетики.[50]

Использование Ветхого Завета в Новозаветний период

Приблизительно 10% текста Нового Завета составляют прямые цитаты, парафразы или ссылки на Ветхий Завет.[51] Из 39 книг Ветхого Завета только 9 не упоминаются в Новом Завете. Существует довольно обширная литература, описывающая методы толкования Иисуса и авторов Нового Завета.

Использование Ветхого Завета Иисусом Христом

Рассмотрев использование Ветхого Завета Иисусом Христом, мы можем сделать некоторые общие выводы.

Первое. Как было уже указано в первой главе, Он несомненно рассматривал исторические повествования как достоверное изложение событий.[52] Очевидно, что упоминания об Авеле, Ное, Аврааме, Исааке, Иакове и Давиде, например, были представлены и воспринимались как ссылки на реально существовавших людей и на действительно имевшие место исторические события.

Второе. Когда Иисус делал ссылку на исторический факт, Он исходил из обычного, а не аллегорического значения текста. У Него не было тенденции разделять духовную истину на уровни: поверхностный уровень, основанный на буквальном значении текста, и более глубокая истина, извлеченная из мистических глубин.

Третье. Иисус отвергал тот метод казуистики, которым религиозные руководители отодвигали в сторону само Слово Божие, якобы толкуя его, но на деле заменяя своими преданиями (Мрк. 7,6-13; Мтф. 15,1-9).

Четвертое. Книжники и фарисеи, многократно обвинявшие Христа в неправильных поступках, никогда не предъявляли Ему обвинений в превратном или неправомерном использовании какого-либо места Писания. Даже тогда, когда Иисус прямо отвергал фарисейские дополнения и извращения Ветхого Завета (Мтф. 5,21-48), Библия говорит нам, что «народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мтф. 7,28-29).

Пятое. Иногда Иисус использовал текст довольно необычным для нас образом. Как правило, это была общеизвестная древнееврейская или арамейская идиома или фразеологический оборот, который прямо не переводится на наш язык и в нашу культуру. Пример этого дан в Мтф. 27,9-10. И хотя данный отрывок — не прямая цитата слов Иисуса, но он иллюстрирует, как в свете нашей культуры и обычаев законный и общепринятый герменевтический прием того времени мог бы показаться нам неверным. Вот этот отрывок: «Тогда сбылось реченное чрез пророка Иеремию, который говорит: «И взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сына Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь». На самом деле эта цитата — соединение различных фрагментов из Иеремии 32,6-9 и Захарии 11,12-13. Для нашего образа мышления сочетание цитат из сказанного двумя разными авторами и упоминание при этом только одного автора — явная ошибка. Однако в еврейской культуре времен Иисуса это был общепринятый герменевтический прием, который понимали и говорящий, и его аудитория. Было принято объединять два или более пророчеств и обозначать их именем наиболее выдающегося пророка из этой группы (в данном случае, именем Иеремии). Таким образом, то, что кажется герменевтической ошибкой — на самом деле, если рассматривать вопрос в историческом контексте, является обоснованным герменевтическим приемом. Возможно, больше всего вопросов возникает при рассмотрении герменевтической правомерности использования отрывков, которые представляют исполнение Ветхого Завета в Новом Завете, современному читателю может показаться, что новозаветный автор дает толкование этим стихам, не совпадающее с замыслом ветхозаветного автора. Этот вопрос довольно сложный. В гл. 7 читатель найдет более подробное изложение еврейских концепций об историческом, пророческом и прообразном исполнении Писания.