Луи Буссенар - Приключения в стране львов

• Название: Приключения в стране львов
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-036-2

В трилогии популярного французского писателя Луи Буссенара (1847–1910) «Приключения в стране львов, Приключения в стране тигров, Приключения в стране бизонов» рассказывается о похождениях двух отважных охотников, героев целой серии произведений писателя, — Виктора Гюйона по прозвищу Фрике и спортсмена миллионера Андре Бреванна.

_{Художник А. Махов}

---

Эта комната, видимо, была ему хорошо знакома, так как его нисколько не удивило наличие в ней предметов самого разного назначения.

Там было два вместительных шкафа, битком набитых книгами; большая черная доска, испещренная алгебраическими формулами; далее — прикрепленные в разных местах листы с чертежами, карта мира и макеты странных инструментов из дерева и гипса.

Еще там находились верстак из вязового дерева с маленькими стальными тисками, токарный металлорежущий станок и всякого рода инструменты для работы механика.

Под потолком висела клетка, в которой щебетал скворец.

Против верстака стоял большой дубовый письменный стол, заваленный бумагами и раскрытыми книгами.

По стенам были развешаны экзотические безделушки и шкуры диких животных; два ружья висели в качестве трофеев рядом с абордажной[28] саблей и ятаганом[29], а прямо напротив двери располагался его собственный портрет в натуральную величину.

Когда зазвонил звоночек на входной двери, скворец перестал щебетать и начал подражать механическим трелям. Из большой ивовой корзины выскочила облезлая собачонка с живыми и добрыми глазами и, завиляв хвостом, начала тыкаться мокрым черным, как трюфель[30], носом в руку пришедшего.

Боковая дверь быстро распахнулась, и появился молодой человек с непокрытой головой, одетый, как и Бреван, в куртку темно-синего цвета.

— А, месье Андре! — воскликнул он с неподражаемым выговором парижского мальчишки, который сохранился у него и сейчас, когда этот мальчишка стал взрослым… вернее, почти взрослым.

— Здравствуй, Фрике! — отозвался Андре, дружески пожимая руку молодого человека. Тот ответил на рукопожатие Бревана с непринужденной сердечностью.

— Каким добрым ветром вас занесло?

— Это долгая история…

— Вот как?

— Но небезынтересная!

— Еще бы! Ведь вы сегодня участвовали в открытии охотничьего сезона!

— Не исключено, что закончится он для нас на краю света!

— Нам с вами ничего не страшно, ведь мы уже побывали у черта на куличках и вернулись оттуда…

— …может быть, только для того, чтобы побывать там еще раз!

— Куда вы, туда и я!

— Прекрасно!

— Мы поплывем по морям и океанам?

— Да, и думаю, плавание продлится месяцев восемь-десять.

— Когда отправляемся?

— Мы с тобой — завтра.

— А что, будут и другие?

— Да, и я расскажу тебе о них нынче же вечером.

— Значит, вы останетесь к обеду?

— Разумеется, только должен предупредить, что я уже отлично позавтракал и буду неважным сотрапезником.

— Здесь вы у себя дома!

— Кстати, как твои работы?

— Вчера я закончил усовершенствованную «мойку». Это настоящее чудо! Действует безотказно, и я гарантирую, что промывка на ней породы позволит не потерять ни грамма золота! Амальгаматор[31] тоже почти на ходу. Я снабдил его устройством, исключающим кражу золота или ртути.

— Браво!

— А еще — закончил вашу модель металлического картуша.

— Да что ты?! Это просто замечательно!

— Вы довольны?

— Еще бы!

— Вот и отлично!

— Ты, надеюсь, получил деньги за патент?

— Нет конечно, ведь изобретатель — вы.

— Не говори глупостей! Деньги за патент — твои деньги! Ну а теперь, пока готовится обед, давай поговорим о нашем деле. Завтра в восемь вечера ты поедешь в Брест[32].

— Хорошо.

— Там наймешь сроком на год, считая с пятнадцатого сентября, десять надежных матросов, повара и юнгу.

— Раз вы посылаете меня в Брест, значит, хотите иметь матросов-бретонцев[33], ведь правда?

— Разумеется!

— А тулонских[34] моряков не брать?

— Не брать. Еще наймешь двух механиков из бывших вторых старшин и двух хороших кочегаров.

— Ну, в этом я разбираюсь, машина — мой конек!

— Еще нам понадобятся двое старшин для катеров, старшина по погрузке и по почте, каноннр, рулевой и боцман. Всего получится двадцать один член экипажа, не считая юнги. А я подыщу капитана, старшего помощника, старшего стюарда[35] и повара для пассажиров.

— Это все?

— Пока все. Надеюсь, мне не надо объяснять, что людей ты должен подбирать безупречных. Я целиком полагаюсь на тебя в этом тонком деле. Можешь говорить, что нанимаешь их для службы на частном судне под командой доброго капитана, который, однако, строг в отношении дисциплины. Главное, чтобы все они были в Гавре через пятнадцать дней. Мне надо, чтобы моряки оказались у меня под рукой как можно скорее. Только приводи их всех вместе, чтобы ни один не отстал!

— Понятно. А какую плату назначать?

— По твоему усмотрению. Я уверен, что ты разумно поведешь дело, так что и матросы будут довольны своим жалованьем, и ты не окажешься излишне щедрым. Естественно, в конце пути каждый из них получит большое вознаграждение, соответствующее его усердию. Что же касается авансов[36], то ты положишь их в банк М.П. в Бресте. Вот тебе на первые расходы, — продолжал Андре, вынимая из бумажника толстую пачку банкнот и передавая ее собеседнику. Тот, не считая, сунул деньги в карман.

— Это все?

— Все. Тебя здесь ничто не удерживает?

— Меня?! Да что вы, месье Андре, я так же свободен, как мой тезка Фрике — парижский беспризорник!

— Господа, обед готов! — сказала, приоткрыв дверь, седоволосая женщина, с виду — классическая экономка.

— Спасибо, мадам Леруа, мы уже идем.

— Бедняжка, ее очень расстроит наш отъезд!

— Я непременно позабочусь о том, чтобы она жила безбедно и вместе со скворцом Тити и собакой Мизер[37] дожидалась моего возвращения.

На другое утро принарядившийся Фрике медленно шагал по улице Лафайет, направляясь к предместью Монмартр. Было около девяти; наш приятель, как будто позабывший о том, что вечером ему предстоит поездка в Брест, походил на всякого фланирующего парижанина: он глазел по сторонам, рассматривая трамваи, витрины магазинов и афиши, закуривал папироски у табачных лавок и наслаждался оживленным уличным движением — тем самым движением, которое так ужасает провинциала и так радует сердце столичного жителя!

Однако эта прогулка не бесцельна.

У Фрике в Париже множество знакомых, но всего лишь один друг — не считая месье Андре, разумеется; друг этот живет в самом конце улицы Лафайет, почти в Пантен[38], и сейчас юноша шел проститься с ним.

Любой другой непременно взял бы извозчика — но только не Фрике. Перед долгим путешествием он хотел порадоваться гладкому асфальту под ногами, хотел полной грудью вдохнуть воздух Парижа.

Вот почему он не торопился и наслаждался, повторяю, тем вечным уличным спектаклем, который играли сегодня как бы для него одного. Фрике мечтал о том, чтобы его прогулка продолжалась бесконечно… но он достиг уже лавки, торгующей табаком и ликерами, и вынужден был сказать себе:

— Ну, вот я и у цели!

Юноша привычно открыл дверь, вежливо поклонился молодой особе, сидевшей за кассой, и через торговое помещение прошел к задней комнате. Оттуда доносились крики и ругань. Фрике застыл в нерешительности.

— Черт, — прошептал он, — я, кажется, не вовремя! У мадам Барбантон опять разыгрались нервы, а это значит, что дом моего друга превратился в ад, где было бы жарко даже Вельзевулу![39] Впрочем, должен же я попрощаться со старым служакой! Вперед, Фрике, не робей!

Гость дважды постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее:

— Мое вам почтение, мадам! Здравствуйте, дружище Барбантон!

Высокий человек с суровым, но привлекательным лицом бывалого солдата, одетый в вязаную безрукавку и штаны военного образца, стремительно подошел к юноше, протянул ему обе руки и воскликнул сдавленным голосом:

— Ах, Фрике, мое дорогое дитя! Я так несчастен!

Дама, которой молодой человек засвидетельствовал свое почтение, бросила на него недобрый взгляд и проговорила злым тоном:

— Здравствуйте, месье!

Фрике, повидавший тут и не такое, спокойно опустился на стул, показав, что спешить ему некуда.

— Ну, мой милый жандарм, что у вас стряслось?

— Да уж… стряслось! Я скоро взбешусь, мой юный друг! Еще немного — и я за себя не поручусь!

— О-ля-ля! — Фрике невольно засмеялся. — Но почему у вас лицо исцарапано? Вы что, боксировали с полудюжиной кошек?

— Нет, просто мадам Барбантон вот уже целый час пробует свои когти на моей шкуре… Мало того, она всячески оскорбляет меня! Меня, старого воина, четверть века прослужившего верой и правдой отечеству!

— Может, вы тоже несколько вспыльчивы? — отозвался Фрике, не веривший, впрочем, в то, что говорит. — У всякого, знаете ли, свой нрав.

— Случается, конечно, и мне вспылить, с кем не бывает, — возразил раненый, — но уж до рукоприкладства я никогда не дохожу. А ведь если я рассержусь!..

При этих словах женщина громко рассмеялась. Смех прозвучал так фальшиво, что мог бы довести до белого каления самого незлобивого из людей.