Mercedes Lackey - Сломанная стрела

• Название: Сломанная стрела
• Автор: Mercedes Lackey
• Жанр: Фэнтези

Это — мир Вальдемар.

Мир, в коем магия ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ давно стала союзницей магии РАЗУМНЫХ ЖИВОТНЫХ.

Мир, где у каждого из чародеев должен найтись магический конь — Спутник.

Мир, где за гранью людских земель лежит земля иная — земля волшебников, избирающих в Братья себе — птиц.

Это — мир Вальдемар.

Прекраснейший из миров «меча и магии». Мир, в коем выше всего на свете ценятся мужество, отвага — и верность. Верность друзьям, которые встанут рядом с тобой против Темной магии, снова и снова находящей путь в Вальдемар…

Мир, в коем юная девушка из затерянного где-то в приграничье крохотного селения фанатичных «крепковеров» обретет в магии свою судьбу — и станет однажды величайший из Герольдов Вальдемара…

Читайте трилогию Мерседес Лэки — одной из величайших авторов фэнтези наших дней!..

---

— Кто бы там ни был, пожалуйста, заходите, — окликнула она. — Стоять на темной и холодной площадке слишком неуютно.

Скиф хихикнул и, широко распахнув дверь, предстал перед Тэлией, которая смотрела на него, выжидательно склонив голову на бок.

— Мне никогда не удавалось тебя провести, верно?

— Скиф! — с восторгом воскликнула она и протянула к нему обе руки. — Я не рассчитывала, что ты вернешься так скоро!

— О, ты же меня знаешь: кусок мыла, запасная смена одежды, и я готов в путь. — Скиф очень осторожно обнял ее и поцеловал в лоб, после чего уселся на пол рядом с диваном. — А раз Скиф здесь, то — учитывая, что мы ездили вместе — может ли Дирк намного отстать?

— Это ты мне ответь, — Скиф обрадовался, увидев, что глаза Тэлии загорелись тщательно сдерживаемой радостью.

— Ну так вот: нет. В смысле, не может. Он собирался задержаться там еще на денек, но, если я хоть что-нибудь понимаю, он наверстал его по дороге. Не удивлюсь, если Дирк появится уже сегодня днем. Сердечко мое, я рад видеть, что он снова стал тебе желанен.

Глаза Тэлии блеснули, и она улыбнулась.

— Значит, я тоже тебя не провела, да?

— Ничуть. Потому-то я и придумал отправить его домой, чтобы он лично рассказал все родным. Я же видел, что весь твой былой страх перед мужчинами — и даже хуже — просыпался в тебе всякий раз, когда Дирк до тебя дотрагивался, а ты пыталась не подавать виду, чтобы не обидеть его.

— Ох, Скиф, чем я заслужила такого друга, как ты? Ты прав: я чувствовала себя ужасно, так, словно разрывалась на части.

— Милая, я ведь тоже служил в приграничном секторе, не забыла? Да и детство провел в довольно паршивом месте. Я и до тебя видел немало женщин, которые страдали от последствий изнасилования и жестокого обращения. И знаю, что такое реакция. Насколько я понимаю, ты уже…

— В порядке. Лучше, чем когда-либо. И с ума схожу от желания снова его увидеть.

— Давненько я не слышал такой хорошей новости. Ну что, разве ты не хочешь узнать, как все прошло?

— Сгораю от любопытства, потому что, насколько я знаю Дирка, он, наверно, послал домой записку из двух строчек: «Женюсь. Приеду через неделю» — и никаких объяснений.

Скиф расхохотался и признал, что именно так Дирк и написал, слово в слово.

— И, доложу я тебе, ну и переполох там начался! Особенно когда… нет, давай лучше расскажу по порядку. Он уселся поудобнее.

— Мы приехали на хутор примерно через неделю после того, как выехали отсюда, и всю дорогу не сходили с седла. Дирк не желал тратить на дорогу больше времени, чем необходимо; ну, не могу сказать, что очень виню его. Когда мы прибыли, все семейство уже высыпало из дома и ждало нас: они, оказывается, посылали детишек нести дозор каждый день после того, как получили письмо. Святые Звезды, что за толпа! Тебе они понравятся, сестренка, они все такие же чокнутые, как он. Нас с ним почти сразу растащили в разные стороны: меня младшие усиленно кормили и поили, а Дирка мать с отцом утащили на семейный совет. Я видел, что они здорово тревожились за него — особенно после того случая… ну, с той сукой Нерил и тем, как она с ним обошлась…

— Я все знаю. И не виню их за то, что они беспокоятся.

— А то, что он все еще худоват и выглядит осунувшимся, не слишком помогло делу, я уверен. Их оказалось нелегко убедить, что все в порядке, потому что его продержали взаперти несколько часов, выпустили по меньшей мере через час после ужина, а приехали мы как раз к обеду. Несчастная молодежь с ног сбилась, стараясь как-то меня отвлечь! — Губы Скифа сложились в озорную улыбку. — А я, боюсь, не слишком им помогал. Совсем не шел горемыкам навстречу. Ну, в конце концов они вышли: у отца вид был довольный, но у матери во взгляде все еще сквозило сомнение. Нас всех покормили, после чего настал мой черед становиться под обстрел. Позволь тебе сказать, мама Дирка — очаровательная дама, и ее надо назначить заведовать допросами свидетелей: Заклятье Правды стало бы совершенно излишним! К тому времени, как она покончила со мной, она знала все, что мне известно о тебе, включая кучу вещей, которых я и не помнил. Мы просидели почти всю ночь, беседуя — один из самых интересных разговоров в моей жизни. Я не возражал: она страшно мила. Я видел, как по мере того, как я рассказываю, тревога исчезает из ее глаз — ради этого не жалко и позевать немного! Тэлия вздохнула, и Скиф ощутил ее облегчение и благодарность, когда она без слов сжала его руку.

— Сказать не могу, как я рада, что ты настоял на том, чтобы ехать с Дирком. Ты верный друг нам обоим.

— Хм… думаю, ты обрадуешься еще больше — никто из них не сможет приехать на свадьбу. Это я и имел в виду, когда говорил про «добавок ко всему прочему».

— Что случилось? — с тревогой спросила Тэлия.

— У третьей сестры Дирка серьезные проблемы с вынашиванием ребенка. Вполне очевидно, что она ехать не может, а старшие сестры не хотят ее оставлять. Незачем и говорить, что ее мама — и как Целительница, и как родительница — считает своим долгом остаться. А у отца Дирка так скверно с суставами, что он не может путешествовать даже в повозке, не то что верхом. Я постарался заверить их, что в данных обстоятельствах ты не сочтешь себя оскорбленной, если они не приедут.

— Я бы никогда себе не простила, если бы они приехали, а доме в их отсутствие случилась беда.

— Ну, именно это я им и сказал. На следующий день мы все уже подружились, и меня приняли в члены семьи. А потом мне выпала самая тяжелая обязанность за всю мою жизнь. Они спросили меня о Крисе.

Скиф уставился на руки, его голос стал глухим от слез:

— Понимаешь… они любили его, сестренка. Он им был как сын. Мне никогда еще не приходилось никому говорить, как умер его сын.

Он почувствовал, как рука Тэлии легонько легла на его плечо, и поднял глаза. Грусть, которая никогда полностью не уходила с ее лица, сейчас ясно читалась во взгляде. Одинокая слеза медленно скатилась по щеке, и Тэлия не потрудилась ее стереть. Скиф протянул руку и нежно смахнул ее.

— Я скучаю по нему, — сказала Тэлия просто. — Скучаю каждый день. Если бы не то, что я почувствовала, когда он… уходил… было бы невыносимо. А так я хотя бы знаю, что он, должно быть, счастлив. Но у них даже такого утешения нет.

— Вот еще одна причина, по которой я рад, что уговорил Дирка съездить домой, — негромко ответил Скиф. — Крис значил для него больше, чем друг, больше, чем кто-либо другой в жизни, я думаю. Когда Дирк наконец позволил себе горевать, ему нужна была поддержка родных…

Он взял руки Тэлии в свои, и оба некоторое время сидели в молчании, скорбя об их общей утрате.

— Ну, — Скиф тихонько кашлянул, — жаль, что ты не можешь позволить себе роскоши подождать до тех пор, пока не будешь совсем здорова.

— Я знаю. Мне тоже, — вздохнула Тэлия. — Но как только я снова смогу ходить, я должна буду вернуться к своим обязанностям; на самом деле Селенэй уже вчера собственноручно написала мне, что если бы мне не было так зверски больно двигаться, она вызвала бы меня на службу прямо сейчас.

— Да я знаю. Что ж, ничего не поделаешь. Слушай… я просто обязан рассказать тебе, на что похожа тамошняя публика… — Скиф пустился в любовное описание членов Диркова семейства и был вознагражден тем, что увидел, как тает печаль в глазах Тэлии.

— Ну, вот и все, — заключил он. Тут он заметил возле Тэлии корзинку с шитьем — и одежда там лежала явно не её! — А это еще что такое? — осведомился Скиф, вытаскивая огромную рубашку и растягивая ее за рукава.

Тэлия залилась очаровательным румянцем.

— Я же не могу никуда ходить, только перебираюсь с кушетки на кровать и обратно. Читать я устала, арфу долго держать не могу, не разбередив болячки, а ничегонеделанья я не выношу. Полагаю, сказывается детская привычка, еще с тех лет, когда я жила на хуторе и мне даже читать не разрешалось, если я притом не делала руками что-нибудь полезное по хозяйству. А поскольку при виде моей вышивки можно помереть со смеху, я заставила Элспет откопать всю одежду Дирка и взялась ее штопать. Я не могу помешать ему выглядеть помятым и всклокоченным, но хотя бы не дам походить на оборванца!

Прежде, чем Скиф успел как следует ее подразнить, звук знакомых шагов, перемахивающих через три ступеньки, заставил Тэлию устремить все внимание на открытую дверь, мгновенно забыв о своем посетителе.

Ошибки быть не могло — то мог быть только Дирк. Скиф вскочил на ноги и убрался с дороги прежде, чем Дирк влетел в дверь, не желая мешать влюбленным здороваться. Каждый раз, когда Дирк в кругу семьи упоминал Тэлию, он буквально светился. Именно это, во всяком случае, частично, убедило его родных в том, что все хорошо. Ну, если Дирк светился при одном упоминании о Тэлии, то когда он увидел, что Тэлия ждет его, протягивая к нему руки, он просто вспыхнул от счастья. Бросив быстрый взгляд на Тэлию, Скиф убедился, что она сияет так же, как Дирк.