Чарльз Ю - Как выжить в НФ-вселенной

• Название: Как выжить в НФ-вселенной
• Автор: Чарльз Ю
• Издательство: Астрель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42373-4

Даже капсулы машины времени иногда нуждаются в ремонте.

Прощай, уют безвременья, закомплексованная, но очаровательная операционная система управляющего компьютера МИВВИ, в которую не влюбится только мертвый, и верный несуществующий пес Эд, выкинутый из сюжета космического вестерна и спасенный из черной дыры!

Здравствуй, мегаполис, соединивший в себе Токио, Нью-Йорк, Лос-Анджелес и незапланированные хронопетли…

Сколько можно стрелять в самого себя, выходящего из очередной машины времени?

Сколько можно переписывать Книгу Ниоткуда и пытаться изменить то, что изменить невозможно?

Сколько можно убеждать себя и прочие версии себя, что ты — не персонаж литературного произведения?

Надо что-то делать. Но что?..

---

Я отвечаю, что на его отце свет клином не сошелся и что жизнь у каждого своя. Что всегда можно все начать с чистого листа.

— Первым делом, — говорю, — смени фамилию.

Глаза распахиваются, и он смотрит на меня с той серьезностью, на которую способны только девятилетние. «Да, надо попробовать», — говорит, но я знаю, что он это не всерьез. Архетипическая история о злодее-отце и потерянном сыне слишком крепко держит его — ничего другого он не знает.

В общем, времени у меня куча — реальной поломки здесь нет, правда, придется объяснять клиенту основы новиковского гомеостаза. Их обычно все пропускают мимо ушей. Да и кому охота услышать, что в конечном итоге все это впустую? Ведь некоторые только для того и арендуют капсулу, чтобы вернуться назад и исправить свою незадавшуюся жизнь. Другие, наоборот, все время трясутся и боятся лишний раз дотронуться до чего-нибудь — так их пугает опасность изменить ход событий. Мол, я отправлюсь в прошлое, а там бабочка как-нибудь не так махнет крылышками и так далее, — и мировая война, и все такое, и я не рожусь и вообще.

Что тут можно сказать? У меня для вас две новости — хорошая и плохая. Хорошая новость: можете не переживать, изменить прошлое вам не под силу. Плохая: можете не переживать — как бы сильно вы ни старались, изменить прошлое вам не под силу. У вас просто не получится — не настолько важна наша роль в структуре мироздания. Никто из нас не способен на это, даже в том, что касается его собственной жизни. Наших сил, нашей воли, нашего умения управлять хронопотоком, даже своим, просто недостаточно для того, чтобы вот так, случайно, изменить его течение. Перемещение в пространстве альтернативных реальностей — штука непростая. Постепенно, конечно, можно как-то приспособиться, но только до некоего предела, а вообще, когда начинаешь вникать как следует, понимаешь, что совершенства тут не достигнуть никому — слишком много всяких факторов и переменных. Время не течет ровно и однородно, и оно не стоячее озеро с безмятежной гладью, навеки запечатлевающей мельчайшую рябь от нашего пребывания на ней. Время — тягучая, густая масса, мгновенно затягивающая любой разрыв, любое возмущение в своей структуре, не оставляя практически никаких следов. Мы плывем в ней, мы изо всех сил молотим по ней руками и ногами, мы машем друг другу — эй, посмотрите на меня, — но мы для нее слишком незначительны, слишком непоследовательны в своих действиях. Инерция океана времени гасит все эти колебания, вбирает в себя пену и брызги, поглощает волны и зыбь. Мы всего лишь болтаемся на поверхности — плюх-шлеп, шлеп-плюх, — да, какое-то колыхание мы создаем, но оно нисколько не сказывается на километровых толщах под нами, на подспудных течениях, несущих нас куда-то.

Правда, когда я это объясняю, люди меня все равно не слушают. Их нетрудно понять — и в любом случае все могло быть еще хуже. Так я, по крайней мере, не остаюсь без работы. Днем (хотя мне сейчас сложно сказать, что означает для меня это слово) я ремонтирую машины времени, а для сна отправляюсь в один и тот же укромный закуток пространства-времени. Это самая бессобытийная точка хронопотока, которую мне удалось найти, серая дата без числа и названия. Вот уже несколько лет каждую ночь без исключения я провожу здесь в полной тишине, в абсолютном ничто. Я потому и выбрал этот кармашек в ткани мироздания — здесь я могу быть совершенно уверен в том, что ничего плохого со мной не случится.

3

Самое мое первое воспоминание об отце: мне три года, мы вдвоем сидим на моей кровати, и он читает мне книгу, выбранную нами в местной библиотеке. Я не помню, о чем там было, не помню даже, как она называлась. Не помню, во что одет отец, не помню, прибрано у меня в комнате или нет. Что я помню — это как я пристроился у него под мышкой, а он приобнимает меня правой рукой и как его шею и подбородок снизу освещает мягкий желтоватый свет от моей настольной лампы под светло-голубым матерчатым абажуром с космическими ракетами и роботами.

Вот то, что осталось у меня в памяти: 1) как тело отца создает эту маленькую выемку; 2) что там места как раз столько, сколько мне нужно — ни больше ни меньше; 3) голос отца; 4) подсвеченные ракеты на абажуре и лучащаяся пустота, сияющее ничто крохотных дырочек вокруг — каждая как звездочка, к которой ракете лететь. И мы сами тоже как будто летим куда-то.

Люди арендуют машины времени, думая, что могут изменить прошлое. Но, взявшись за дело, скоро понимают, что принцип детерминизма вовсе не играет им на руку. Они попадают куда-то, куда попадать не хотели, а может быть, и хотели, а иногда им туда и попадать-то не стоило. В общем, они оказываются в ловушке — логической, метафизической и т. п., из которой сами выбраться не могут.

Вот тут появляюсь я. Прихожу и вытаскиваю их оттуда.

Я всегда говорю: у меня есть моя работа, и без дела я никогда не останусь.

Работа у меня есть, потому что я знаю, как починить модуль охлаждения квантово-декогерентного движка МВ-31. Это почему у меня есть работа. А вот без дела я никогда не останусь, потому что люди понятия не имеют, как сделаться счастливыми, даже с машиной времени. У меня всегда будет работа, потому что, как выясняется в итоге, наши клиенты всегда хотят одного и того же: снова пережить худший момент в своей жизни. И снова. И еще раз. И еще. Кстати, за это они готовы платить немалые деньги.

Подумайте сами — вот мой отец сконструировал что-то вроде полурабочего прототипа машины времени, причем задолго до того, как кто-либо другой хотя бы задумался над таким устройством. Он одним из первых разработал матосновы, вывел коэффициенты и граничные условия для различных канонических сценариев хронопутешествий; время он чувствовал, как никто другой, буквально внутренним чутьем, был у него такой дар (а может, проклятие — это как посмотреть). И все равно потом всю жизнь он добивался того, чтобы минимизировать энтропию системы, убрать все пробелы и логические нестыковки, вычленить причинно-следственные связи, лежащие в основе разработанного им исчисления. Сорок лет, потраченных на попытки уместить в голове самую дурацкую несправедливость нашей жизни, в которой все случается лишь однажды, раскрыть природу этой самой непостижимой одноразовости, понять, каким образом ухватить, описать в переменной, запихать в формулу ускользающую идею единовременности.

Годы и годы жизни — своей, моей, их жизни с мамой — годы, годы и годы, проведенные в своем гараже, рядом, но не с нами, рядом только в смысле пространства и времени. Корпя над меловыми цифрами по черному полю доски, повешенной на дальней стене рядом со стеллажом для инструментов. После того, как отец сконструировал машину времени, все свое время он тратил на то, чтобы разобраться, как с ее помощью выиграть во времени. Все время, что он был с нами, он использовал на реализацию своей мечты о том, чтобы иметь побольше времени: ему всегда его не хватало.

Насколько я знаю, он занят этим до сих пор. Мы не виделись вот уже несколько лет — точнее не скажу. Не то, что не могу — не скажу, и все. Не хочу точности в таких вещах. Просто несколько лет. Несколько. Некоторое количество. Я слишком много времени провел внутри своей капсулы в Н-Н-режиме, так что если я и посчитаю, сколько конкретно прошло, результат будет означать лишь, что я еще не забыл основ НФ-исчисления, и только. Да, разумеется, решив дифференциальное уравнение в частных производных, можно вычислить, например, совокупный коэффициент упущенных возможностей или общую потерю совместно проведенного времени в системе «отец-сын», но что это даст? Численную оценку? Ну, будет у меня численная оценка. Дальше что? Она все равно не сможет ничего исправить. Да и что? Выразит она разве, что перечувствовала моя мать за эти годы, вплоть до того момента, когда решила отказаться от возможности чувствовать что-то новое и стала довольствоваться одними и теми же старыми эмоциями? Какой бы ответ я ни получил, он ничего не скажет о том, чем были для меня эти потерянные годы. Так что к точности я не стремлюсь — здесь, в Настоящем Неопределенном, мне и без нее вроде как вполне неплохо. Мне достаточно того, что я знаю. А знаю я, что на поиски отца я потратил достаточно времени. Пытаясь распутать его жизненную траекторию и вернуть отца домой, я угробил немалую часть собственной жизни. Не знаю я того, зачем ему понадобилось отделять линию своей судьбы от наших и чем это для нас обернется в итоге. Не знаю, когда наши линии подойдут к концу и суждено ли им еще сойтись вместе. Не знаю, одиноко ли ему. Не знаю, лучше ли ему там, где он теперь. Не знаю, вспоминает ли он о нас, перед тем как заснуть.

На такой работе, как моя, учат всякому-разному. Например, если ты вдруг замечаешь самого себя, выходящего из машины времени, сразу бери руки в ноги и уматывай оттуда как можно быстрее. Не останавливайся ни на секунду, не пытайся заговорить с собой, а то будет плохо. Таково правило номер один, которое вбивают тебе в голову в первый же день подготовки. Тебе объясняют, что это должно быть как рефлекс. Не считай себя умнее всех и не выпендривайся. Если видишь, что тебе навстречу идет другой ты, без раздумий, без единого слова, без малейшего промедления беги от себя.