Чарльз Ю - Как выжить в НФ-вселенной

• Название: Как выжить в НФ-вселенной
• Автор: Чарльз Ю
• Издательство: Астрель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-42373-4

Даже капсулы машины времени иногда нуждаются в ремонте.

Прощай, уют безвременья, закомплексованная, но очаровательная операционная система управляющего компьютера МИВВИ, в которую не влюбится только мертвый, и верный несуществующий пес Эд, выкинутый из сюжета космического вестерна и спасенный из черной дыры!

Здравствуй, мегаполис, соединивший в себе Токио, Нью-Йорк, Лос-Анджелес и незапланированные хронопетли…

Сколько можно стрелять в самого себя, выходящего из очередной машины времени?

Сколько можно переписывать Книгу Ниоткуда и пытаться изменить то, что изменить невозможно?

Сколько можно убеждать себя и прочие версии себя, что ты — не персонаж литературного произведения?

Надо что-то делать. Но что?..

---

Пересчитываю — да, ровно семнадцать, все передо мной, обычные безделушки, ничего особенного. Чувствую некоторое разочарование — я ждал большего. Правда, не надо забывать, что мне все-таки уже тридцать. Для отца, человека практичного, набор выглядел бы совсем уж глупо, и тем не менее он купил его для меня — что-то это да значит. Предметы из набора напоминают мне о нашей гаражной мастерской-лаборатории, нашей самопальной версии того исследовательского института на вершине холма, в которой приборы и инструменты были из секции хозяйственного «все за доллар», нашей отцовско-сыновней академии. Может быть, это отец и хотел показать мне? Может быть, его самого такой натюрморт примирил как-то с тем, что мы ничего не добились, с тем, что наше маленькое предприятие с самого начала было обречено на провал? Но все же сложно поверить, что он хотел лишь повернуть мои мысли в сторону нашей совместной работы.

Еще раз заглянув в пустую коробку, я замечаю то, чего не увидел раньше. Картонка, лежащая на дне, с гнездами для предметов набора, оказывается секретным отделением — еще одной коробочкой, поменьше, и сбоку у нее маленькая замочная скважина.

— Ключ из книги! — восклицаю я в манере юного героя-детектива.

— Поразительная наблюдательность, — язвит МИВВИ.

— Не знал, что тебе загрузили саркастический апгрейд.

— Ты много чего обо мне не знаешь, — замечает она, и это чистая правда. Я чувствую себя полным идиотом.

— Ну, так и будешь ждать, пока придет пора возвращаться и получить пулю в живот, или все-таки попробуешь ключ?

29

Ключ, слава богу, подходит, а то я уже не знал бы, что и думать. Я открываю вторую коробку и вижу восемнадцатый элемент набора.

— Что там? — спрашивает МИВВИ.

— Диорама.

Это трехмерная миниатюрная модель нашей кухни. Отец тщательно повторил все пропорции, верно передав не только длину и высоту, но и объем, глубину предметов обстановки, отчего кухня выглядит как настоящая, иллюзия становится полной. Модель может целиком уместиться у меня на ладони, но ни одна мелкая деталь не упущена. Тарелки на столе сделаны из бумажных кружочков, остающихся в дыроколе, они приклеены к клочкам бумаги поплотнее и только затем — к крохотному столику. Рядом стоит такой же маленький холодильник, а на стене висит совсем уж микроскопический календарь, я помню такой, там на каждом отрывном листке был какой-нибудь научный термин. Здесь слов, конечно, не видно, но дату отец воспроизвел — четырнадцатое апреля. А год — я тогда учился в пятом классе, значит, тысяча девятьсот восемьдесят шестой.

Людей отец не сделал, наверное, не получились. А может быть, намеренно? Ведь нас там уже не было, не было всех этих вечеров, привычной напряженной тишины за ужином, сменяющейся временами бурным выяснением отношений, не было тех редких дней, когда родители не ссорились, а только беззлобно подтрунивали друг над другом, отчего мне становилось немного не по себе. Наша кухня пуста, пуста уже давно.

— Смотри, — говорит МИВВИ. — Часы!

В крохотной кухоньке над дверью черного хода висят, как это было на самом деле, круглые часы в голубом ободке. Они совсем как настоящие — есть и большая стрелка, и маленькая, и даже движущаяся, тикающая секундная. Сейчас они показывают семь часов четырнадцать минут и примерно двадцать секунд.

Календарь. И работающие часы. Это подсказка. Отец сообщает мне, где он.

— МИВВИ, — говорю я, чувствуя, как понимание наконец приходит ко мне, содержимым разбитого на голове яйца стекает по лицу, по затылку, за шиворот. Вот для чего нужна была эта петля. Ну в самом деле, ведь не совпадение же, что после десяти лет дрейфа вне времени, под остановившимися часами, я возвращаюсь в реальность и тут же, на следующий день оказываюсь запертым в хроноцикле? И уж точно не совпадение, что тогда же в руки мне попадает послание от отца, крохотная копия нашей кухни.

— МИВВИ, — повторяю я.

— Я все поняла, — отвечает она.

Сколько витков я уже намотал по этой петле, не в силах вырваться, не в силах двинуться вперед? Сколько своей жизни я истратил, вновь и вновь повторяя все то же, пытаясь понять что-то, вычленить знание из пустой декорации, из разреза кухни в нашем бывшем доме, из миниатюрной модели комнаты, знавшей лучшие и нелучшие наши времена. Что со мной, как назвать то, что я с собой делаю? Почему я бесконечно топчусь на месте, пережевываю все одно и то же, одно и то же, постоянно возвращаюсь к одним и тем же страницам памяти, которые зачитываю, засматриваю до дыр, до ветхости, до истертых краев? И почему я ничего не выношу из этого, почему не могу ничего исправить, ничего не могу сделать по-другому?

Неужели я всегда открываю коробку слишком поздно?

Неужели петля моей жизни неизменна?

Неужели мне никогда не успеть, никогда не понять главного, когда еще можно что-то сделать?

Да, всегда. Да, неизменна. Нет, никогда.

— Мы должны отправиться туда. Сейчас же. — Я стараюсь говорить не терпящим возражения тоном, хотя уже заранее знаю ответ, знаю, что МИВВИ скажет мне сейчас.

— Я сама хотела бы этого, — говорит она, и по голосу чувствуется, как она огорчена, — но уже поздно.

Подняв глаза от диорамы, я понимаю, что она имеет в виду. Мы заходим на вираж и нарезаем круги над настоящим, над одиннадцатью часами сорока семью минутами в ангаре 157, где другой я, я-из-прошлого ждет своей очереди, чтобы повторить уже проделанный мной путь, весь целиком, снова.

(Модуль «ε»)

из руководства «Как выжить в НФ-вселенной»:

Теоремы, раздел «Прочее»

В некоторый момент твоей жизни истинным станет следующее утверждение: «Завтра ты потеряешь все и навсегда».

30

Так вот оно и происходит: я стреляю в себя.

Он уже ждет меня там, внизу. Тот, кто убьет меня. Тот, кем я был.

Я знаю, что так есть и будет всегда, что это уже случилось, и все же я должен как-то остановить то, что произойдет. Знаю, знаю, что не могу. Но не так все просто, когда это происходит с тобой, здесь и сейчас.

Мы уже близко. Лицо МИВВИ превращается в грустный часовой циферблат.

11:46:00. Осталась одна минута.

Прошло, по моим ощущениям, около месяца, а может, и больше, хотя, может, и меньше — я уже не доверяю сам себе и прошу МИВВИ высчитать протяженность пройденного пути.

— Прости? — говорит она, и я тоже прошу у нее прощения за все, за то, что плохо обращался с ней, говорю еще какие-то благоглупости. В последнюю минуту своей жизни поневоле становишься сентиментальным.

— Нет, — отвечает она, — «прости» не в смысле как обычно, а в смысле «я не поняла твой вопрос».

— Другими словами, — объясняю я, — сколько времени мы находились в хронопетле? С объективной точки зрения?

— Боюсь, я все равно не понимаю. — МИВВИ-часы принимают смущенный вид.

11:46:20.

— Да в чем дело-то? — не выдерживаю я. — Простой ведь вопрос. Сколько прошло с нашего старта?

— Ответ на этот вопрос, — говорит она, — в том, что мы еще не стартовали.

— Господи, — говорю я, — ну да, ты права.

— Ты выстрелил в себя и тут же запрыгнул в капсулу. Было ровно одиннадцать сорок семь. Потом ты пытался перепрыгнуть вперед, в будущее, однако оказалось, что там ничего нет. Будущего не существовало. Ты не бывал там прежде, не удалось и на сей раз. Вместо этого тебя выбросило в тот храм вне времени, где тебя до судорог напугала твоя зомбомамочка, и ты удрал оттуда без оглядки.

— Я не удирал.

— Удрал-удрал. Потом на сюжетокорректирующем челноке тебя доставили обратно во время, на ось воспоминаний «отец — сын». То есть в прошлое. Это значит.

— Это значит?..

— Это значит.

— Что это значит?

— Извини, у меня тут слишком много программ запущено. Это значит, что с того момента, как ты выстрелил в себя, ты нисколько не продвинулся вперед. Ни на одну секунду. Ни на миг.

Матерь пресвятая Урсула ле Гуин, а ведь и правда!

— Но как же мое личное время — оно-то двигалось? Или тоже нет? Можно, наверное, как-то определить? — Я пытаюсь разглядеть в зеркале, не отросла ли у меня щетина.

— Ты хоть раз ел с тех пор, как оказался здесь, внутри?

Я на секунду задумываюсь.

— Нет, кажется, — признаюсь я наконец. — Подожди-ка, но ведь я разговаривал с разными людьми.

— Да? И что?

— На это тоже нужно время.

— Вспомни, с кем ты разговаривал?

— С зомбомамой.

— В реальности ее не существует. К тому же она находится вне временной плоскости.

— Парень с челнока.

— Он тоже вне времени.

— А мой отец?

— Это были воспоминания, а не текущие события. И относились они к прошлому. Мы же пытаемся определить, продвинулся ли ты хоть на сколько-то в будущее.