Юрий Терапиано - Собрание стихотворений

• Название: Собрание стихотворений
• Автор: Юрий Терапиано
• Жанр: Поэзия

Юрий Константинович Терапиано (21 октября 1892, Керчь — 3 июля 1980, Ганьи под Парижем) — русский поэт, прозаик, переводчик и литературный критик «первой волны» эмиграции, организатор и участник ряда литературных объединений Парижа.

Автор шести стихотворных сборников. «Стихи его одни из тех, за которыми открываются поля метафизики. Слова в них приобретают как бы новый смысл, созданный мелодией звуков и ритмом, преображающим содержание стихотворения». Так говорила о нем знавшая его многие десятилетия И. В. Одоевцева.

В то же время Ходасевич указывал на отсутствие в «гладких» стихах Терапиано литературного своеобразия, на его «несомненное умение повторять чужое» (Возрождение. 1935. № 3697. 18 июля. С.3). Этот недостаток, по мнению Ходасевича, был во многом преодолен в третьей книге стихов Терапиано «На ветру» (Париж, 1938), которая, «потеряв в цельности, <…> выиграла в правдивости»: «…став самим собою, Терапиано не мог не написать нескольких стихотворений, в которых есть нечто свое, неповторимое — и тем самым нужное для других» (Возрождение. 1938. № 4159. 25 нояб. С.9).

Вобрав в себя настроения, характерные для многих поэтов русского Парижа (внутренняя тревога, разуверения, ощущение неприкаянности, драматизма повседневной жизни), поэзия Терапиано сохранила изначально присущую ей «неоклассическую» ориентацию, тяготение к отточенному мастерству, верность поэтическим традициям начала XX в., религиозную устремленность.

Данное собрание стихотворений — включает в себя пять из шести опубликованных сборников (в полном объеме) за многие годы творческой деятельности поэта. А так же раздел «Избранные стихотворения разных лет. Другие редакции», составленный по материалам, найденным в сети, в том числе в электронных копиях периодических изданий русского зарубежья.

К сожалению в современной России сколь-нибудь серьезных и полных изданий поэзии Юрия Терапиано до сих пор осуществлено не было.

Столь полное электронное издание стало возможным, благодаря кропотливой работе по разысканию и сканированию книг поэта (сборников «Лучший звук» (1926), «На ветру» (точная постраничная публикация в формате pdf — http://imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=1073), «Странствие земное» (1951), «Паруса» (1965), «Избранные стихи» (1963) (точная постраничная публикация в формате pdf — http://www.vtoraya-literatura.com/publ_523.html)) — Андреем Никитиным-Перенским, создателем электронных библиотек «ImWerden» и «Вторая литература»

Орфография и пунктуация в основном приведены в соответствие с нормами современного русского языка.

---

Музе

I. «В Крыму так ярко позднею весною…»

В Крыму так ярко позднею весною
На рейде зажигаются огни.
Моя подруга с русою косою
Над атласом склонялась в эти дни.

Шли корабли в морской волне соленой,
Весь мир следил за ходом кораблей;
Над темной бездной, над водой зеленой
Неслась надежда Родины моей.

А девочке с глазами голубыми
И мальчику — тревога без конца:
Мечтали мы над картами морскими,
И звонко бились детские сердца.

Потом — в дыму, в огне, в беде, в позоре
С разбитых башен русский флаг спадал,
И опускалась и тонула в море
Моя любовь среди цусимских скал.

II. «Ты, милая, со мной вдвоем бежала…»

Ты, милая, со мной вдвоем бежала
В глухую ночь без света и тепла,
Когда всё время пушка грохотала,
Когда резня на улицах была.

Стихия распаленная кипела,
В крови взвивались флаги над мостом,
Но в темноте любовь моя горела
В огромном мире, страшном и пустом.

Любовь моя! Меж рельс, под поездами
Глубокий снег был так прекрасно-бел.
Шли на Восток, на Юг. Повсюду с нами
Суровый ветер верности летел.

III. «Тевтонское полотнище алело…»

Тевтонское полотнище алело
Над Францией, придавленной пятой,
И радио безумное хрипело,
Фанфары выли в комнате пустой.

А ты с узлом в дверях тюрьмы стояла,
Ты мерзла в очереди под дождем,
Но Родина перед тобой сияла
Звездой рождественской в снегу чужом.

Как в детстве, наклонялись мы с тобою
Над картой — мы б не разлучались с ней!
Спи, милая, с моею сединою,
Спи, милая, с любовию моей!

Ты можешь видеть чудные виденья,
Как потонувший Китеж под водой:
Пространства нет и нет разъединенья,
Нет лишних лет на родине земной.

Туман над затемненною Москвою,
В кольце осады сжатый Ленинград,
Мой древний Крым — они перед тобою,
Они с тобой, как много лет назад.

И Бог воздал мне щедростью своею:
Цусимы знак — в пыли влачится он;
Вот мой отец под Плевной: вместе с нею
Опять народ ее освобожден.

Мой друг, под Львовом в ту войну убитый, —
Он слышит гвардии победный шаг;
Вот наш позор отмщенный и омытый —
Над Веной, над Берлином русский флаг.

IV. «Любовь моя, за каменной стеною…»

Любовь моя, за каменной стеною,
За крепким частоколом — не пройти.
Любить вот так, любовию одною
В последний раз — и не иметь пути?

Склонись опять над картой, с затрудненьем
Ищи слова, знакомые слова;
Ты, девочка моя, скажи с волненьем:
«Владивосток». «Орел». «Казань». «Москва».

Задумайся о славе, о свободе
И, как предвестье будущей зари,
О русской музе, о родном народе
Поэтов русских строфы повтори.

«Не верю, что классическая роза…»

Не верю, что классическая роза
Вдруг расцветет, как чудо, на снегу:
Риторика — слова, стихи и проза,
Повествований слышать не могу.

Рву на клочки негодные писанья, —
Но призраки еще владеют мной,
Еще мерещится в сердцах сиянье —
За плотной, грубой, каменной стеной.

Ода

I. «Сквозь оттопыренные уши…»

Сквозь оттопыренные уши —
Лесть, самолюбие и ложь —
Просвечивают наши души
(От этих слов бросает в дрожь).

С высокомерным отвращеньем,
С холодным сердцем, навсегда,
Как не расстаться с вашим мненьем,
Литературная среда!

II. «Душа моя! Твой образ тленный…»

Душа моя! Твой образ тленный
Здесь, столько лет, в земном плену,
И боль и счастье всей вселенной
В тебя вмещаются одну.

Сейчас, встревожена луною,
На миг опомнившись от сна,
Союзу с тяжестью земною
Ты, радуясь, удивлена

Руки послушному движенью,
Ночной июльской тишине,
Дыханью, запахам, цветенью,
Деревьям, звездам и луне…

III. «Тоска ученого доклада…»

Тоска ученого доклада
Тебя ли в цепи заковать,
Всю ночь в кругу земного ада
Тебя ли пленницей держать?

Тебе ли тосковать и биться,
Как в западне, средь узких стен,
Тебе, которой отблеск снится
Преображений, перемен,

Грядущей верности и чуда
Земли, которая свята?
К тебе, неведомо откуда,
Нисходит в сердце чистота…

IV. «— Зачем нам этот вздор старинный…»

— Зачем нам этот вздор старинный
На старомодном языке? —
Мечты о стае лебединой,
О заводях, о тростнике…

— Не отвлечения пустые —
Лишь плоть, лишь тело — это ты;
Лучи тяжелые, густые,
И свет и ветер с высоты —

Вот жизнь — откуда жизнь другая? —
Дыши и пой, люби, живи,
Пока до сердца достигает
Еще волнение любви.

V. «Метафизические тени…»

Метафизические тени,
Душ высших выспренный разряд —
От их собраний и прозрений
В алмазах небеса горят…

— В алмазных искрах распадался
России образ роковой,
В снегу сияющем метался,
Столетний ветер над Невой.

Величье темное изгнанья
— Который час, который год?
И вот свой хор воспоминанье
Высоким голосом ведет.

Под шум дождя, среди природы —
Чужой, бессмысленной, пустой —
К чему мне этот всплеск свободы
В ночи безумной мировой?

VI. «Еще назвать тебя не смею…»

Еще назвать тебя не смею,
Смерть — лучезарная краса,
Еще осилить не умею
Взлёт рокового колеса.

Перед тобой в изнеможеньи
Еще готов склониться я,
— И вдруг является виденье
Совсем иного бытия.

Над временем, над всем, что зримо,
Над гробом, над подобьем сна,
Огнём страстей неопалима
Жизнь навсегда утверждена.

«О Человеке, образе Его…»

О Человеке, образе Его,
И о Лице, средь этих лиц печальных,
Так страшно думать. В сердце — никого
И нет сегодня близких мне и дальних.

Качнулась ось земли. Земля в огне,
Стихия ворвалась для зла и мщенья
И все-таки — на каждом и на мне
Тень от креста и свет его крещенья.

«От ненависти, нежности, любви…»

От ненависти, нежности, любви
Останется в мозгу воспоминанье,
Желчь в печени, соль мудрости в крови,
Усталость в голосе, в глазах — сиянье.

Когда-нибудь — придут такие дни —
Я жизнь пойму, мной взятую невольно,
Совсем один, вдали от всех, в тени,
И станет мне так ясно, пусто, больно.

И я почувствую себя без сил,
И будет тайное мое открыто:
Всё, для чего я лгал, молчал, грешил,
Что про себя таил. Моя защита,

Любовь моя, окажется жалка —
Какое ей придумать оправданье?
Как в воздухе просеять горсть песка?
Жизнь — лишь обманутое ожиданье.

Да, часто к Богу я в слезах взывал,
Преображенья ждал, добра и чуда,
Но не пришел никто, не отвечал
Ни с неба, ни из праха, ниоткуда.

«Пролетит над полем тёплый ветер…»