Михаил Яковлевич Геллер - К началу. История Российской Империи

• Название: К началу. История Российской Империи
• Автор: Михаил Яковлевич Геллер
• Жанр: История

---

Хрупкость закона о престолонаследии, дававшего право государю назначать себе преемника, открывала путь интригам, заговорам, самозванцам. Елизавета приняла меры для устранения опасности ее трону, казавшиеся серьезными. Анна Леопольдовна с семьей (Брауншвейгская семья, как их называли) была заключена в Холмогорске до смерти свергнутой правительницы в 1746 г. 16-летний Иван Антонович был перевезен в Шлиссельбургскую крепость и содержался там под обозначением «известный арестант» до убийства стражником в 1764 г. во время безумной попытки освобождения. Не ограничившись заключением Брауншвейгской семьи, императрица выбрала себе наследника, «чтобы успокоить умы», как писал современник. Естественный выбор Елизаветы пал на сына покойной любимой сестры Анны Петровны и герцога Голштинского Карла-Ульриха. По воле династических союзов наследника русского престола приходилось выбирать либо в Брауншвейгской, либо в Голштинской семье.

Вызнанный ко двору Елизаветы 14-летний Карл-Ульрих перешел в православие и был наречен великим князем Петром Федоровичем. Наследник был внуком Петра I, но по отцовской линии он был родственником Карла XII. Будущий император Петр III не скрывал, что ему дорог только знаменитый шведский предок. Очень быстро была найдена и невеста для наследника - принцесса София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская. Ее рекомендовал прусский король Фридрих II, в армии которого служил отец принцессы, владелец одного из бесчисленных малюсеньких немецких княжеств. Кандидатуру поддержал влиятельный Лесток. Приехав в Россию, принцесса перешла в православие и получила имя Екатерины.

Свадьба наследника престола состоялась в 1745 г. Голштинская ветвь дома Романовых одержала победу над Брауншвейгской.

Первые годы царствования Елизаветы прошли в поисках заговоров. Елизавета опасалась происков сторонников Брауншвейгской семьи, несмотря на то, что их число было ничтожно малым. Враждебные партии, возникшие среди близких к императрице придворных, интриговали, поощряли чувство страха и опасности. Активно участвовали в интригах иностранные дипломаты, пытавшиеся влиять на внешнюю политику России. Лесток, желая нанести удар вице-канцлеру Алексею Бестужеву-Рюмину, выдумал заговор, который вошел в историю как «дело Лопухиной».

Жертвой интриги пала семья знаменитой красавицы Натальи Лопухиной, о которой говорили, что в молодости она затмевала будущую императрицу. Обвиненные в разговорах, содержавших надежду на возвращение Брауншвейгов, Лопухина, ее муж и сын были приговорены к колесованию, но Елизавета решила отменить смертную казнь, поэтому наказание ограничилось тем, что у осужденных были вырезаны языки, их били кнутом и сослали.

Историк, исследовавший быт и нравы русского дворянства в первой половине XVIII в., писал: «Вся социальная структура государства, сверху донизу, отмечена клеймом крепостного права. Все социальные классы были порабощены». В результате, по его словам, императорские дворы Анны или Елизаветы, подражавшие европейским образцам, поражавшие иностранцев роскошью и блеском, были в действительности не чем иным, как обширным крепостным поместьем38. Свидетельства современников позволяют составить представление о жизни русского высшего общества. Голштинец Берхгольц, побывавший в Париже и Берлине, находил, что петербургские придворные дамы послепетровской эпохи не уступают ни француженкам, ни немкам в светских манерах, умении одеваться, краситься, причесываться. При Елизавете, когда Франция, французский язык и манеры приходят на место ненавистных немцев, великолепие костюмов, причесок, драгоценностей, украшавших как женщин, так и мужчин, стало еще ярче. Елизавета регулярно устраивала маскарады, на которые женщины обязаны были являться в мужском платье, а мужчины - в женском. Уже Петр I не хотел удовлетворяться «простой» домашней водкой, но требовал голландской анисовой или «гданской». Из-за границы начали выписывать «венгерское», потом «бургонское», наконец «шампанское». Прогрессировала и кухня: кабинет-министр Елизаветы Черкасов первым угостил своих друзей виноградом, граф Петр Шувалов поразил гостей ананасами и бананами. В записках Екатерины II отражен, как в зеркале, двор Елизаветы, увиденный глазами молоденькой немецкой принцессы, не подозревавшей о великолепии петербургской жизни.

«Золоченая нищета» - назвал время царствования Елизаветы Василий Ключевский. Историк имел в виду не только то, что императрица всегда нуждалась в деньгах, хотя забирала себе значительную часть доходов на личные расходы, но и то, что в нищете жило государство, которое не переставало увеличивать налоговый гнет, эксплуатируя основное богатство страны - податное население. Это хорошо понимал граф Петр Шувалов, руководитель внутренней политики, инициатор важнейших мер по увеличению доходов страны, писавший, что «главная государственная сила состоит в народе, положенном в подушный оклад». Подати не платило дворянство и духовенство, число городских жителей, плативших подать, не превышало 3% населения, крестьяне составляли 96% населения. В конце царствования Елизаветы помещичьи крепостные составляли 46% сельского населения. Остальные крестьяне принадлежали казне - государству.

Основной источник прямого налога - крепостное крестьянство. Ответственность за уплату крепостным подати была возложена на помещика. Озабоченное потребностями в доходах правительство увеличивает власть помещиков над крестьянами, положение которых не перестает ухудшаться. Крестьяне отвечают на усиление гнета традиционным бегством. Владимир Вейдле, размышляя о русской культуре и русском характере, замечает особое, «отличное от западного понимание свободы, не как права строить свое и утверждать свое, а как право уйти, ничего не утверждая и ничего не строя»39. Крестьяне убегают поодиночке, семьями, целыми деревнями. Бегство приняло такие размеры, что Сенат принимает решение организовать ревизию (перепись населения), требуя также, чтобы все беглые явились к своим законным владельцам не позже 1 июня 1744 г. Ревизия засвидетельствовала значительное уменьшение податного населения, но также показала, что, как подсчитал Ключевский, каждые 100 плательщиков подати должны были содержать 15 человек, не плативших налогов. Подчеркивая тяжесть податного пресса при Елизавете, Ключевский указывает, что 127 лет спустя, т.е. во второй половине XIX в., после освобождения крестьян, положение резко улучшилось. Историк приводит красноречивые данные. На сто налогоплательщиков мужского пола приходилось неподатных лиц обоего пола40:

1740-е годы 1867 год дворян потомственных 7.5 1.5 дворян личных и служащих 3.0 1.0 духовенства 4.5 2.3

Бегство было давним, наиболее распространенным способом выражения недовольства положения. Не менее давним было и прямое сопротивление помещикам и властям. Бунты вспыхивают в Разных районах и легко подавляются местными властями, хотя время от времени воеводы и губернаторы вынуждены обращаться за военной помощью. Беглые крестьяне собираются в разбойничьи шайки, которые безнаказанно гуляют вдоль трех главных рек: Волги, Оки, Камы, они грабят и жгут помещиков и купцов в центральных районах страны, на больших дорогах близ Москвы, в Муромских лесах, в Сибири. Полицейские донесения отмечали связь между крестьянскими бунтами и разбойниками.

Пройдет всего несколько десятилетий, и небольшие очаги крестьянского недовольства вспыхнут крестьянской войной. Недовольство нарастало неумолимо по мере безудержной трансформации крепостного права в систему полного порабощения крестьян.

Прежде всего, шло непрерывное увеличение числа крепостных Василий Ключевский называет этот процесс «очисткой русского общества» или «расхищением общества высшим классом»41. При каждой очередной ревизии (переписи) в крепостное состояние попадали все те, кто не принадлежал к основным классам общества, бродяги, сироты, незаконнорожденные, пленные инородцы, заштатные церковнослужители, солдатские дети и т.д. Не было закона, превращавшего крепостных крестьян в рабов. Крепостной крестьянин был обязан платить подать и содержать помещика, хозяина земли, на которой крестьянин жил. Отсутствие ясной регламентации отношений между ними привели к тому, что постепенно помещик, землевладелец, не довольствуясь получением части крестьянского труда, превратил крепостного в свою полную собственность, переводя с места на место, продавая, меняя, завещая. Помещик имел право судить и наказывать крестьянина, но его юрисдикция ограничивалась первоначально только крестьянскими делами. Постепенно судебные права помещиков расширялись. В 1760 г. указом Елизаветы помещики получили право ссылать своих крестьян в Сибирь «за предерзостные поступки». Впрочем, указ отмечал, что такая ссылка имеет и «государственный интерес, так как в Сибири состоят к поселению и хлебопашеству удобные места». Жена по церковным законам следовала за мужем, но детей помещик мог оставить у себя. За высланного помещик получал рекрутскую квитанцию, т.е. освобождался от поставки солдата в армию.