Юрий Моренис - Охота на вампиров

• Название: Охота на вампиров
• Автор: Юрий Моренис
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005

В небольшой сибирский городок, в котором при странных обстоятельствах начали пропадать люди, приезжает специалист по борьбе с нечистью Алексей Агеев со своим другом — волком по кличке Малыш. Вместе с местными милиционерами, ученым-оборотнем и племянницей криминального воротилы им предстоит разгадать тайну появления вампиров в Сибири, уничтожить их клан, встретить декабриста Батюшкова и найти сокровище…

---

Короче, тьма веков — это и вправду тьма. Сплошные убийства и постоянные похороны. И народу вроде бы тогда было немного, а резали друг друга, как скотину на праздник…

Те хлопцы, что двинули в нашу сторону, на Север, видать, обладали кое-каким умишком. Подале от всяких дебошей и склок стали жить-поживать да добра наживать… А может, пошли новые земли открывать, но заплутали в нашей дремучести, притомились и осели на мирное бытие.

Наверное, и в те времена здешние места поражали красотою густых лесов, студеной прелестью речушки, неожиданными полянами. Вот и застолбили умиротворенные варяги невиданный покой на веки вечные. Стали тихо соседствовать с кривичами и чудью, а богам своим возвели чудо-строение, маковка которого по сей день высовывается из водохранилища.

Христианство дошло сюда лишь в семнадцатом веке вместе с беглыми русскими людишками, коих приняли тут по-северному: со щедрым хлебосольством.

Жизнь у них тоже сложилась ладно. Простор делить — что радугу распиливать. Не претендуя на храм викингов, казаки построили собственную церквушку. Так и прожили еще с век, совмещая в одних молитвах Одина и Христа. Окончательно оправославились лишь лет с двести назад, когда потянулись сюда беглые со строительства Санкт-Петербурга.

Деревушка М… разрасталась, скользила вдоль берега вниз по течению реки и все больше отдалялась от варяжского капища. К двадцатому веку оно уже одиноко высилось в стороне, рождая сказки и легенды о нечистом месте, ночных огнях, летающем черте и завывающих покойниках.

Но и в двадцатом столетии М… оставался глухой деревней, жившей местным промыслом да лесными угодьями. Большевики как-то попытались взорвать языческое святилище, но у них ничего не получилось. Только сами осколками поранились, а одного, говорят, вообще убило. Списали его смерть на кулаков.

Так бы и вековало варяжское строение, кабы не появился предатель родины, папаша Агея.

Образованностью М… не кичился, и грамотностью местные жители не блистали. Жили затворенно, на краю мира, куда ни татаро-монгол, ни немец не заходили, из-за полной неосведомленности о существовании данного населенного пункта. Если какой дозор и забредал, то потомки варягов тихонько спроваживали его к предкам. Только большевики смогли здесь укрепиться, но лишь потому, что были «из своих».

Они-то и принесли светлую жажду просвещения. Вот дед Агея и отправил своего сынка в Лесную академию, дабы его лесничий род обрел знания и природная смекалка приняла научное обрамление.

А сынок его, папаша Агеев, стервец — вместо елочного (лесного) факультета затесался на что-то химико-биологическое, где свой проклятый талант и проявил. Открытие сотворил.

К сожалению, академика Лысенко в ту пору развенчали, генетику перестали считать враждебной наукой, все шлюзы перед ней распахнули, и папуля Агеев — вместо того чтоб поехать в ссылку или отправиться под расстрел — очутился в передовых рядах своей долбаной науки.

Папашины исследования требовали полнейшей тайны и огромных мощностей вплоть до собственной электростанции. И вот, ничтоже сумняшеся его родитель предложил для своих лабораторий родные заповедные места. Понаехали на его отчизну бульдозеры, трактора, прочая строительная техника да зеки с лагерями. В несколько лет преобразился край — ударно, по-социалистически. Тут тебе и гидростанция, и дороги, ведущие к секретным погребам, и шлагбаумы, и колючая проволока, и все в штатском, кроме караула… А еще тяжелые вздохи деда в темноте.

Стала деревня викингов советским городом М…, а папаня Агеев — предателем. Хоть и не шпион заграничный, весь свой, а все же продал родину. Продал за орден Ленина и Сталинскую премию.

Теперь его задрипанная вотчина начала пожинать плоды измены.

* * *

Над М… царствовала ночь. Погасшие окна отвечали друг другу взаимностью, дома стояли насупившись, глухо надвинув крыши. В одном из них, на пятом этаже, за раскрытыми занавесками сидел благообразный гражданин и, нервничая, курил. Дрожащий огонек сигареты выдавал его напряжение. Несмотря на поздний час, он был одет в темный костюм-тройку и белую рубашку с галстуком. Туфли… Туфли явно новые. Время от времени он их сбрасывал, шевелил пальцами в тонких носках, затем надевал снова. Хоть и сидел в одиночестве, в полной темноте, но окончательно разуваться не хотел. Видимо, считал, что в костюме, но без туфель — это неприлично.

В полумраке с трудом можно было различить серебрящиеся виски и тонкую оправу очков. Выглядел он старше своих лет. На вид — под пятьдесят; на самом деле — едва сорок. Думы и заботы ускорили биологический процесс существования капитана Прокопьева, верного пса партии.

Не он сам виноват был в неудачной своей карьере. А ведь так хорошо начинал…

Еще в институте, во время учебы на химика, пописывая стихи, крутился среди вольнодумцев, поклонников Пастернака и «Битлз», и смачно закладывал их куратору от органов. Затем его определили на некие курсы. По причине творческого дара служил в отделе надзора за интеллигенцией и пару раз побывал за границей. То есть ездил в качестве электрика, близко не подходя к проводам, с ансамблем балета. Джинсов привозил!.. Да вот беда — на каких-то гастролях двое танцуристов убёгли. За недосмотр и потерю бдительности Прокопьев надолго был оставлен в старших лейтенантах. На однообразной работе беседовал со всякими стукачами на явочных квартирах и в номерах гостиниц.

Но тут кто-то вспомнил об его химическом образовании, и Прокопьева решили повысить, направив в совершенно глухой М…

Капитана он получил уже здесь и то не за заслуги, а благодаря усердию бывшего однокурсника.

Хоть погреба — лаборатории в M… — ских холмах — и были рассредоточены, но иногда зловещая секретность нарушалась по причине партийных собраний, согласно уставу КПСС. На одном из таких важнейших мероприятий Прокопьева опознал бывший соученик по университету и очень удивился совсем другому имени товарища. Будучи сознательным гражданином СССР, бывший однокурсник накропал телегу в Особый отдел, чем переполошил главную псарню.

Вначале хотели бдительного товарища убрать посредством какого-нибудь несчастного случая, но, подумав, решили доносчика повысить и перевести куда подальше. Видать, был не без таланта. Самого же Прокопьева, дабы морально поддержать, возвысили до капитана. И быть бы ему вскоре в майорах; бели бы не история с одним мальчиком…

Пропал Мальчик, и Прокопьева предупредили: пока пропажа не найдется, быть ему вечно капитаном. Но Мальчик до сих юр не находится, хотя землю рыл не один Прокопьев.

И вот теперь сидел он у окна при всем своем штатском обмундировании, всматривался в ночь, вслушивался в стрельбу. И в физиономии его проступал сторожевой оскал.

Он ждал…

Как ждал всю свою жизнь… Как последние восемь лет, с тех пор как пропал этот проклятый Мальчишка.

И было замечено его ожидание! Самим генералом. Тем, что собственноручно утюжил Прокопьева, кромсал, унижал и натягивал цепь, не давая ходу. А вот когда с ним самим приключилось несчастье, приблизил и обласкал.

И засветило солнышко в окошко вечного капитана. Может быть, именно с него, тихого песика, и начнется Великая буча, под стать той, Октябрьской…

М… для этого — идеальное место.

А местные?! Одни — «казаки», другие — «варяги», хоть у всех в паспортах национальность — русские.

Но ведь смог он национальную карту разыграть! Духу боевого хоть отбавляй, спасибо предкам. А коль внешнего врага нет, пусть друг с дружкой повоюют.

Одно, жаль, проморгал — плотину «казаки» успели захватить. Кабы она у «варягов» оказалась, те бы стали по-быстрому воду спускать, чтоб храмовину свою освободить.

Вот тут можно уже и внешний фактор задействовать для усмирения безобразия. А если войска в одном месте собираются, их куда угодно можно направить…

Пискнул зуммер.

Капитан протянул руку и взял трубку. Он заранее вытащил портативную рацию из тайника под подоконником и поставил ее рядом.

— Прокопьев?

— Слушаю, товарищ генерал… — и с усмешкой поправился: — Так точно, я, Василий Владимирович.

— Вот именно… Не забывай…

Как приятно, когда тебя журит твой генерал, как сладостно чувствовать на своем плече тяжелую, но отеческую руку. А еще и называет по родной, почти забытой фамилии. Теперь она звучит, как кличка.

— Виноват… — а в горле ком.

— Как там?.. Время к полуночи, а ты молчишь…

— Пока тихо все, Василий Владимирович.

— Их по графику выпустили?

— Так точно. Но ведь впервые на свободе. Пока сориентируются, пока дойдут…

— Не собьются? А, Прокопьев?

— Никак нет, тов… Владимир Васильевич… Ох…

— Ты чего, Прокопьев? Волнуешься? Имя с отчеством перепутал…