Ф Ришар-Бессьер - Легион «Альфа»

• Название: Легион «Альфа»
• Автор: Ф Ришар-Бессьер
• Издательство: "Канон"
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88373-060-4

В этот авторский сборник, пополняющий вслед за А.Э.Ван Вогтом и Ф.Брауном фантастическую серию ("Миф") вошли произведения, относящиеся к категории так называемой "боевой фантастики" (фантастический боевик), и принадлежащие перу (а точнее, перьям) французского писательского дуэта, подписывавшего свои произведения именем Ф.Ришар-Бессьер.

Содержание:

Сады Апокалипсиса (роман, перевод А. Шаталова)

Легион «Альфа» (роман, перевод Ю. Семенычева)

Путь в ничто (роман, перевод Ю. Семенычева)

Властелины безмолвия (роман, перевод А. Шаталова)

Война богов (роман, перевод А. Шаталова)

Составитель: Ю.Семенычев

Художник: И.Е.Воронин

© Составление, оформление: издательство “Канон”, 1995

---

Этот ужасный день посеял панические настроения среди киборгов. Ведь немногим раньше они уже потеряли одного своего товарища — Враскова.

Крупп и Смит продолжали починку корабля, используя для этого буквально все, что подворачивалось под руку. Но и в этом деле шансы на успех были невелики.

Ковач вел свою обычную жизнь. Казалось, он безропотно подчинился судьбе. Время от времени он оказывал посильную помощь киборгам, но делал это как — то механически, без всякого энтузиазма.

Одним словом, в группе царило уныние. В душе каждый из них смутно чувствовал, что час от часу опасность возрастает, и тревожно раздумывал, какие пакости готовили им на ближайшие часы треклятые растения.

А снаружи все дышало спокойствием. Снова засияло в безоблачном небе солнышко.

Но не было ли это затишьем перед бурей?

Перкинс был до предела взвинчен преследовавшими их неудачами.

Ему частенько приходила в голову мысль, что они совершенно беспомощны в сложившейся ситуации, тем более что хорелии демонстрировали великолепную организацию своих действий. Воистину они стали настоящими хозяевами этого заброшенного мира.

И стоило ему взглянуть на хорелии, что развел на своем ухоженном участке Ковач, как его захлестывала слепая ярость.

Как — то раз, застав старого ученого в саду, он не удержался и выпалил:

— Не понимаю, как вы можете день и ночь выносить их присутствие совсем рядом. Лично я воспринимаю это болезненно.

Ковач пожал плечами.

— Они — наш самый надежный барометр.

— Поясните, пожалуйста.

— Увы, это так. Бессознательно или уж не знаю как, но они реагируют на намерения своих сородичей. Возможно, вы не успели этого заметить, но я достаточно хорошо их знаю, чтобы утверждать это с полной уверенностью. Вот уже несколько дней, как они проявляют высшую степень нервозности. Их охватило какое — то возбуждение, доселе мне абсолютно незнакомое.

— А что, если они нападут на нас?

— Хорелии сгорят заживо, едва коснуться окружающей участок проволоки. Они прекрасно об этом знают.

Перкинс непроизвольно взглянул на забранное медной решеткой широкое окно своей спальни. Ковач и в самом деле предпринял все меры предосторожности.

— К тому же, — продолжал ученый, — я не настолько глуп, чтобы сохранить у них хранилища пуль — зерен. Взгляните сами: они у них отсутствуют.

— А я так и не разобрался, почему та особь, что накинулась на меня в руинах, не воспользовалась этим страшным для нас оружием.

— Все объясняется очень просто: это был самец.

— Но… я не предполагал, что они двуполые!

Ковач деликатно коснулся его руки.

— Ничего не понимаю. Что — то явно происходит в это мгновение. Посмотрите сами, как они возбудились.

Действительно, хорелии в какой — то дикой пляске раскачивали многоцветные воронкообразные чашечки. Самая рослая из них развернула свои широкие листья и нервно поводила ими, в то время как буравчики — щупальца вспарывали воздух с сухим треском.

И тут из виллы показался Маршал.

Подойдя к террасе, он сказал:

— Командир… Только что скончался Диас.

Перкинс повернулся к Ковачу.

— Да, вы оказались правы. Этот барометр и в самом деле функционирует безупречно.

Тело Диаса захоронили в уголке сада. Это были печальные, горькие минуты для всех, без исключения, землян, собравшихся, чтобы отдать последние почести своему соплеменнику.

Первым пришел в себя Перкинс.

— Все мы искренне и глубоко скорбим о нашем несчастном товарище. Но нам нельзя застревать в прошлом. Впереди у нас — четко обозначенная цель. Постараемся достигнуть её.

В любом случае все упиралось в восстановление аэроджета. Поэтому Перкинс решил вновь вместе с Ковачем попытаться добыть в складах центра города материалы, жизненно необходимые для восстановительных работ.

На обратном пути в их штаб — квартиру, расположенную на вилле Ковача, тот неожиданно остановился на берегу реки. Вид у него был явно огорошенный. Он молча показал Перкинсу на несколько хорелий, видневшихся в прозрачных, светлых водах и спокойно дрейфующих по течению.

— И что это значит? — спросил Перкинс. — Часто ли такое бывает?

— В том — то и дело, что нет. Я вообще впервые вижу…

Ковач замолчал, погрузившись в свои думы, затем кровь отхлынула от его лица, и он сдавленно пробормотал:

— Все ясно: они нашли способ переправляться к центру города. Как видите, сделать это оказалось не так уж сложно. Жить без контакта с почвой они долго не могут — этот факт установлен. Но, попав в воду, корни могут достаточно долго выдерживать состояние выживания на пределе.

— И как долго, вы считаете?

— Понятия не имею. Возможно, часы, но не исключено, что и целые дни.

— Ладно, допустим, им удастся проникнуть в центр города. Спрашивается, чем они там будут питаться?

— А кто знает, что они замышляют?

Они предусмотрительно обогнули опасный район и вошли в городские улицы, удвоив внимание. Не прошли они и сотни метров, как Перкинс указал на группу вилл, схожих с домом Ковача. Они также были окружены садом. Но острый взгляд Перкинса заметил выглянувшую из зарослей пурпурную головку хорелии.

Ковач нахмурился.

— Уверен, что в этом квартале их раньше не было. А сейчас взгляните сами: видите, чуть подальше виднеются и другие хорелии. Такое впечатление, что они готовы захватить любые участки, где, как им кажется, они найдут питание.

— У меня нет сомнений: они окружают нас.

— Не исключено. Но я тоже не дурак и выбрал единственную виллу в районе, где имеется сад. Я всегда испытывал к ним недоверие. Не думаю, что они нас достанут, но, если хотите знать мое мнение, нам следует все же проявлять максимальную осторожность.

Они поспешили вернуться в штаб — квартиру и, не медля ни минуты, сообщили Смиту, Круппу и Маршалу об увиденном.

Отношения Перкинса с подчиненными постепенно наладились. Перкинс с удовлетворением отмечал, что его приказы теперь воспринимаются без прежнего налета неприязни. Недоверие уступило место искреннему дружескому расположению.

Особую преданность ему выказывал Маршал. Командир даже порой подмечал проявления у него некоторого смущения, что было безусловно связано с прежним отношением к нему легионера.

Перкинс делал вид, что не замечает его некоторой сконфуженности, и продолжал действовать как шеф, сознающий свой долг и ответственность.

Как — то вечером, возвращаясь к вилле после напряженного дня, проведенного у поврежденного аэроджета, он нечаянно услышал разговор между Маршалом и остальными коллегами. Ковач, как всегда, готовил себе отдельный ужин.

— Повторяю, что это исключительный человек, — утверждал Маршал. — Как бы я хотел, чтобы вы понаблюдали за ним в тот роковой день! Он дрался, словно взбешенный дьявол! Не будь его — никто бы не возвратился живым из этой экспедиции.

— Пожалуй, ты прав, — подхватил Смит. — Славный малый. Те ошибки, что он мог совершить в прошлом, нас не касаются. Надо честно признаться, что нам не пристало гордиться нашим отношением к нему вначале.

— И все же он остается уголовником, преследуемым законом, упорствовал Крупп.

В ответ прозвучала резкая отповедь Смита:

— Не будем забывать, что это ты сообщил нам о его прошлом. Все мы ничего не знали о нем.

— Да, признаюсь… я это выболтал просто так, без задней мысли. Дело в том, что именно так все воспринимали ситуацию в Центре. В конечном счете, нечего вам меня за это упрекать, я ведь всего — навсего хотел поставить вас в известность, в некотором роде предупредить.

— И одновременно втереться в доверие к Перкинсу, корча из себя принципиального человека. Неужели ты думаешь, что мы тебя не поняли?

— Но ради чего?

— Да потому, что в душе ты так и не смог смириться с тем, что не тебя, а его поставили во главе Легиона.

— Но это же нелепо… Все же позабыто… Вы просто смешны с вашими наскоками.

Яростно хлопнула дверь. Перкинс счел момент, достаточно подходящим, чтобы появиться в гостиной, делая вид, что ничего не слышал.

Однако в это мгновение им владело чувство глубочайшего разочарования, ибо с самого начала Крупп казался ему искренним другом, а то, что он узнал сейчас, показывало, насколько глубоко он ошибался в оценке этого человека. Но, в сущности, было ли у него моральное право возмущаться поведением коллеги?

Главное, что к настоящему времени он добился признания и обрел преданность своих товарищей. И только с этим следовало считаться.

Вместе с Ковачем Перкинс обошел все входы — выходы из помещений виллы, чтобы убедиться, что они надежно перекрыты, и только после этого обратился к записям в дневнике. Он надеялся, что наступит день, когда он сможет вручить их Руперту.