Алана Инош - Ты

• Название: Ты
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Современные любовные романы

Это не выдуманная история. Это история любви автора "Слепых душ" и "У сумрака зелёные глаза", а также история написания этих произведений. Если второй роман был создан всего за три недели, то с первым, "Слепые души", связано много мистического и даже страшного. Хотя кто-то может сказать, что всё случившееся было просто совпадением... Как бы то ни было, жизнь порой закручивает такие сюжеты, которые нарочно и не выдумать. Здесь автор предстанет перед читателем без прикрас, со всеми своими "фишками", пунктиками, заморочками и фетишами, со всеми бедами и радостями — с открытым сердцем. Это не просто записки-воспоминания, это — портрет любимого человека и гимн ему. Это рассказ о том, как жизнь влияет на творчество и как реальный мир сплетается с художественным вымыслом в пространстве литературного произведения.

ВОЗРАСТНОЕ ОГРАНИЧЕНИЕ - 18+ Примечание залившего: Произведение содержит лесбийские мотивы и сцены

---

                    — Да, — отвечает она.

                   Нет, за этим ничего не следует. Мы стоим у окна, Диана Несторовна курит, а я чищу мандарин. Предлагаю ей, но она отказывается. Говорит зачем-то:

                    — Извини, что нагрянула вот так, без приглашения.

                    — Ну что вы, я очень рада вас видеть, — отвечаю я.

                   Она смотрит так, что я опять смущаюсь.

                    — Ты это серьёзно, лапушка? — интересуется она. — Или так, из вежливости?

                    — Совершенно серьёзно, — киваю я.

                   От смущения у меня на лице расплывается улыбка, к щекам приливает жар; наверно, у меня дурацкий вид, потому что Диана Несторовна смеётся. В её взгляде проступает нежность".

                   Диана, обладая не внешностью, но характером твоей сестры, всё время смущает главную героиню "Слепых душ" этой нежностью во взгляде. О самом сокровенном — о чувствах — она молчит, совсем как Александра, и героине поначалу не приходит и в голову, что за этим взглядом может стоять что-то большее, чем симпатия и покровительственно-родительское отношение. У Дианы, как и у твоей сестры, сильно развито чувство ответственности — и за родных, и просто за тех, кто, по её мнению, нуждается в заботе. Она — та самая "каменная стена", за которой будет надёжно и безопасно всякому, кого сестре Альбины (и твоей сестре тоже) вздумается взять под своё крылышко.

                   Но эта нежность в глазах... Не смеющая себя назвать, заявить о себе вслух, всё время отступающая в тень и вместо красивых слов протягивающая руку помощи, когда это требуется. Настя старается об этом не задумываться, а я — задумываюсь. Александра — потрясающая, красивая, сильная, пробивная, энергичная и обаятельная, и, не встреть я тебя, кто знает, как всё сложилось бы.

                   Но пока я пишу первый вариант романа — с несколько скомканной и торопливой концовкой, из которой не вполне понятно, как сложится личная жизнь главной героини в дальнейшем. Диана вроде бы рядом, но Настя не подпускает её к себе слишком близко, объясняя это тем, что она устала от отношений; расставание с Костей прописано скупо и схематично, всего несколькими фразами, тогда как во второй редакции финал будет значительно расширен. То, чему суждено заставить меня внести эти изменения, пока не произошло, но произойдёт.

                   ПОСЛЕ окончания работы над первой версией романа.

                   " — Здесь так хорошо, тихо, — говорит Диана. — Вот бы здесь отдохнуть... Я так устала! Что ты так на меня смотришь, лапушка?

                   Вместо ответа я останавливаюсь посреди аллеи и обнимаю её. Слёзы душат меня, но это оттого, что она бесконечно дорога мне — она, которой подчинённые боятся как огня, с которой мужчины едва ли могут потягаться, и о которой Галя сказала однажды: "Как ты сумела её приручить?" Я делаю то, что не осмелился бы сделать, пожалуй, больше никто — тру и грею ладонями её уши, потому что она не признаёт шапок, какой бы трескучий мороз ни стоял. Мне она позволяет эту вольность, закрыв глаза и улыбаясь, но, будь мы на работе, ни о чём подобном не могло бы быть и речи. Там она — единовластная царица, а я — одна из её подданных, причём далеко не самая приближённая".

                   Эта черта Дианы — нелюбовь к шапкам — также позаимствована мной у твоей сестры: Александра любит шляпы и носит их даже зимой. Неравнодушна к этому убору, кстати, и Аида из "Белых водорослей", увенчивая шляпами разных фасонов свою изящную, выбритую до зеркального блеска голову с татуировкой скорпиона на затылке. И выглядит шикарно.

 *   *   *

                   Весна продолжала цвести и пахнуть за окном, манить и дразнить меня. Больничный скверик был почти весь засажен сиренью, черёмухой и яблонями, превращаясь в мае в ароматный райский уголок. Как я хотела туда! Сиганула бы прямо из окна, но летать я не умела, а перспектива разбиться мне не улыбалась. Проклятая лестница добивала меня, как обаятельного толстяка По из мультика "Кунг-фу панда".

                   Небо было затянуто серыми тучами, но это не уменьшало прелести майского дня, лишь придавая ему тревожность, словно перед какими-то переменами. Сегодня Александра пришла одна, без тебя. Она достала из пакета электрочайник и бутылку негазированной питьевой воды, кулёк кураги и тарелку.

                   — Курага тебе полезна, в ней — калий, — сказала она, деловито наливая в чайник воду.  — Сейчас только распарим её кипяточком, чтобы была помягче, и будем кушать, ага?

                   Кормя меня курагой, она мило и любезно общалась с моими бабулями. Они были ею совершенно очарованы: Александра умела и доброе слово сказать, и выслушать, и помочь. Потом мы вышли в коридор, и её руки тихонько сжали мои.

                   — Ну, как ты сегодня?

                   В скверике под окном ветер устилал асфальтовые дорожки снегом яблоневого цвета. Я вздохнула.

                   — На улицу хочется... Хотя бы вокруг корпуса пройтись. Там так хорошо... Но тут третий этаж, а мне потом не подняться будет.

                   — Что ж ты раньше не сказала? — с ласковым укором улыбнулась Александра.

                   В тот же миг мои ноги оторвались от пола. Ойкнув, я испуганно обхватила твою сестру за шею, а она держала меня на руках с лёгкостью, будто ребёнка. При всей своей занятости Александра находила время посещать фитнес-клуб — именно ему она была обязана своей прекрасной физической формой. От природы сильная и высокая (ах, мой фетиш...), но не до мужеподобности, Александра могла дать фору и мужчине: мне никогда не забыть, как легко она произвела впечатление на моего отца и дядю Славу, вмиг успокоив их, когда они собирались проучить меня ремнём.

                   — Ой, Саш... Ты чего, тяжело ведь, — пролепетала я, смутившись под её задумчиво-пристальным взглядом.

                   — Ты не тяжесть, — ответила она. — А драгоценный груз.

                   С третьего этажа я спустилась, не ступив ни шагу. Больничный эгрегор тут же всколыхнулся: мы притягивали к себе взгляды. Александра в принципе всегда привлекала к себе внимание своей яркой внешностью, да тут ещё мой способ транспортировки вызывал как минимум любопытство. Когда мы оказались на крыльце, под серым небом, я забеспокоилась:

                   — Саш, ну всё, всё, поставь меня...

                   Александра исполнила мою просьбу, лишь спустившись с крыльца, да и то не сразу, а после нескольких шагов по асфальту: ей как будто не хотелось выпускать меня из рук.

                   — Меня только ступеньки доканывают, а по ровной поверхности я нормально могу ходить, — засмеялась я. — Дальше я сама.

                   Моё желание исполнилось: я смогла протянуть руки к кружевным гроздьям сирени, склонить их к себе и понюхать. Они щекотали мне лицо, окутывая своим тонким, грустновато-чарующим ароматом, а на плечи мне падали белые яблоневые лепестки.

                   — Саш, спасибо тебе, — сказала я. — Это чудо. Как я люблю май!

                   Весенний день бы прекрасен даже в хмуром обрамлении туч, и казалось, будто яблоневый цвет сыпался прямо с неба.

                   — Ты сама — как весна, — проговорила Александра, сияя мне тёплым взглядом.

                   Смущение заставило меня разглядывать носки своих тапочек и блестящие чёрные туфли твоей сестры. Серый брючный костюм из мягко-переливчатой ткани с эффектом "шанжан" сидел на ней сногсшибательно, а выпущенный поверх лацканов жакета воротник блузки был белее яблоневых лепестков. Я попыталась представить её себе в платье или юбке... и не смогла. Её недлинные, но ухоженные ногти были покрыты прозрачным лаком с перламутровым отливом, а серебрящиеся волосы, как всегда, аккуратно и коротко подстрижены. Седины в них было так много, что Александра казалась почти платиновой блондинкой.

                   Когда я нагулялась и надышалась весной, сильные руки Александры снова подхватили меня и понесли среди райских кущ — мимо сиреневых и яблоневых облаков, сыпавших снег лепестков. Увы, вы с сестрой были в слишком разных весовых категориях, и ты не могла носить меня на руках, а потому я и не знала, как это приятно. Тёплые струйки волнения согрели и взбудоражили мне душу и тело, и когда мои ноги коснулись пола, я даже испытала сожаление, что всё кончилось. Прощаясь, Александра чмокнула меня в нос.

                   — Давай... Не раскисай тут. Курагу не забывай кушать. Чайник оставляю.

                   Позже, ближе к отбою, пошёл дождь. Выйдя в коридор, к нашему с тобой окну, я дышала жемчужно-серым дождливым сумраком и скучала по тебе. Боже, как же паршиво болеть весной! Болеть вообще плохо, но в такое чарующее время года — просто преступно. Какие сильные руки у Александры... Ведь мне понравилось, когда она носила меня. Горячий комок чувств пульсировал внутри, щёки горели, сердце стучало. Если бы ты видела её взгляд, у тебя были бы все основания для ревности. А у меня — для чувства вины. Впрочем, оно и так закралось мне в душу.