Сергей Парамонов (Лесной) - ЗЛАТОЕ СЛОВО РУСИ. КРАХ АНТИРУССКИХ НАВЕТОВ

• Название: ЗЛАТОЕ СЛОВО РУСИ. КРАХ АНТИРУССКИХ НАВЕТОВ
• Автор: Сергей Парамонов (Лесной)
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-9265-0505-1

Златое слово Руси. Крах антирусских наветов / Сергей Лесной. - М.: Алгоритм, 2008.

В чем секрет неиссякаемого интереса к «Слову о полку Игореве»? Был ли автор «Слова» христианином или язычником? Подлинны ли «Слово о Полку» и «Велесова книга»? Где, когда и кем они написаны? На эти и множество других вопросов дает ответ книга Сергея Яковлевича Парамонова (псевдоним Сергей Лесной (1898-1968), русский историк-эмигрант), которая предлагает весьма оригинальный, неизвестный в России подход к великим Литературным памятникам.

© 000 «Алгоритм-Книга» 2008

---

Взволновавшееся в северном направлении, т. е. под южным ветром, море и «сморци» образуют одно логическое целое. Ветры приносили к вечеру туманы. «Мглы» - это туманы, множественное число ясно говорит о повторении явления, следовательно, туманы шли полосами, чередуясь.

Кто бывал в приазовских степях даже за десятки километров от побережья моря, тот отлично поймет, о чем вдет речь. Это обычно вечерние или утренние туманы, идущие с моря полосами: то застелет на 10--15 минут, то прояснится, то опять застилает; это не повисший туман, а туман с ветром.

«Погасла вечерняя заря, Игорь не спит, Игорь бдит, Игорь мыслью поля мерит от Дону великого до малого Донца».

Здесь намек о бегстве («путь бог кажет»), сделанный в предыдущей фразе, уже раскрывается полностью. Это, между прочим, очень характерный прием творчества в «Слове»: несколько забегать вперед, не договаривать и только несколько спустя открывать все полностью. С этим приемом мы встречаемся в «Слове» не раз.

Итак, логическая неувязка, сначала речь идет о полночи, а потом переходит к моменту - «погасла вечерняя заря», устраняется. Разбушевавшееся к северу море, ветры, туманы и Игорь связаны крепко внутренней логической цепью, эта цепь продолжается и дальше.

«Коли Игорь соколом полете, - гласит далее «Слово» (708-711), - тогда Овлур волкам потече, труся собою студеную росу».

Когда кони были подорваны, пришлось бежать пешком. Овлур, как проводник, естественно, оказался впереди, чтобы указывать дорогу и, пробиваясь среди густой и высокой травы этих степей (а здесь так называемая «разнотравная» степь с очень буйной растительностью), стряхивал на себя студеную росу.

А роса - это результат влажных туманов с моря - «идуть сморци мглами»! Таким образом, картина, начатая бушующим морем, находит свое завершение в студеной росе.

Все ясно, и реально, и мнqгозначительно: и морские влажные, перемежающиеся туманы этих степей, и высокая, по крайней мере, в пояс трава (будь это обычная низкая трава, Овлур только замочил бы ноги и автор о таком пустяке, конечно, не сказал бы ни слова), и загнанные кони, и положение Овлура как проводника впереди, и даже упоминание, что беглецы питались в пути гусями и лебедями.

Нарисовать подобную и столь подробную картину мог только, человек, слышавший рассказ из первых уст.

Нетрудно заметить, что такая деталь, как, например, студеная роса, имеет совершенно третьестепенное значение. Описывать ее фальсификатору не имело никакого смысла, да и вообще для «Слова» эта подробность совершенно излишня. Почему же она все же имеется? Ответ может быть только один: передававшему рассказ из первых уст психологически трудно устранить те детали, которые на него произвели впечатление. Выдумывать же их, как поймет читатель из этого примера, не было решительно никаких оснований.

Не развивая далее подробностей, ибо сказанного уже достаточно, и опираясь на весь текст «Слова», можно оказать, что детали похода переданы совершенно точно, с исключительными мелочами. Единственную неточность, которую нам удалось найти, это упоминание; «конь в полуночи». На самом деле Игорь бежал по заходе солнца, вечером, но· не в полночь.

Вот эту неточность мы считаем единственной поэтической вольностью в описании похода, вольность, согласится всякий, простительная.

Переходим к чисто историческим данным в «Слове». Они могут быть разделены на следующие категории; 1) общеизвестные исторические сведения (их мы не рассматриваем), 2) малоизвестные исторические сведения, правильность которых устанавливается только после дополнительных изысканий, 3) неверные исторические сведения (объяснения чему мы предлагаем), 4) исторические сведения, упоминаемые только в «Слове».

Обратимся к краткой фразе: «Игорь едет по Боричеву к святей Богородици Пирогощей» (779-781). Эту фразу мы считаем принадлежащей скорее не автору «Слова», а переписчику, но это сути дела не меняет, - нас интересует сейчас точность исторических сведений.

Только старожил Киева знает, что такое «Боричев взвоз» или «Боричев ток». Это узкая, извилистая, очень крутая, малопроезжая дорога, которая ведет от Днепра к старому городу, начинавшемуся на высотах у современной Андреевской церкви, т. е, почти рядом (через дорогу) от Десятинной церкви и терема великого князя.

Благодаря крутизне улицы, ею пользуются очень редко теперь, только жители этого района принуждены преодолевать ее крутизну, основная же дорога от Днепра идет сейчас через Крещатик. Пешеходы, например, молочницы из окрестных сел, и до сих пор, прибыв к Киеву в лодках, поднимаются через Боричев ток прямо вверх к Десятинной церкви (разобрана до основания до войны 1941-1945 п.).

Если вы спросите современного киевлянина, что такое «Боричев», то не всякий ответит вам, что это такое, ибо этот крутой взвоз малопроезжий.

Для автора же «Слова» (или переписчика) «Боричев» был настолько известен, что он даже не счел нужным добавить «взвоз». А между тем еще в 1800 г. редактор «Слова» считал (и некоторые исследователи считают до сих пор), что Боричев - это урочище. На самом деле, как мы указали, это крутой взвоз прямо от Днепра в Киев.

Интересно знать, сможет ли проф. Мазон доказать, что его фальсификатор «Слова» бывал в Киеве и знал столь мелкую, связанную с древней историей, деталь?

Однако, особую доказательность имеет указание о Богородице Пирогощей. Один из наших друзей, именно и. А. Рудичев обратил наше внимание на следующую неточность: не мог князь Игорь поклоняться в 1186 г. Иконе Богородице Пирогощей - ведь икона была увезена из Киева Андреем Боголюбским и об этом есть особое примечание в «Слове», составленное Малиновским. Последний сообщает, что икона Богородицы Пирогощей была перевезена во Владимир, а впоследствии в Москву, и что она находилась, под именем уже «Владимирской» в Успенском соборе в кремле.

Следует помнить, что издатель «Слова» был обер-прокурором св. Синода и что, следовательно, не только исторические, но и все церковно- исторические источники были в его распоряжении. Отсюда вывод, что данные, изложенные в примечании Малиновского, были данными официальной исторической науки в 1800 г.

Фальсификатор «Слова», пользовавшийся теми же источниками, приписал присутствие иконы Богородицы Пирогощей в Киеве в 1186 г., тогда как она 20 лет тому назад была перевезена во Владимир. Вот тут-то фальсификатор и попался!!! (не радуйтесь еще, проф. Мазон!)

Твердо стоя на установленных нами выше принципах понимании «Слова», мы немедленно начали поиски объяснения этого обстоятельства. Что представляла собой икона Богородицы Пирогощей или, иначе, «Нерушимая стена»? Это святыня Цapьrpaдa, находившаяся во Влахернском храме. Во время перестройки городских стен этот храм был включен в стенные сооружения, поэтому на иконе изображение богоматери имело на заднем фоне стены и башни. Мы оставляем здесь в стороне легенды о спасении этой иконой Цapьгpaдa, отметим только, что эта икона чрезвычайно почиталась в Цapьгpaдe и носилa название «Пирготиссы», - т. е. защитницы стен» (отсюда испорченное «Пирогоща»).

Был ли в Киеве оригинал этой иконы или только копия - этот вопрос мы также оставляем в стороне, чтобы не отвлекаться. Исторические сведения говорят, что икона «Богородицы Пирогощей» находилась в Киеве в одной из церквей, построенной и 1033 г. Мстиславом.

Из примечания Малиновского, видно, что Андрей Боголюбский вывез икону не из Киева, а из Вышгорода (из женского монастыря), находящегося всего в 18 км от Киева. И здесь не «Пирготисса».

Когда мы обратились к изображению «Владимирской» Богоматери, то заметили, что икона имеет совершенно ровный фон, никаких стен и башен «Владимирская» не имеет - и здесь некоторая неувязка.

Естественно, родилось предположение, что речь идет о двух иконах: одна, настоящая Пирготисса (Пирoгоща), все время была в Киеве и ей-то и поклонялся Игорь в 1186 г., а другая хранилась и Вышгороде, была затем перевезена во Владимир, стала называться «Владимирской» и ошибочно считалась «Пирогощей». Но как это доказать? Обратясь к лаврентьевской летописи, мы находим:

«Того же лета (1154-1156) иде Андрей от отца своего и принесе идя икону, святую Богородицю, юже принесоша в едономь корабли с Пирогощею из Цapьгpaдa».

Итак, «Владимирская» икона была первоначально в Цapьгpaдe, затем она была привезена вместе с Пирогощею на одном корабле и поставлена в Вышгороде, оттуда она попала во Владимир, и затем в Москву.

«Пирогоща» же была поставлена в Киеве, в 1186 г. Игорь поклонялся ей, дальнейшая ее судьба нам неизвестна. Предоставим решение этого вопроса другим.

Нас интересует здесь только то, что автор «Слова» знал настоящее положение с иконой «Пирогощей» лучше, чем историки и обер-прокурор св. Синода в 1800 году.

Каково будет ваше возражение, проф. Мазон? В «Слове» же мы находим самое древнее сообщение о Бояне; ни в одном историческом источнике нет ни слова о нем, зато «3адонщина» почти на 200 лет позже «Слова» говорит о Бояне как о «гораздом гудце в Киеве».