Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»

• Название: Агентство «Томпсон и К°»
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-108-3, 5-86218-022-2

Невиданными скидками агентство мистера Томпсона зазывает всех желающих в увлекательное путешествие по островам Атлантики: Канарским, Азорским, Мадейра... Путешественникам обещан первоклассный пароход со всеми удобствами, экскурсии, обеды и ужины, а также гид говорящий на всех языках — и все это за смешные деньги. Нет ли здесь подвоха? Это и проверит на себе разношерстная компания путешественников, доверившихся агентству «Томпсон и К°»...

Роман дается в новом (1994) переводе и сопровождается классическими иллюстрациями Леона Бенетта.

---

После настоящего пиршества Робер быстро направился в порт, чтобы договориться с Томпсоном о завтрашней экскурсии. Он вернулся с двумя повозками, гружеными провизией.

Было почти четыре часа пополудни,— времени, для того чтобы организовать экскурсию, не хватало. К счастью, Роберу помог любезный хозяин «Отеля гесперид». Этот превосходно осведомленный человек дал много ценных советов. Оставалось лишь следовать его рекомендациям. Однако за день с делами не управились, понадобился еще и вечер. Поглощенный хлопотами, Робер не появился за обедом.

Обед превзошел завтрак. Пассажиры «Симью» спрашивали себя, не снится ли им это все, и вопросительно поглядывали на Томпсона. Уж не подменили ли администратора? Еще немного, и ему стали бы аплодировать, забыв недавние недоразумения.

Но был среди них один, кто не сдавался и не обольщался видимостью.

— Надо полагать, что саранча не достигла Тенерифе,— произнес Саундерс нудным голосом.

— О! Она никогда не залетает дальше Гран-Канарии,— ответил не заподозривший подвоха хозяин.

Саундерс бросил на него гневный взгляд. Что за нужда в его комментариях! Однако этот ответ в известной степени оправдывал Томпсона, и он не прошел мимо внимания туристов. За ночь хорошее настроение укрепилось. Выспались с комфортом, поели с удовольствием и на рассвете восьмого июня в прекрасном расположении духа стали готовиться к отъезду. С шести утра их уже поджидала настоящая армия: пехота и кавалерия.

Исключая нескольких дезертиров, ранее отбывших на рейсовом пароходе в Англию, на борту «Симью» вместо шестидесяти пяти осталось только пятьдесят девять пассажиров. В силу обстоятельств армия несла все новые потери, и сейчас ее численный состав сократился до пятидесяти одного.

Молодая пара, по своему обыкновению, исчезла сразу же по прибытии в Санта-Крус. Было очевидно, что они появятся лишь перед самым отъездом. Затем Джонсон. Что удерживало его на борту «Симью»? Никто не сумел бы ответить на этот вопрос, ибо Джонсон не унижался до того, чтобы оправдывать свои поступки, если предположить, что он вообще был на это способен. Он просто остался на борту. Возможно, он не знал, что «Симью» стоит на якоре. Разве не испытывал он постоянную качку и на море, и в порту, и на суше? Миссис Джорджине Блокхед с юным Абелем пришлось стать сиделкой при страдающих радикулитом муже и двух дочерях.

Поэтому Робер взял на себя заботу только о пятидесяти одном туристе.

В начале колонны шли мулы: на каждого путешественника приходилось по мулу. Эти выносливые животные особенно отличались на крутых и нехоженых тропах, ведущих к Тейде. Затем следовали двадцать лошадей, груженных одеялами и провизией. Таким образом, четвероногие в количестве семидесяти одного составляли кавалерию.

Не менее внушительно выглядела пехота погонщиков: двадцать для вьючных лошадей и двадцать в помощь женщинам, затем двадцать проводников каравана под командованием Игнасио Дорты. За Игнасио важно вышагивал Томпсон, затем Робер. В присутствии множества людей он был спокоен и мог позволить себе отойти от Элис. Потом длинной цепочкой шли пассажиры, охраняемые одиннадцатью проводниками и двадцатью погонщиками. Шествие замыкали лошади, их вели остальные двадцать погонщиков.

Хотя жители Оротавы и привыкли уже к подобным зрелищам, это восхождение вызвало живое любопытство. Кавалькада, направляясь к склонам Монте-Верде, проходила при большом стечении народа.

Все это прекрасно организовал Робер. Однако заслуга приписывалась исключительно Томпсону, и именно ему предстояло оплачивать расходы. Это повышало его акции[113] администратора. Превосходная организация экскурсии подняла туристам настроение. Если воспоминания о недавних неурядицах и не изгладились из памяти, то, во всяком случае, значительно поблекли. Впрочем, все способствовало душевному покою. Стояла восхитительная погода, дул свежий бриз, тропа была легкой. Даже Саундерс расчувствовался.

Но резким усилием воли он стряхнул с себя эту слабость. Что такое! Неужели он так глупо признает себя побежденным? Разве может одна удачная экскурсия стереть из памяти десять других, совершенно не организованных? Впрочем, окажется ли она удачной? Что-нибудь, конечно, случится до возвращения в Оротаву. Поживем — увидим. Саундерс решительно хрустнул суставами и придал своему лицу высокомерное выражение.

Гора Монте-Верде своим названием обязана соснам, покрывавшим ее в былые времена. Теперь остались лишь отдельные экземпляры. В тени каштанов и уцелевших сосен кавалькада двигалась вперед по красивой тропе, окаймленной цветущей геранью и остроконечными агавами. По другую сторону раскинулись виноградники, поля, засеянные зерновыми культурами. На высоте тысячи метров вступили в чащу древовидного вереска. Игнасио Дорта подал знак остановиться на привал. Все уселись завтракать в прозрачной тени ракитника. Было десять часов утра. Саундерсу пришлось отметить, что завтрак оказался на должной высоте. Несмотря на небольшую усталость, сотрапезники продолжали пребывать в приподнятом настроении благодаря хорошему аппетиту. Они восторгались легкостью восхождения. Саундерс, слушая это, в душе молил Провидение ниспослать трудности. Внял ли его недобрым пожеланиям тот, кто вершит судьбами агентств? Во всяком случае, они скоро осуществились.

После завтрака довольные туристы с веселыми шутками снова отправились в путь, но характер дороги изменился. Вступив в ущелье Портильо, они начали находить подъем уже не таким легким. Начались бесконечные повороты. Зажатая между крутыми откосами и прорезаемая глубокими оврагами, тропа оказалась усыпанной шлаком и пемзой: мулы то и дело спотыкались.

Скоро подъем стал просто изнурительным. Когда же кончится эта адская тропа?

Но одни повороты сменялись другими, овраги — оврагами, а цель не приближалась. Не обошлось без падений, не имевших, правда, последствий, и это охладило пыл самых выносливых. Многие подумывали, не вернуться ли назад, но пока ни один на это не решался. Первым беглецом стал пастор Кули. Он внезапно повернул поводья и, не оглядываясь, спокойно затрусил на Оротаву.

О, пагубное воздействие примера! Старые леди и джентльмены почувствовали при этом зрелище, как их покидает мужество. С каждой минутой число отступников увеличивалось. Уже растаяла добрая треть каравана, когда часа через два утомительного восхождения взорам самых стойких предстал пик Тенерифе, дотоле скрывавшийся за поворотами. Они вступили на небольшое плато горы Эстансия-де-ла-Сера.

В светлом одеянии из пемзы, испещренном черными потоками лавы, пик, вершину которого закрывали облака, одиноко возвышался правильным конусом посреди необозримой равнины. Обращенные к нему горы, как бы молитвенно склонившись перед своим господином, образовали округлые границы равнины. И только на западе гряда гор ломалась, оседала, и там блестело на солнце далекое море.

Это возвышенное зрелище решило судьбу экскурсии. Раздались возгласы «ура». Томпсон скромно раскланялся. Он полагал, что снова вернулись прекрасные времена, когда колонна подчинялась ему беспрекословно. Разве не завоевал он снова всеобщее расположение?

Администратор обратился к туристам.

— Господа,— его рука, казалось, преподносит всем в дар колоссальный конус горы,— вы можете еще раз убедиться, что агентство, смею вас заверить, идет на любые расходы ради клиентов. Если вам будет угодно, мы соединим приятное с полезным, и господин профессор Морган расскажет немного о панораме, которой мы имеем счастье любоваться.

Робер, весьма удивленный этим неожиданным предположением, тотчас напустил на себя строгий вид, вид «чичероне»[114], как он мысленно выражался.

— Дамы и господа,— обратился он к туристам, образовавшим круг,— перед вами равнина Лас-Канадас, бывший кратер, заполненный вулканическими породами. В центре кратера накопилось столько вулканического шлака, что образовался пик Тейде, достигающий тысячи семисот метров высоты. Вулканическая деятельность затихла, но не прекратилась. Вы сейчас увидите у оснований конусов дымовые трещины для выхода подземных сил. Туземцы называют их «Ноздри вулкана».

Пик Тенерифе достигает высоты трех тысяч восьмисот восьми метров. Это самый высокий вулкан на земном шаре. Такие размеры не могут не поражать воображение. Первые европейские путешественники считали Тенерифе самой высокой вершиной мира и приписывали ему более пятнадцати лье в высоту. Гуанчи, коренное население островов, обожествляли вулкан. Они поклонялись ему, приносили в жертву обитающему в глубине кратера злому духу Гуайате тех, кто нарушил слово или совершил нехороший поступок.

— Уж не рассчитывает ли мистер Томпсон туда подняться,— прервал Моргана хриплый голос; по неповторимым интонациям каждый узнал Саундерса, и все почувствовали неловкость. Робер замолчал, а Томпсон не счел уместным просить его о продолжении. По знаку администратора Игнасио Дорта объявил отправление. Туристы двинулись к равнине Лас-Канадас.