Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»

• Название: Агентство «Томпсон и К°»
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-108-3, 5-86218-022-2

Невиданными скидками агентство мистера Томпсона зазывает всех желающих в увлекательное путешествие по островам Атлантики: Канарским, Азорским, Мадейра... Путешественникам обещан первоклассный пароход со всеми удобствами, экскурсии, обеды и ужины, а также гид говорящий на всех языках — и все это за смешные деньги. Нет ли здесь подвоха? Это и проверит на себе разношерстная компания путешественников, доверившихся агентству «Томпсон и К°»...

Роман дается в новом (1994) переводе и сопровождается классическими иллюстрациями Леона Бенетта.

---

Абель встал и, как школьник, отвечающий урок, произнес слова, без всякого сомнения, не понимая их смысла.

— Невозможно себе представить, до чего забавны и смешны эти почтенные бакалейщики,— проговорил он с хорошим французским произношением.

Робер не мог сдержать улыбки, к великому неудовольствию Блокхеда и его семьи.

— Не вижу ничего смешного,— обиделся бакалейщик.— Абель говорит превосходно. Этой фразе научил его один французский художник.

Желая поскорее расстаться с Блокхедами, Робер извинился за то, что не может давать уроки: его работа не оставляет свободного времени. Он решил во что бы то ни стало отвязаться от надоедливого господина, и случай ему помог.

Ван Пипербум из Роттердама ходил по палубе взад-вперед в поисках переводчика. Он обращался к пассажирам, но никто не мог его понять. С каждой неудачной попыткой его лицо удлинялось и все более и более мрачнело.

Поведение этого несчастного заставило Блокхеда насторожиться.

— Кто этот джентльмен и на каком языке говорит? — спросил он Робера.

— Это голландец,— ответил Робер,— и положение его не из приятных.

При слове «голландец» Блокхед поднялся.

— Абель, за мной,— скомандовал он.

Когда Пипербум заметил приближающихся, он тоже устремился к ним. Может быть, наконец он найдет переводчика?

— Mynheer, kunt u my den tolk van het schip wyzen?[32] — спросил он, вежливо обращаясь к Блокхеду.

— Сэр,— торжественно ответил Блокхед,— я никогда не видел голландца. Я счастлив и горд, что мой мальчик видит представителя народа, прославившегося своими сырами.

Пипербум широко открыл глаза, теперь в свою очередь ничего не понимал он, и продолжал настаивать:

— Ik versta u niet, mynheer. Ik vraag u of gu my den tolk van het schip wilt…

— …wyzen[33],— закончил за него Блокхед по-голландски фразу, которую только что услышал и запомнил.

При этом слове лицо Пипербума засияло. Наконец-то! Но Блокхед продолжал уже на родном языке:

— Я чрезвычайно доволен, что мне довелось услышать голландскую речь. Вот они, преимущества длительных путешествий,— добавил он, повернувшись к своей семье, не сводившей с него глаз.

Пипербум снова помрачнел. Нет, этот понимает его не больше, чем другие.

Внезапно он прямо зарычал. Внизу, на палубе, голландец заметил Томпсона. Этого-то уж он знал. Он видел его в агентстве, когда имел глупость приобрести билет. Теперь он добьется своего…

Томпсон мог бы уклониться от встречи с голландцем. Утром он так и сделал, но на этот раз остался поджидать врага. Рано или поздно, объяснение все равно должно состояться. Какая разница, сейчас или позднее.

Пипербум подошел к Томпсону и вежливо произнес все ту же фразу: «Mynheer, kunt u my den tolk van het schip wyzen?» Томпсон сделал знак, что не понимает. Пипербум настойчиво повторил свой вопрос громче. Томпсон твердо стоял на своем.

Пипербум сделал третью попытку объясниться, на этот раз так громко, что пассажиры обратили на него внимание. Даже мистер Флишип на капитанском мостике, казалось, заинтересовался происходящим. Один только Томпсон оставался невозмутимым. Он спокойно повторял рукой жест непонимания.

Тогда выведенный из себя бесполезностью своих усилий, Пипербум потерял всякое чувство меры. Голос его сорвался на крик. Он задыхался от возмущения. Наконец он бросил под ноги Томпсону переведенную ему кем-то смятую программу, как свой последний аргумент. Он купил билет, поверив программе.

В этих обстоятельствах Томпсон сделал то, что он и должен был сделать. Он с достоинством подобрал программу, тщательно разгладил ее руками, сложил и спокойно спрятал в карман. Только после этого соизволил поднять глаза на Пипербума, лицо которого выражало неописуемый гнев.

Томпсона это не испугало.

— Сэр,— сказал он сухо.— Хотя ваш жаргон[34] чудовищен, я понимаю, о чем вы говорите. Вы недовольны программой. Но все равно это не дает вам права обращаться с ней подобным образом. Так, сэр, не поступают джентльмены.

Пипербум не мог ничего возразить. Он весь превратился в уши, изнемогая от нечеловеческих усилий хоть что-нибудь понять. Его тоскливый взгляд свидетельствовал, что он потерял всякую надежду быть услышанным.

Поражение противника воодушевило Томпсона. Он смело сделал два шага вперед; его противник отступил шаг назад.

— Чем не устраивает вас эта программа? — спросил он решительным тоном.— Вы недовольны каютой? Вы жалуетесь на питание? Чего вам не хватает? Ну ответьте же!… Нет, не в этом дело? Тогда почему вы сердитесь? Только потому что не нашли переводчика?

Томпсон произнес последние слова с нескрываемым негодованием. Он был восхитителен. Яростные интонации, энергичные жесты окончательно сокрушили и без того поверженного противника. Несчастный был оглушен, потерян, руки его дрожали.

Пассажиры окружили спорящих, не скрывая своего интереса.

— Разве это моя вина! — воскликнул Томпсон, беря в свидетели само небо.— Да, в программе говорится о переводчике, владеющем всеми языками. Но ведь никто из пассажиров не жалуется, кроме вас!

Он обвел всех взглядом человека, уверенного в своей правоте, и продолжал с торжествующим видом:

— Только вы один. Конечно, сэр, наш переводчик владеет всеми языками, но не голландским же. Это не язык. Это диалект, местное наречие, сэр. Если голландец хочет, чтобы его понимали, пусть остается дома.

Дружный смех сотряс палубу и трюм. В течение двух минут на корабле царило непобедимое веселье, в котором было мало милосердия.

Оставив поверженного противника, Томпсон снова поднялся на верхнюю палубу и теперь прогуливался среди пассажиров совершенно спокойно.

Смех еще не успел стихнуть, когда склянки позвали всех к обеду.

Томпсон сразу вспомнил о Тигге. На время администратор забыл о нем из-за инцидента с Пипербумом. Отвлечь Тигга от мыслей о самоубийстве можно, потворствуя его желаниям. В данном случае следовало предложить ему удобное место за столом.

Увиденное успокоило Томпсона. Осведомленность пассажиров о тайне Тигга уже приносила свои плоды, милосердные души позаботились о несчастном. Тигг шел к столу в сопровождении двух дочерей Блокхеда, между ними и занял место. И сразу же началась борьба за то, кто подвинет скамеечку ему под ноги, кто отрежет хлеба, кто подаст лучшие кусочки мяса. Сестры проявляли поистине христианское усердие, они делали все, чтобы вернуть ему вкус к жизни.

Томпсон сел в центре стола, капитан Пип — напротив. Заняли отведенные им места леди Гайлбат и леди Гамильтон. Остальные пассажиры разместились по своему усмотрению, в зависимости от симпатий. Робер, занявший место с краю, оказался между Роже де Сортом и Саундерсом, недалеко от семьи Линдсей.

Обед начался в тишине. Но как только утолили голод, начались разговоры, сначала на частные темы, затем на общие.

Во время десерта Томпсон счел уместным произнести прочувственную речь.

— Я обращаюсь ко всем, кто меня слушает,— воскликнул он в опьянении триумфа,— не правда ли, мы замечательно путешествуем? Кто не предпочел бы наш плавучий ресторан ресторану на суше?

Эта преамбула была встречена всеобщим одобрением. Томпсон продолжал:

— Пусть каждый сравнит себя с тем, кто путешествует в одиночку. Жизнь такого плачевна, он предоставлен только самому себе, своим возможностям. Мы же находимся в прекрасном салоне, в избранном и доброжелательном обществе. И все это благодаря новой форме бизнеса путешествий. Скоро это удовольствие для немногих станет доступным для всех.

Утомленный длинной речью, Томпсон перевел дыхание. Он хотел продолжать, но тут случилось неожиданное.

Слушая администратора, юный Абель Блокхед все больше и больше бледнел. Если на свежем воздухе он не почувствовал первых признаков морской болезни, обычного следствия усиливающейся качки, то как только покинул палубу, приступ сразу же дал о себе знать. Из розового он стал бледным, потом зеленым. И стоило только налететь большой волне, как мальчик уткнулся в свою тарелку.

— Прямо как от сильной дозы ипекакуаны[35], — флегматично обронил Саундерс в полной тишине.

Многие пассажиры деликатно отвернулись, семья же Блокхедов обратилась в бегство. В течение одной минуты на лицах девиц сменились все семь цветов радуги. Они встали и поспешно удалились, оставив Тигга на произвол судьбы. Мать, унося на руках несчастного ребенка, устремилась следом. За ней, держась за взбунтовавшийся живот, следовал мистер Абсирфус Блокхед.

После того как прислуга навела порядок, Томпсон попытался продолжить свое прерванное выступление. Но общество уже не было настроено слушать его. Почти через каждую минуту кто-нибудь из гостей вскакивал и исчезал с искаженным лицом. Все надеялись, что свежий воздух исцелит внезапный недуг, то и дело увеличивающий количество своих жертв. Вскоре стол опустел на две трети, на местах остались лишь самые крепкие.