Николай Федоров - Богиня победы

• Название: Богиня победы
• Автор: Николай Федоров
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1981

Весёлые рассказы и повесть о жизни двух неразлучных друзей, написанные с юмором, с большой добротой и любовью к детям.

В этой книге — обычная жизнь мальчишки: учёба, уроки, разные типичные школьные заботы, удачи и промахи, мечты. Мечты о дальних странах и о том, чтобы стать знаменитым, поиски неразгаданных тайн, неожиданные открытия. А в целом — всё это о жизни. О смешном и грустном в ней. О радости жить, узнавать, сопереживать, дружить.

---

Мужчина вконец развеселился, и даже усы у него от удовольствия вверх поползли.

Мы повернулись и ушли.

— Жмот он просто, — сказал я. — Такой трамвайный билет не даст. Потащит на талоны менять. Ладно. Идём дальше.

В квартире под номером пять долго не открывали. Мы уже хотели уходить, но тут дверь широко распахнулась и на пороге появился опрятный старичок.

— Чем обязан? — приветливо спросил он.

Я решил начать издалека, чтобы сразу так людей не огорошивать.

— Видите ли, — сказал я, — у нас не совсем обычная просьба. Не найдётся ли у вас в доме старого, совсем ненужного плаща из ткани «болонья»?

— Плаща «болонья»? — переспросил старичок.

— Да, — сказал Мишка. — От дождя, знаете, такие делают. Вроде нейлонового. Может, у вас какой драный или дырявый есть. Нам всё равно.

— А позвольте полюбопытствовать, для какой цели?

— Для химической промышленности, — сказал я. — Потом из них сделают всякие полезные вещи. Щётки там, пуговицы, сумки. А может, и подмётки для ботинок. Таким подмёткам сносу не будет.

— Ох, уж эта химия, химия, — закряхтел старичок. — Всё-то теперь искусственное, всё. У дочки с зятем в комоде ёлка стоит. Синтетическая. Они её под Новый год достанут, одеколоном «Лесным» обольют — и довольны. Не надо, говорят, каждый раз бегать, покупать. Я тут в одном журнале прочитал, что и продукты уж синтетические изготовляют. Берут нефть и делают из неё, ни много ни мало, чёрную икру. Нет уж, увольте, я такую икру есть не буду. Что хотите со мной делайте, а не буду!

И он так упрямо замотал головой, будто мы с Мишкой заставляли его есть икру из нефти.

— Вот вы пройдите сюда, молодые люди, пройдите, — засуетился вдруг старичок, приглашая нас в квартиру.

Мы вошли. Старичок открыл стенной шкаф и достал оттуда длинное светло-серое пальто из тонкой материи.

— Видите этот габардиновый пыльник? Я купил его в одна тыща девятьсот сорок девятом году. Посмотрите, он как новый. Сейчас таких не делают. Чистейшая шерсть.

Потом говорливый старичок пригласил нас на кухню и угостил мёдом, который он собрал на своей пасеке.

— Вы чувствуете, какой аромат, какой букет! А теперь скажите, только честно: можно такой мёд сделать из нефти?

Мёд и вправду был очень вкусный. Мы с Мишкой вычистили стаканы, облизали ложки и, чтобы успокоить старичка, сказали, что такой мёд из нефти сделать нельзя.

Старичок проводил нас до двери и, сказав ещё раз, что икру из нефти он есть не будет, распрощался с нами.

— Хороший старичок, — сказал я, когда мы вышли на площадку. — И мёд у него что надо. Но где пятнадцать плащей из ткани «болонья»? Я вот что думаю. Не надо хитрить, а объяснить людям, зачем нам эти плащи. Когда люди поймут, они помогут. Давай в последний раз попробуем.

Начинали мы с верхних этажей. Теперь спустились вниз и позвонили в квартиру под номером один. Дверь открыл высокий мужчина с перебинтованной головой. Я уже приготовил длинную речь о том, что мы с Мишкой хотим сделать дельтаплан. Что дельтаплан — это такое стреловидное крыло, похожее на греческую букву «дельта», и что на нём, разбежавшись с горы, можно лететь почти как птица.

Я уже открыл рот, чтобы всё это произнести, но мужчина, взглянув на нас, вдруг исчез. Через секунду он вернулся, неся в руках какую-то бронзовую фигуру.

— Вот, возьмите. Пока жены нет. Я не могу её видеть. Нет, не жену, а эту чугунную женщину. Она на меня упала. Со шкафа. Возьмите. Вы получите первое место. Посмотрите, какая она тяжёлая.

При этих словах мужчина скривился и, сунув мне в руки фигуру, закрыл дверь.

Мы принялись рассматривать трофей.

Это была бронзовая женщина на массивной цилиндрической подставке. Женщина, наклонившись всем телом вперёд, стояла на одной ноге. То есть нет, она, конечно, не стояла, а бежала или даже хотела взлететь. Правая рука у неё была вытянута вперёд, и в ней она держала какой-то предмет. Левая была отбита.

— Интересно, кто это? — спросил Мишка.

— Терпсихора какая-нибудь, — сказал я. — Или Психея. Старинная, наверно, вещь. А вот, Мишка, ты знаешь, какие глаза считаются красивыми?

— Зелёные, — ответил Мишка.

— Почему обязательно зелёные? А чем голубые или серые хуже?

— Ну тогда не знаю.

— А я вот читал в одной книжке, что красивые глаза — это когда между ними ещё один глаз помещается.

— Ты что, спятил? Где это ты людей с тремя глазами видел?

— Да ты не понял. Два глаза-то. Но чтоб расстояние между ними такое было, что ровно ещё один глаз помещается. Понимаешь?

— Ах, вон как. Интересно.

Мишка померил пальцами свой глаз и, не меняя расстояния, приставил их к переносице.

— Гляди, вроде одинаковые! Выходит, я красивый?

Я оглядел Мишку.

— Ничего. Тощий только. И уши малость торчат.

— Уши? — переспросил Мишка и вдруг, хлопнув себя по лбу, закричал: — Ура! Придумал. Углы каркаса мы соединим резиновыми трубками, а трубки закрепим хомутиками. Во будет держаться!

Мишка подобрал камешек и стал рисовать на асфальте раму дельтаплана.

— Ну ты сегодня что-то разошёлся, — сказал я. — Кулибин, честное слово. А чего это ты вдруг вспомнил ни с того ни с сего? Мы ведь вроде про красивые глаза говорили?

— Не знаю. Ты сказал «уши», а я почему-то про хомутики подумал.

— Во даёт! А если я скажу «шея», ты, может, ещё чего-нибудь придумаешь.

— Не, всё. Пошли по домам, а то по шеям получим. Поздно уже.

— Мишка, я возьму эту статую себе. Ты не против?

— Бери, — сказал Мишка.

Глава 5. Колесо фортуны

Зачем я взял эту бронзовую женщину домой, я и сам не знал. Мне почему-то хотелось поскорей поставить её на стол и долго-долго на неё смотреть. Дома оказался только папа.

— А, Митя, хорошо, что ты пришёл, — сказал он. — Я тут совсем один заскучал. Ты в гостях, мама по хозяйству куда-то ушла.

Папа единственный человек, который почему-то зовёт меня Митей. Однажды я спросил его об этом. «А тебе разве не нравится?» — ответил он. «Нравится, — сказал я. — Только ведь все меня Димой зовут». — «Ну вот, поэтому я и зову тебя Митей», — сказал папа.

— Смотри, что я принёс, — сказал я и поставил на стол бронзовую женщину.

— Откуда это у тебя? — удивился папа.

— Да так, случайно.

— Вот те на! Такая красота — и случайно.

Папа принялся рассматривать статуэтку, и я сразу понял, что она ему здорово понравилась.

— Митька, а ты знаешь, кто это? — спросил папа.

— Не знаю, — честно признался я.

— Это Фортуна. Древнеримская богиня судьбы и удачи. Видишь, она держит в руке рог — рог изобилия. А посмотри внимательно, на чём она стоит.

— Колесо вроде какое-то.

— Верно. Это колесо Фортуны. В древних мифах говорили, что когда колесо Фортуны поворачивается, то кому-то вдруг улыбнётся счастье. А для кого-то, наоборот, беда приходит. Конечно, это красивые старые сказки. Но не будь этих сказок, не было бы и этой замечательной фигурки и ещё многих-многих прекрасных вещей. Да и сами мы были бы другими.

— Жаль, что рука отбита, — сказал я.

— Жаль, конечно, — сказал папа. — Но не беда. Знаешь, в парижском музее Лувре хранится древнегреческая скульптура из мрамора. Ника называется. В греческой мифологии — богиня победы. Так вот у этой скульптуры нет обеих рук и даже головы. Только торс и крылья. Но люди со всего мира приезжают в Лувр, чтобы посмотреть Нику. Представляешь, как, значит, сделал её древний скульптор, если люди продолжают ею восхищаться.

— А разве нельзя к ней новую голову и руки приделать, раз она такая красивая. Взять там всякие древние рисунки, скульптуры и сделать что-то похожее.

— Всё можно, — сказал папа. — Но это будет уже другая скульптура. Понимаешь, другая. Талантливый художник всегда уникален, неповторим.

— А вот, папа, почему про одного человека говорят, что он красивый, а про другого — нет. Чем же тот, который некрасивый, хуже?

— Ничем, разумеется, не хуже, — сказал папа. — А может, и во сто крат лучше. Поэтому и существует ещё понятие «прекрасный». Злого, дурного человека мы никогда не назовём прекрасным, будь он хоть писаным красавцем. И в то же время человек внешне некрасивый может быть прекрасным. Прекрасным своими человеческими качествами, душой своей. Понимаешь?

— Ага. Значит, прекрасными мы можем только людей назвать? А скульптуры, картины и всякие другие вещи — они просто красивы. У них ведь нет души?

— Вот тут ты ошибаешься, — сказал папа. — Настоящие произведения искусства всегда прекрасны. Конечно, у них нет души. Или, как пишут в ваших учебниках по русскому, они предметы неодушевлённые. Но это только формально. Не забывай, что все эти картины, скульптуры создают люди. Причём люди талантливые или даже гениальные. Значит, вещь, которую мы считаем прекрасной, уже не просто кусок холста или глыба мрамора. В ней мысли и чувства человека, сделавшего её. А ведь мысли и чувства — это, наверное, и есть душа. Выходит, Фортуна твоя, — папа дотронулся рукой до статуэтки, — не просто сплав меди с оловом. Она вроде как живая, или, если хочешь, одухотворённая. Только надо это суметь увидеть. А то бывают такие «ценители» красоты, которых в куполе Исаакиевского собора больше всего поражает количество золота.