Николай Алл - Русская поэзия Китая: Антология

• Название: Русская поэзия Китая: Антология
• Автор: Николай Алл
• Издательство: Время
• Жанр: Поэзия
• Год: 2001
• ISBN: 5-94117-009-2

Серия «Русская зарубежная поэзия» призвана открыть читателю практически неведомый литературный материк — творчество поэтов, живших в эмигрантских регионах «русского рассеяния», раскиданных по всему миру. Китайские Харбин и Шанхай — яркое тому свидетельство. Книга включает стихи 58 поэтов, давая беспримерный портрет восточной ветви русского Зарубежья. Издание снабжено обширным справочно-библиографическим аппаратом.

---

ДУ-ХЭ

(Одинокий журавль-аист)

По эпитетам китайских поэтов и художников

Там, где отшельник-поэт
В уединеньи живет, —
Ты — изнебесный привет —
Свой остановишь полет.
Только не стаишься ты,
О, одинокий журавль!..
Не распугает мечты
Твой молчаливый привал.
Гость прилетелый-святой,
Ветра товарищ и друг,
Посланец ты неземной
Сферы эфира в мой круг!
Если ты крикнешь порой,
Небо услышит твой крик!
Разве сравнится с тобой
Кто из пернатой родни?!.
Особняком среди них
Ты несравнимый стоишь!..
Что с высоты запленил,
В глыбах молчанья стоишь.
Только отшельник-певец
С дружбой стремится к тебе,
И разделяет поэт
Твой одиночья удел.
Кормит и поит тебя…
В высь отпускает… и вот
Взоры с восторгом следят
Твой одичалый полет!
И восхищает мечту
Радость подъятия вмиг!
Точно поэтовый Дух
В образе ярком возник.
Тихая лютня… Журавль!
Вот обстановка: мое!
Вот что приемлет в горах
Уединенья жилье…

У МОРЯ

Осенний день багровый на исходе.
На ветвях бьются сохлые листы
И быстрый ветер переходит
В буграх прибрежные кусты.

С косичкой тонкой на макушке
Поет бродяга-китайчонок.
И в лад под песню колотуши
Дрожат в озябнувших ручонках.

Поет привычно-монотонно,
И сам подпрыгивает в лад…
Обводит сонными глазами
Толпу собравшихся ребят.

В цветных нарядах корейчата,
Детишки — беженцы — евреи —
Собрались грязные галчата
Толпой крикливою на берег.

Шампунки бьются стертыми бортами…
Старик китаец у руля
Любовно голову мотает,
Прищурясь косо на ребят…

И как разбитое крыло,
О берег бьется рваная волна.

НА АМУРСКОМ ЗАЛИВЕ

«Юлит» веслом китаец желтолицый
Легко скользит широкая шаланда
По тихой глади синих вод залива.

Пред ним Востока Дальнего столица:
Владивосток за дымкою тумана,
На склонах гор застыл он горделиво.

Как всплески под кормою, монотонно,
Поет тягуче за веслом китаец
Про Хай-шин-вей — «трепангов град великий».

Над ним в далях небес светло-зеленых
Полоски алые в томленьи тают
И звезды робко открывают лики.

ЕЛЕНА НЕДЕЛЬСКАЯ

«В душном мраке усталые люди…»

В душном мраке усталые люди
Напряженно и жадно молили
О покое, о мире, о чуде…
А сирены стонали и выли.

Воздух рвался от залпов орудий,
И дрожали, коробились крыши,
И кричали испуганно люди,
И никто этих криков не слышал…

Мать плясала над трупом ребенка,
И металися косы, как грива.
Дикий смех, исступленный и звонкий,
Был страшнее, чем залпов взрывы.

Пастор рылся в дымящейся груде
Обгорелых обломков строений,
Посылая и Богу, и людям
И проклятия, и обвиненья…

Забирались под землю глубоко…
Пес подстреленный жалобно лаял.
…………………………………………………
А над миром на небе далеком
Распускалась звезда голубая.

СВЕТЛАЯ НИТЬ

Ты знаешь, мне страшно бывает порою,
Что я не смогу до конца сохранить
В душе, поражённой тревогою злою,
Непорванной тонкую светлую нить.

Я замкнутой стала, суровей, черствее;
Все реже мечтаю, все больше молчу,
Но тот уголок, от которого веет
Дыханьем весенним, я помнить хочу.

То небо глубокое, радостным взором
Сиявшее в ясном покое святом:
Тот сад, расцветавший так буйно, в котором
С достоинством старился чистенький дом;

Те комнаты низкие; на половицах
Отсветом луны нарисованный клин;
На старых портретах знакомые лица
И лестница узкая — на мезонин.

И жить-то, быть может, осталось недолго.
Пусть! Лишь бы звучала в бессонной тиши
Та песня, что вольно взвивалась над Волгой,
Та песня, в которой и горечь, и ширь.

Пусть не было счастья, покоя не будет,
Пусть, лишь бы не рвалась чудесная связь,
Чтоб помнить всегда, как о ласковом чуде,
О месте далеком, где я родилась.

ВОЛГА

Нечасто, но с тоскою неизбывной
Я вспоминаю Волги ширь, простор.
Хор рыбаков тоскливо-заунывный…
Нечеткий контур Жигулевских гор.

Темнеет. Вечер шествует победно.
На пристани зажегся желтый свет.
И наполняет воздух песней медной
Уютных храмов ласковый привет.

Величественно в высоте сияя,
Луна на Волгу свет спокойный льет.
Бурлит вода, под колесом вскипая, —
Как лебедь, проплывает «Самолет»…

И веет в душу тихою отрадой.
Встает одна картина за другой.
Мой дом родной за низкою оградой
И старый сад, уснувший над рекой…

ВЕЧЕР

Окончен дня томительный обман…
Морозной ночи сумрачный предтеча —
На землю грустную закутанный в туман
Спустился медленно холодный синий вечер.

Чуть видны звезды в трепетных венцах.
Ты у окна. Задумалась глубоко —
О счастьи тишины, о раненых сердцах,
О грусти пламенной в стихах хрустальных Блока.

ОТКРОВЕНИЕ

Пред облаком, спокойно тающим
На фоне темно-голубом,
Пред небом, звездами сверкающим,
Я осеню себя крестом.

И верю — будет откровение,
Когда, бесплотен, невидим, —
Меня коснется на мгновение
Дух чистый — светлый серафим.

И я пойму душой измученной,
Что жизни тягостная жуть,
Что тусклые ее излучины —
Лишь к Вечному недолгий путь.

РАЗДУМЬЕ

Поддаваясь раздумью тихому,
Закрываю глаза усталые.
Никогда не была трусихою,
А теперь почему-то стала ей.

Это жизнь своей лапой каменной,
Дрессировкой своей упорною
Из девчонки — бунтарки пламенной
Превратила меня в покорную.

Научила терпеть и каяться,
Серебром надо лбом посыпала…
Хорошо еще, что состариться
Не одной мне на долю выпало.

«Всему навсегда стать покорной…»

Всему навсегда стать покорной,
Без ропота крест свой нести,
Иль голову ветошью черной
Покрыть и от жизни уйти.

Уйти, чтоб смиренно молиться,
Терпением жертву возжечь,
Спокойною темною птицей
Без дум Неизбежность стеречь.

Не знать, что проносятся годы,
Бьет время шершавым крылом,
Не знать, что шумят непогоды
И копят в лесах бурелом.

Лишь чувствовать: временной гостьей
По этим дорогам бреду…
И ждать лишь креста на погосте,
В безмолвном зеленом саду.

БЕЛАЯ РОЩА

Много в душе отметила
Темных обидных дат,
Много прохожих встретила,
Лишних свершила трат,

Думала в белой рощице
Прочный построить дом,
Там, где полынь полощется
По ветру, тишь кругом.

Верила, грудь не выстынет,
Беды не заклюют,
Если добру и истине
Дать у себя приют.

Верила жадной верою,
Пряча седую прядь;
Горькую накипь серую
Думала с жизни снять.

Слышала зовы тихие,
Зовы, а шла опять
Злыми тропами дикими
Вечно искать и ждать…

НАШ ДОМ