Пол Гэллико - Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

• Название: Миссис Харрис едет в Нью-Йорк
• Автор: Пол Гэллико
• Жанр: Классическая проза

Неугомонная лондонская уборщица ввязывается в новое приключение — теперь она решила разыскать потерянного отца маленького мальчика…

---

Пенси и Генри переехали в Лондон, где Пенси нашла работу, а заодно встретила кандидата в новые мужья. Этот последний, однако, не желал получать в качестве приложения к супруге еще и ребенка — и соглашался взять ее лишь на условии, что она сбудет с рук маленького Генри. Пенси, чуточку всплакнув, без промедления спихнула сына семейству Гассетов, у которых уже было шестеро собственных детей, вышла за своего возлюбленного и уехала с ним из Лондона.

Целых три года Гассеты получали фунт в неделю, который Пенси согласилась платить на содержание маленького Генри (таким образом, как видите, предприимчивая мамаша выкроила один фунт для себя, оставшись в результате не только без ребенка, но и с прибылью), и Генри жил ненамного хуже собственных детей четы Гассетов — хотя с фунта в неделю особо не пожируешь. Но в один прекрасный день этот фунт не пришел — и с тех пор больше не приходил никогда. Пенси и ее новый супруг исчезли и больше не давали о себе знать. Найти их не удалось. Тогда Гассеты послали письмо куда-то в Алабаму — Пенси оставляла им адрес Джорджа Брауна. Однако письмо с требованием выплаты содержания ребенка вернулось с пометкой почты «Адресат по указанному адресу не проживает». Гассетам стало ясно, что Генри повис у них на руках, и с этих пор жизнь мальчика изменилась отнюдь не в лучшую сторону.

Вскоре соседи заметили, что Гассеты, чья репутация на Виллис-Гарденс и так была, скажем прямо, невысока, взяли за правило вымещать свои неурядицы на ребенке. Две вдовы, бывшие соседками Гассетов, ежедневно вздыхали, узнавая об очередном утеснении бедняги Генри. Особенно огорчалась миссис Харрис — беды маленького сироты (при, вероятнее всего, живых родителях) тревожили ее днем и ночью.

Будь Гассеты сколько-нибудь более жестоки к мальчику, миссис Харрис могла бы призвать на его защиту закон. Но мистер и миссис Гассет были не так глупы, чтобы оставлять на теле ребенка свидетельства для полиции. Это была та еще семейка: никому не было известно в точности, чем м-р Гассет добывал пропитание себе и своим близким, однако же работал (или, скажем, зарабатывал) он в Сохо, что само по себе говорит о многом, порой его рабочие (?) часы приходились на ночное время, — короче говоря, мнение большинства склонялось к тому, что сфера деятельности сего достойного джентльмена не вполне вписывалась в рамки британских законов.

Так или иначе, но Гассеты всячески стремились избежать излишнего внимания полиции, и посему во всем, что касалось малыша Генри, постоянно помнили о законе. Им было прекрасно известно, что полиция не имеет права вмешиваться в воспитание ребенка, если нет «явных свидетельств чрезмерно жестокого обращения». Нельзя было обвинить Гассетов в том, что мальчик голодает или что его истязают в полном смысле слова; однако миссис Харрис знала, что жизнь Генри благодаря постоянным оплеухам, шлепкам, щипкам, пощечинам, ругани и кормежке впроголодь давно превратилась в ад: таким образом Гассеты, не получающие более пресловутый фунт стерлингов в неделю, вымещали на мальчугане свою досаду.

В семействе Гассетов Генри досталась роль прислуги, мальчика для битья и козла (правильнее бы сказать — козленка) отпущения на все случаи жизни. Любой из отпрысков Гассетов (четыре сына и две дочери в возрасте от трех до двенадцати лет) мог совершенно безнаказанно дразнить, щипать, колотить, дергать за уши, пинать и оскорблять Генри — и все шестеро делали это при каждом удобном случае. Но хуже всего было то, что малыш рос, не зная любви; более того, его терпеть не могли, даже, можно сказать, ненавидели — и вот это-то и было самым ужасным с точки зрения миссис Харрис и миссис Баттерфильд.

Миссис Харрис и сама частенько испытывала на себе несправедливость жизни и не раз получала от судьбы колотушки. Но в ее мире это было естественным; кроме того, миссис Харрис была женщиной доброй, сама воспитала ребенка, и судьба Генри причиняла ей постоянные душевные муки. Бывало, даже в минуту самого хорошего настроения мысль о мальчике приводила ее почти в отчаяние — и тогда миссис Харрис погружалась в фантазии, чем-то напоминающие те, которые около года назад привели к величайшему приключению ее жизни — поездке в Париж за платьем.

Новые же фантазии напоминали романтическую историю из тех, что миссис Харрис обожала читать в женских журналах, которые клиенты обычно дарили ей, прочитав их сами.

По мнению миссис Харрис, Пенси Котт (или как там ее теперь звали) в этой истории играла роль злодейки, исчезнувший летчик (она считала его летчиком) Браун — героем, а малыш Генри — жертвой. Миссис Харрис была убеждена, что отец продолжает высылать деньги на содержание ребенка, но Пенси их попросту прикарманивает. Во всем была виновата, конечно, Пенси — это она вопреки супружескому долгу отказалась поехать с мужем в Штаты; это она отняла у мужа ребенка, а у Генри отца; она по прихоти своего любовника отдала малыша в лапы негодяев Гассетов — и наконец, это она скрылась Бог знает куда, унося в когтях любовника и деньги, предназначавшиеся Генри, и тем обрекла мальчика на страдания и унижения.

Законы жанра делали Джорджа Брауна положительным персонажем, пусть и отсутствующим. Он, уж конечно, был джентльмен от природы; не подлежало сомнению, что за прошедшие годы он сумел разбогатеть, как это делают все американцы. Возможно, и даже вероятно, что он женился (какая женщина не прельстится красивым, богатым, мужественным и еще молодым героем!); но, без сомнения, он тосковал по отнятому у него сыну.

Суждение миссис Харрис о Джордже Брауне основывалось на ее знакомстве с американскими солдатами, служившими в Англии. Все «джи-ай»[1], которых она когда-нибудь встречала, были дружелюбными, добродушными, щедрыми и все были особенно добры к детям. Она помнила, как в войну они неизменно делились шоколадом, сгущенкой и прочими лакомствами с ребятней, крутившейся вокруг американских баз. Да, они были шумливы, хвастливы, болтливы и расточительны до мотовства; но стоило узнать их поближе, и вы понимали, что они — самая что ни на есть соль земли.

Кроме всего прочего американцы уж конечно были самыми богатыми людьми на свете. Миссис Харрис отчетливо представляла себе особняк или, вернее сказать, дворец, где жил теперь Джордж Браун — и где малыш Генри мог бы наслаждаться богатством, знай только несчастный отец о горькой судьбе сына. Не было никаких сомнений в том, что стоит разыскать мистера Брауна и поведать ему о страданиях Генри, как тот немедленно примчится сюда на сверхзвуковом реактивном самолете и вызволит несчастное дитя из неволи. Все, что было нужно для этого — это фея-крестная, которая немного подтолкнула бы в нужную сторону колесо судьбы. И понятно, что в фантазиях миссис Харрис этой феей была она сама.

Порой в своих мечтах она переносилась в Америку, где благодаря удаче и сообразительности едва ли не в мгновение ока разыскивала Джорджа Брауна. Затем она рассказывала ему печальную историю малыша Генри — на глаза несчастного отца наворачивались слезы, а к концу рассказа он уже рыдал, не стыдясь этих слез. «Всего моего состояния недостанет, чтобы отблагодарить вас за то, что вы для меня сделали, добрая женщина,» — говорил он, вытирая слезы. — «Скорее, скорее летим в Англию за моим мальчиком — он будет теперь жить со мной!». Да, это были очень приятные мечты.

Но как мы знаем, миссис Харрис не была совсем уж фантазеркой. Наоборот, это была женщина практическая и здравомыслящая, и она прекрасно понимала, как на самом деле обстоят дела с маленьким Генри, Гассетами и Джорджем Брауном, о местопребывании которого не только никто не знал — но никто и не пытался найти его. Она однако же верила, что будь у нее возможность, она сумела бы разыскать его, несмотря на то, что все, что было ей известно об отце ребенка — это то, что его зовут Джордж Браун и что он некогда служил в ВВС США.

2

На самом деле миссис Харрис, разумеется, понимала, что для нее путешествие в Америку не более реально, чем полет на Луну. Да, в свое время она пересекла Ла-Манш, а современная авиация превратила Атлантический океан всего лишь в несколько часов полета над водой; но стоимость такого путешествия да еще и проживания в Америке делали его нереальным. Миссис Харрис сумела скопить денег на платье от Диора и поездку в Париж путем двухлетней экономии и тяжкого труда; но то была мечта ее жизни, и к тому же та поездка отняла у миссис Харрис слишком много сил. Сейчас она была старше и не чувствовала себя в силах скопить сумму, необходимую на столь грандиозную экспедицию.

Ее диоровской авантюре положил начало выигрыш сотни фунтов в футбольную лотерею — без этой сотни миссис Харрис вряд ли начала бы копить остальные триста пятьдесят. Она и сейчас продолжала играть в лотерею, но — уже без веры в удачу, которая порой сама по себе эту удачу привлекает. Слишком хорошо было ей известно, что молния не ударяет дважды в одно место.