Маркус Зузак - Я — посланник

• Название: Я — посланник
• Автор: Маркус Зузак
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58432-1

Жизнь у Эда Кеннеди, что называется, не задалась. Заурядный таксист, слабый игрок в карты и совершенно никудышный сердцеед, он бы, пожалуй, так и скоротал свой век безо всякого толку в захолустном городке, если бы по воле случая не совершил героический поступок, сорвав ограбление банка.

Вот тут-то и пришлось ему сделаться посланником.

Кто его выбрал на эту роль и с какой целью? Спросите чего попроще.

Впрочем, привычка плыть по течению пригодилась Эду и здесь: он безропотно ходит от дома к дому и приносит кому пользу, а кому и вред — это уж как решит избравшая его своим орудием безымянная и безликая сила. Каждая выполненная миссия оставляет в его судьбе неизгладимый след, но приближает ли она разгадку тайны?

Впервые на русском языке! От автора знаменитого «Книжного вора»!

---

— И что мне было делать? — пожимает плечами мама. — Отучить вас от брани я не смогла и потому решила расслабиться и получать удовольствие. Как говорится, с кем поведешься…

В общем, если беседа обходится без «говнюков», «тупиц» и «засранцев» в мой адрес, это просто праздник какой-то. И дело даже не в словах, а в том, как она их произносит. Мама не выговаривает ругательства — она ими плюется и швыряет, точно фанаты.

Из трубки в меня до сих пор летит разнообразная лексика — правда, я не слушаю. А надо бы.

— …И что, черт побери, я буду делать завтра? Вот придет мисс Фолкнер на чай, — я чашку на пол поставлю, мать твою за ногу?

— Мам, просто скажи, это моя вина.

— Да! Я так и скажу! — рявкает она. — Признаюсь, что мой сын — придурок! Он забыл заехать за журнальным столиком! Эд, ты придурок! Простую вещь сделать не можешь!

Эд, ты придурок.

Ненавижу.

— Ма, я все сделаю.

Но ее уже не остановить — и я опять отключаюсь. Смотрю на бубновый туз в руке. Он блестит.

Я трогаю его пальцем.

Щупаю поверхность.

И улыбаюсь.

Ему.

Бубновому тузу.

Потому что он — мой. Его прислали — мне. Не Эду-придурку. А мне — настоящему Эду Кеннеди. Будущему Эду Кеннеди. Не таксисту-недотепе.

Что мне предстоит?

И кем я стану?

— Эд?

Я молчу — думаю.

— Эд?! — взрывается мама.

Я подпрыгиваю — и выпадаю из забытья.

— Ты меня слушаешь или нет?

— Д-да… Слушаю, конечно…

Эдгар-стрит, 45… Харрисон-авеню, 13… Македони-стрит, 6…

— Извини меня, пожалуйста, — возвращаюсь я к беседе. — Забыл. Замотался и забыл совсем. Работы много, закрутился — извини. Завтра столик привезу, хорошо?

— Точно?

— Абсолютно.

— И не забудешь?

— Не забуду.

— Смотри мне. Тогда пока.

— Ой, стой! — торопливо несется мой голос по телефонным проводам. — Не вешай трубку, ма!..

Она нехотя откликается:

— Чего?..

Слова не идут с языка, но я должен, должен узнать. Про карту. Раз уж решил, что надо опросить каждого подозреваемого. Почему бы не начать с мамы?

— Чего тебе? — переспрашивает она чуть громче.

Мне удается выдавить из себя вопрос, хотя слова упирались до последнего и вставали во рту чуть ли не на распор.

— Ма, а ты мне сегодня по почте ничего не посылала?

— В смысле?..

— Ну…

Действительно, в смысле…

— Ну, маленькое такое…

— Что маленькое, Эд? Я спешу вообще-то.

Ну ладно. Надо говорить как есть.

— Игральную карту, ма. Бубновый туз.

На том конце провода повисает тишина. Она думает.

— И? — спрашиваю я.

— Что — и?

— Это ты его послала?

И тут она взрывается. Рев еще не достиг моих ушей, но невидимая рука высовывается из трубки, хватает за горло и мерно, методично встряхивает.

— Нет! Нет! Не я! — звенит в ее голосе мстительная ярость. — На хрена мне посылать тебе по почте карту? Я должна была отправить напоминание… — Тут она срывается на крик. — Насчет чертова журнального столика!

— Ладно, ладно…

Странно, почему я так спокоен?

Может, это карта действует?

Не знаю…

Хотя… Нет. Знаю. Это не карта. Я всегда такой. Спокойный. И жалкий. Потому что трусливый. Нужно гавкнуть на старую стерву, велеть ей заткнуться, — но я не смогу. Никогда. В конце концов, нужно же ей на ком-нибудь отыгрываться. С братьями и сестрами мама так себя не ведет — о-о-о, как она их любит! Мама готова им ноги целовать при каждом визите, а ведь дети нечасто балуют ее посещениями. Но братцы-сестрицы приехали и уехали. А я тут, под рукой. Островок стабильности в маминой жизни — всегда есть кого обругать.

— Мам, я понял. Я понял, что это не ты, просто я немного растерялся, понимаешь, все-таки непривычно такие штуки…

— Эд? — перебивает она, до отказа наполнив голос скукой.

— Что, мам?

— Отвали.

— Хорошо, ма. До свиданья. В общем, я скоро…

— Все, пока.

Она вешает трубку. Разговор окончен.

Ну надо же — чертов журнальный столик!

А ведь я чувствовал, чувствовал, когда шел домой от стоянки «Свободного такси» — что-то такое важное забыл сделать. Теперь мисс Фолкнер придет к маме в гости и вместо героической повести об Эде, Победившем Зло в Банке, услышит историю Эда-Придурка, Который Забыл про Мамин Журнальный Столик. Кстати, я не уверен, что этот предмет обстановки поместится в такси.

Так, пора заканчивать с этими мыслями. Они делу не помогут. Мне нужно сосредоточиться и подумать, почему карта вообще оказалась у меня. И откуда она взялась.

Я уверен: ее прислал кто-то из знакомых.

Кто-то, с кем я играю в карты. А с кем я играю? Правильно: с Марвом, Одри и Ричи.

Впрочем, Марва нужно исключить. Это точно не он. Воображения бы не хватило.

А кто? Ричи? Тоже вряд ли. На него не похоже, да и вообще…

Остается Одри.

«Конечно, это она», — говорю я себе.

Но как-то неуверенно говорю. Потому что нутром чую: нет. Это не мои друзья прислали туза.

И правда, что я в них уперся? Иногда мы играем в карты прямо на крыльце. Сотни людей проходят мимо и видят нас за этим занятием. К тому же время от времени мы принимаемся орать друг на друга, и тогда прохожие смеются и спрашивают, кто выиграл, кто проиграл, кто не согласен и ноет, — в общем, из-за чего сыр-бор?

Так что кто угодно мог прислать карту.

Ночью я не сплю.

Все думаю.

Наутро подымаюсь раньше обычного и обхожу пригород в компании Швейцара, со справочником наперевес — хочу посмотреть на дома по каждому адресу. Тот, что на Эдгар-стрит, оказывается на редкость убогим сооружением, приткнувшимся в самом конце улицы. Дом на Харрисон-стрит старенький, конечно, но вполне себе опрятный. Посреди газона клумба с розами, хотя трава вокруг вся усохла, причем давно. В поисках Македони-стрит справочник заводит меня в верхний район — тот, что на холмах. Богатый. Ну и дом соответствующий — двухэтажный, с забирающей в гору подъездной дорожкой.

По дороге на работу и на работе я продолжаю думать о карте.

А вечером осуществляю доставку маминого журнального столика и отправляюсь к Ричи играть в карты. Там-то я все и рассказываю.

— Она у тебя с собой? — спрашивает Одри.

Качаю головой — нет, мол.

Вчера перед сном я положил ее в верхний ящик комода. Он был пуст. Никаких посторонних предметов. Никаких запахов. Пустой ящик, и на дне — карта.

— Скажите мне правду. Это кто-то из вас? — не удержался я от вопроса.

— Ты меня, что ль, заподозрил? — искренне изумляется Марв. — Да ты что. Вы же знаете: у меня мозгов не хватит такое выдумать. — Он пожимает плечами. — К тому же у меня есть над чем голову поломать, Эд. Очень нужно о тебе думать, как же.

Понятно. Мистер Спорщик в своем репертуаре.

— Вот именно, — вступает в разговор Ричи, — Марв известный тупица, ему не додуматься.

Сделав это важное заявление, Ричи замолкает.

Мы все смотрим на него.

— Чего? — удивляется он.

— Так это ты, что ли? — вопрошает Одри.

— Ричи, я — ходячая лень. А он — тупица, — хмыкает Ричи и тычет большим пальцем в Марва. И, простирая к нам руки, говорит: — Посмотрите на меня — я же тунеядец на пособии. Вдобавок не вылезаю из букмекерской конторы. Я даже до сих пор с родителями живу!..

Тут я должен дать вам справочную информацию. На самом деле Ричи зовут совсем не Ричи. Его настоящее имя Дейв Санчес. А Ричи мы его прозвали из-за татуировки на правом плече: вроде как Джими Хендрикс, но этот Джими больше похож на Ричи, в смысле, на Ричарда Прайора. Все смеются и твердят, что нужно на левом плече сделать татуировку с Джином Уайлдером — имидж будет идеальным. А ведь и правда, отлично они на пару играли! Вы видели «Психов в тюряге» и «Ничего не вижу, ничего не слышу»? Вот именно. Офигительный дуэт, чего там…

Правда, есть один нюанс. Ричи лучше не говорить про Джина Уайлдера. Не советую. У парня начинается натуральный маниакальный психоз. А если Ричи еще и пьян — вообще труба.

Что я могу еще о нем рассказать? Кожа смуглая, усики никогда не сбривает. Волосы курчавые, цвета глины. Глаза черные, но добрые. Ричи никогда не учит никого жить — ну, и от окружающих ждет того же. Еще он ходит в одних и тех же линялых джинсах, хотя кто его знает, может, у него несколько пар одинаковых. Я как-то не подумал спросить.

Когда он подъезжает, слышно издалека — у Ричи мотоцикл. «Кавасаки» или что-то вроде этого, черно-красный. Летом Ричи ездит без куртки, — а что, он с детства гонял на мотике. Так что обычно на нем футболка или «пожилая», немодная рубашка, они с отцом их по очереди носят.

В общем, мы сидим и все на него смотрим.

Он нервничает и вдруг поворачивается, — а мы за ним, как привязанные, — к Одри.

— Ладно, — начинает она речь в свою защиту. — Согласна, из всей компании я одна, пожалуй, способна на такую бредовую шутку…