Эсмеральда Сантьяго - Завоевательница

• Название: Завоевательница
• Автор: Эсмеральда Сантьяго
• Издательство: Азбука
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01756-6

Роман Эсмеральды Сантьяго «Завоевательница», который авторитетный американский еженедельник «Publishers Weekly» назвал пуэрториканским вариантом «Унесенных ветром», — первое произведение писательницы, публикуемое на русском языке.

Католический пансион, замужество, благополучная жизнь в кругу семьи, в тени супруга… Ни за что на свете! Независимая, упрямая Ана рвется прочь из родной Севильи, чтобы за морями-океанами, на далеком острове Пуэрто-Рико стать хозяйкой сахарной плантации — стать безраздельной хозяйкой своей судьбы. В этой саге о покорении земли, о преодолении условностей среды и воспитания нежная любовь уживается с бурной, запретной страстью, мечта о женском счастье — с готовностью приносить на алтарь заветной цели любые жертвы. Недаром среди предков Аны были бесстрашные конкистадоры: в хрупкой, но отважной Ане живет неукротимый дух завоевателей былых времен.

---

Перевалив Центральную Кордильеру, они начали спуск по южному, более засушливому склону. Тут главной проблемой стало беспощадное солнце, превратившее карету в раскаленную печку, а резкий ветерок, задувавший в открытое окошко, отнюдь не облегчал их положения. Они отправлялись в путь с рассветом и ехали до тех пор, пока солнце не оказывалось прямо над головой. Затем путешественники сворачивали на подъездную дорожку к поместью, где они обедали, а потом отдыхали. За сиестой следовал легкий ужин и беседа с хозяевами. Леонора и Эухенио пересказывали вчерашние новости в новой гостиной новым слушателям, добавляя сплетни, которыми поделились с ними предыдущие хозяева.

Дважды случались длительные остановки, поскольку карете требовался ремонт, и тогда Леонора, Элена и их хозяйка посещали мессу в прохладной церкви и прогуливались в сумерках вокруг обсаженной деревьями площади.

И хотя путешествие было не из легких, Леонора никак не могла объяснить, почему сын и невестка с такой настойчивостью отговаривали ее от поездки в Лос-Хемелос, сетуя на плохие дороги. Она, офицерская жена, видела дороги и похуже, жила в местах и более опасных, спала и не на таких кроватях. Элена и Леонора старались не замечать тягот пути, укрывшись в карете, и чувствовали себя в безопасности под охраной вооруженных мужчин.

Военная дорога, идущая с севера на юг, была накатанной. Но когда путешественники свернули на запад, она сузилась до тропы и лошади стали пугливыми и норовистыми. Низко нависавшие ветви, многочисленные насекомые и маленькие птички бились о карету и шляпы мужчин, державшихся позади. Однажды им пришлось остановиться, и Леонора с Эленой принялись бегать вокруг кареты, колотя по своим юбкам, потому что туда забралась ящерица, причем ни одна из дам не знала наверняка, чью юбку та выбрала. В другой раз крыша кареты, где разместили багаж и подарки, задела свисавшее с дерева осиное гнездо, и, хотя дамы не пострадали, Эухенио и членам эскорта, пешим и конным, здорово досталось. У одного из мужчин оказалось искусано лицо, и его веки так распухли, что глаза не открывались. Пришлось вернуться и оставить его в ближайшем городке.

Рамон договорился, что последнюю ночь родители проведут в Сан-Бернабе. Семейство Аргосо в сопровождении эскорта въехало на утрамбованный земляной двор на исходе дня. Хозяйский дом представлял собой длинное деревянное строение с остроконечной двускатной крышей. Рядом с ним возводился внушительный каменный дом с плоской крышей и внутренним двориком. Когда путешественники появились на подъездной дорожке, рабочие на стройке застыли, склонив голову, пока дамам помогали выбраться из кареты и подняться по ступеням главного входа, где приезжих встречали Луис с Фаустиной. Их сыновья, Луисито и Маноло, ожидали гостей рядом с родителями. Все четверо выглядели одинаково. Фаустина представляла собой женскую версию своего мужа, а Луисито с Маноло были копиями меньшего размера — те же черты лица и похожие тучные тела.

— Добро пожаловать, пожалуйста, входите вот сюда, чувствуйте себя как дома. — В голосе Фаустины, доносившемся из недр ее груди, прорывались смешинки, словно она вспомнила анекдот и с нетерпением ждала возможности рассказать его.

Луис тоже, по-видимому, от души наслаждался ситуацией, да и мальчики были веселы и доброжелательны. Леонора посчитала хорошим знаком то, что ближайшие соседи Рамона и Аны пребывают в таком приподнятом настроении и испытывают очевидное удовольствие от деревенской жизни. Дородность родителей и сыновей, их румяные щеки, улыбки и гостеприимство подействовали на нее ободряюще, словно близость этих счастливых людей каким-то образом перекинула мост через километры непроходимых троп и каменистых дорог прямо в сердце Лос-Хемелоса. Забыв про то, как хорошо она знает сына и невестку, вопреки всем страхам и волнениям, пережитым за более чем четыре с половиной года, Леонора представила себе Рамона, Ану и Мигеля такими же упитанными, радостными и говорливыми, какими были все члены семейства Моралес-Моро.

Снаружи дом представлял собой деревянный прямоугольник с широким передним крыльцом, но внутри оказался просторным и вместительным. Мебель была незамысловатой, однако удобной, а салфетки на столиках, подушки на стульях, сборчатые занавески на окнах и в проемах дверей, ведущих во внутренние покои, демонстрировали, что Фаустина была заядлой рукодельницей.

— Вы, несомненно, хотели бы освежиться с дороги, — сказала хозяйка и провела Леонору и Элену вглубь дома, в отдельные комнаты, где горничные приготовились помочь гостьям вымыться.

— Как тебя зовут?

— Кириака. К вашим услугам, сеньора, — ответила служанка не то чтобы робко, не то чтобы нагловато, но в ее голосе слышалось и то и другое. Это была красивая женщина с миндалевидными глазами и высокими скулами. Голову ее украшал ярко-оранжевый тюрбан, оттенявший шоколадный цвет кожи, концы которого были завязаны на боку кокетливым бантом. — Полить вам? — спросила она и уверенной рукой наклонила глиняный кувшин над сложенными пригоршней руками Леоноры.

Та вымыла лицо и шею и уже собиралась попросить салфетку, когда Кириака протянула развернутое полотенце, благоухавшее лимоном. Глаза женщин встретились, и горничная сразу отвела взгляд, однако Леонора снова подумала, что служанка демонстрирует скорее не смирение, а хорошие манеры.

— Если позволите, сеньора, — произнесла Кириака и использованным, влажным полотенцем стряхнула сухие листья, веточки и мертвых насекомых с платья Леоноры, а затем, встав перед гостьей на колени, протерла подол платья и башмаки.

Элена вышла из своей комнаты одновременно с Леонорой и выглядела посвежевшей и счастливой. Луис, Фаустина и Эухенио сидели на веранде с бокалами фруктовой воды в руках. Мальчиков не было видно.

— Надеюсь, вам нравится вкус мамея, — сказала Фаустина, вручая Элене и Леоноре полные бокалы. — Я не сразу распробовала этот фрукт, но теперь считаю, что нектар из мамея лучше всего освежает после длительного путешествия.

— Как здесь уютно и спокойно, — заметила Элена, и ее лицо слегка порозовело, словно выражать собственное мнение для девушки было таким непривычным делом, что она поневоле смутилась.

— Спасибо, сеньорита. — Луис склонил голову в коротком поклоне. — Фаустина выбрала это место для дома. Как видите, мы расширяемся. — Он махнул рукой с толстыми пальцами в сторону стройки. — Когда мы только приехали сюда, здесь стояло всего несколько хижин и хлев. Но дела у нас пошли лучше, чем мы ожидали.

Фаустина повернулась к Леоноре:

— Нелегко жить так далеко от городских удобств, но мы стараемся. Ваша комната достаточно удобна? — Вопрос в конце фразы, которая началась как утверждение, предполагал комплимент.

— Она прелестна, — ответила Леонора. — И Кириака была ко мне очень внимательна.

Фаустина самодовольно улыбнулась:

— Да, она хороша. Я унаследовала ее от брата, мир праху его. Жаль, что мы не можем оставить ее, но нам в самом деле не нужно столько слуг. Луис собирается обменять ее вместе с дочерью — девушкой, которая помогала сеньорите Элене, — на полевых работников.

— Правда заключается в том, — добавил Луис, — что в таком деле, как наше, все зависит от рабочих рук. Мы ведь живем не в городском особняке, поэтому служанки вроде Кириаки и Бомбон, которые, кроме домашней работы, мало на что пригодны, практически для нас бесполезны.

— Надеюсь, наш сын и невестка добились хотя бы половины того, чего достигли вы, — произнесла Леонора с целью сделать хозяевам очередной комплимент.

Но она снова увидела привычную реакцию: мрачные лица людей, знавших что-то о Лос-Хемелосе, чего не знала она, трепетание век, поджатые губы и внезапное стремление сменить тему разговора.

— Какие новости, — начала Фаустина жизнерадостно, — вы привезли из Сан-Хуана?

БРОДЯГА

Они покинули Сан-Бернабе на рассвете, сопровождаемые птичьим щебетанием. Ферма располагалась на высоких холмах, вытянувшихся вдоль реки, и, куда бы ни обращали взгляд Леонора и Элена, везде они видели сады. Здесь росли фруктовые и кофейные деревья, бананы и овощные бананы, на ступенчатых террасах люди трудились, низко склонившись к земле. Мужчины, женщины и дети рыхлили почву, выпалывали сорняки, переносили грунт, а надсмотрщики объезжали территорию. Карета спускалась по склону холма, и ее колеса и каркас охали и скрипели, словно им было трудно следовать за лошадьми, которые осторожно пробирались по серпантину дороги. Несколько раз Элена закрывала глаза, когда карета катилась по краю крутого откоса, заросшего таким густым кустарником, что на дне, наверное, было темно, как ночью. В зарослях прятались хижины, крытые пальмовыми листьями, и ветерок относил в сторону дым, поднимавшийся из труб.