Жюль Верн - Дунайский лоцман

• Название: Дунайский лоцман
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-031-1 (т. 20), 5-862118-022-2

Победитель соревнования по рыбной ловле "Дунайской лиги" Илиа Бруш объявляет о намерении спуститься по Дунаю от истока до устья, и обойтись при этом исключительно плодами рыбной ловли. Занимательное начинание несколько осложняется тем, что именно сейчас на всем протяжении реки полиция разыскивает таинственную банду, занимающуюся ограблениями замков, ферм и деревень стоящих на Дунае. Да еще в пассажиры к рыбаку настойчиво набивается некто господин Иегер...

Изначальный авторский замысел романа Жюля Верна был значительно отредактирован его сыном Мишелем, и именно в таком виде роман стал широко известен.

---

Через полсотни метров вышли на небольшую площадь. Перед ними в темноте слабо светилось окно.

— Здесь,— сказал Титча.

Они вошли в пустынную залу скромной кофейни, всю обстановку которой составляли дюжина столиков и стулья.

— Тут будет превосходно,— промолвил Драгош.

Хозяин поспешил к неожиданным посетителям.

— Чего мы выпьем? Я угощаю,— объявил сыщик, хлопая себя по жилету.

— Стакан ракии?[45] — предложил Титча.

— Идет, ракия! А можжевеловой? Она вам нравится?

— Хороша и можжевеловая,— согласился Титча.

Карл Драгош обернулся к хозяину, ожидавшему приказаний.

— Вы слышали, дружище? Ну, живо!

Пока хозяин суетился, Карл Драгош с одного взгляда оценил того, с кем предстояла борьба. Широкие плечи, бычья шея, низкий лоб, прикрытый густыми седеющими волосами, одним словом, типичный экземпляр ярмарочного борца низшего сорта.

Когда принесли бутылки и стаканы, Титча завел разговор сначала:

— Вы сказали, что знаете меня?

— А вы в этом сомневаетесь?

— И что, вам известно дело в Гроне?

— Конечно, мы там работали вместе.

— Невозможно!

— Но верно.

— Ничего не понимаю,— бормотал Титча, напрасно стараясь вспомнить.— Нас было все-таки только восемь…

— Простите,— перебил Драгош,— нас было девять, потому что я был там.

— Вы приложили там руку? — настаивал мало убежденный Титча.

— Да, и в вилле, и на поляне. Это я вел повозку.

— С Фогелем?

— С Фогелем.

Титча одно мгновение раздумывал.

— Этого не может быть,— запротестовал он.— С Фогелем был Кайзерлик.

— Нет, я,— не смущаясь, возразил Драгош.— Кайзерлик оставался с вами.

— Вы в этом уверены?

— Вполне! — заявил Драгош.

Титча, казалось, заколебался. Бандит не блистал сообразительностью. Не заметив, что сам же и открыл существование Фогеля и Кайзерлика так называемому Максу Рейнольду, он посчитал доказательством, что тот действительно знал имена раньше.

— Стаканчик можжевеловки? — предложил Драгош.

— От этого не отказываются, — молвил Титча.

Потом, опорожнив стакан одним духом, он пробормотал, наполовину убежденный:

— Это любопытно. Мы в первый раз замешали чужака в наши дела.

— Надо же когда-то начинать,— возразил Карл Драгош.— Я не буду чужаком, когда меня примут в шайку.

— В какую шайку?

— Бесполезно хитрить, приятель. Ведь это уже решено.

— Что решено?

— Что я буду вашим.

— С кем решено?

— С Ладко.

— Да тише ты,— грубо перебил Титча.— Я уже предупреждал, что надо хранить это имя для себя.

— На улице! — возразил Драгош.— А здесь?

— Здесь, как и везде, как во всем городе, понятно?

— Почему? — спросил Драгош наудачу.

Но Титча еще сохранил остатки недоверия.

— Если вас спросят,— молвил он осторожно,— говорите, что вы его не знаете, приятель. Вам многое известно, но не все, как я вижу, и не вам водить за нос такую старую лисицу, как я.

Титча ошибался: не ему было тягаться с таким игроком, как Драгош, и старая лисица попалась умелому охотнику. Трезвость не была главным качеством бандита, и сыщик, как только это обнаружил, решил сразу же использовать уязвимое место противника. Его настойчивым предложениям бандит сперва сопротивлялся, но слабо. И вскоре стаканы можжевеловой следовали за стаканами ракии и наоборот. Воздействие уже сказывалось. Глаза Титчи начали блуждать, язык отяжелел, благоразумие исчезало.

— Итак, мы говорили,— вяло бормотал Титча,— что это условлено с атаманом?

— Условлено,— подтвердил Драгош.

— Он хорошо сделал… атаман,— заявил Титча, который в опьянении начал разговаривать с собеседником на ты.— У тебя вид настоящего парня, товарищ.

— Ты смело можешь это утверждать,— в тон ему ответил Драгош.

— Тогда, вот!… Ты его не увидишь… атамана…

— Почему?

Прежде чем ответить, Титча наполнил стакан ракией и выпил двумя глотками. Потом хрипло сказал:

— Атаман… отправился.

— Его нет в Рущуке? — настойчиво спросил сильно разочарованный Драгош.

— Нет больше.

— Значит, он здесь был?

— Четыре дня назад.

— А теперь?

— Отправился к морю на шаланде.

— Когда он должен вернуться?

— Недели через две.

— Две недели отсрочки! Эх, вот мое счастье! — вскричал Драгош.

— Ты, верно, очень раззадорился войти в компанию? — с грубым смехом спросил Титча.

— Черт! — ответил Драгош.— Я — крестьянин, а дельце в Гроне принесло мне за одну ночь больше, чем за целый год копания в земле.

— Это тебя и разлакомило! — решил Титча с раскатистым хохотом.

Драгош сделал вид, будто только заметил, что стакан его собутыльника пуст, и поспешил его наполнить.

— Ты совсем не пьешь, товарищ! — вскричал он.— За твое здоровье!

— За твое! — повторил Титча, опоражнивая стакан уже одним махом.

Сведения, полученные полицейским, оказались обильны. Он узнал, сколько сообщников в дунайской шайке: восемь, по словам Титчи; имена трех из них и даже четырех, считая атамана; назначение шаланды; море, где, без сомнения, судно заберет добычу; базу для операций: Рущук. Когда Ладко вернется сюда через две недели, все будет готово, чтобы арестовать его немедленно, если не удастся схватить бандитов в устье Дуная.

Но все-таки немало еще оставалось неразрешенных вопросов. Карл Драгош подумал, что, может быть, ему удастся прояснить, по крайней мере, хоть один, пользуясь опьянением собеседника.

— Почему же,— спросил он равнодушно после некоторого молчания,— ты не хотел, чтобы я произносил имя Ладко?

Совершенно пьяный, Титча бросил мутный взгляд на компаньона, потом, в приливе внезапной нежности, протянул ему руку:

— Я все тебе скажу, ведь ты друг! — пробормотал он.

— Да!

— Брат!

— Да!

— Молодец, боевой парень!

— Да!

Титча взглянул на бутылки.

— По стаканчику можжевеловки? — предложил он.

— Кончилась,— ответил Драгош.

Опасаясь, что новый знакомый упадет мертвецки пьяным, сыщик старался выплескивать на пол добрую часть содержимого бутылок. Потому выпитое количество не устраивало Титчу, узнав, что можжевеловой уже нет, он скорчил кислую гримасу.

— Тогда ракии! — умолял он.

— Вот,— согласился Карл Драгош и придвинул бутылку, в которой оставалось немного жидкости.— Но осторожно, товарищ! Мы не должны опьянеть.

— Я?! — запротестовал Титча, завладев бутылкой.— Я знаю, что могу и чего не могу!

— Мы говорили, что Ладко…— напомнил Драгош, осторожно направляя извилистый путь разговора к цели.

— Ладко? — повторил Титча, забыв, о чем шла речь.

— Да… Почему нельзя его называть?

Титча пьяно рассмеялся.

— Это тебя интересует, сынок! Это значит, что здесь Ладко именуется Стрига, вот и все.

— Стрига? — повторил Драгош, ничего не понимая.— Почему Стрига?

— Потому что так зовется это дитятко… Ну, вот ты, тебя зовут… В самом деле, как тебя зовут?

— Рейнольд.

— Ага… Рейнольд… Ну, хорошо! Тебя зовут Рейнольд… Его зовут Стрига… Это ясно.

— Однако в Гроне…— настаивал Драгош.

— Хо! — перебил Титча.— В Гроне это был Ладко… Но в Рущуке это Стрига!

Он подмигнул с хитрым видом.

— Да уж так, ты понимаешь, не пойман — не вор!

Что преступник принимает вымышленное имя, которым прикрывает свои злодеяния, это не может удивить полицейского, но почему именно фамилия Ладко, фамилия, написанная на портрете, найденном в барже?

— Однако существует и настоящий Ладко! — нетерпеливо промолвил Драгош, выразив, таким образом, свое предположение.

— Черт возьми! — сказал Титча.— Это-то и есть самое смешное.

— Но кто же тогда этот Ладко?

— Каналья! — энергично заявил Титча.

— Что он тебе сделал?

— Мне?… Ничего… Стриге…

— А что он сделал Стриге?

— Отнял у него женщину… Прекрасную Натчу.

Натча! Имя, написанное на портрете! Драгош, уверенный, что он на хорошем следу, жадно слушал Титчу, а тот продолжал, не дожидаясь, чтобы его просили:

— Потом, они совсем не друзья, понимаешь! Вот почему Стрига взял его имя. Он хитрец, Стрига!

— Я все-таки не понимаю,— упорствовал Драгош,— почему нельзя называть имя Ладко.

— Потому что это опасно,— объяснил Титча.— В Гроне… и в других местах, ты знаешь, что оно означает… А здесь Ладко — имя лоцмана, который восстал против правительства… он устраивает заговоры, бездельник… А улицы в Рущуке полны турок!

— Что с ним случилось? — спросил Драгош.

Титча жестом показал незнание.

— Он исчез. Стрига думает, что умер.

— Умер!

— И вероятно, это правда, потому что женщина — у Стриги.

— Какая женщина?

— Ну! Прекрасная Натча… Сначала имя, потом жена… Она недовольна, голубка… Но Стрига держит ее на борту шаланды…