Ине Лоренс - Ханская дочь. Любовь в неволе

• Название: Ханская дочь. Любовь в неволе
• Автор: Ине Лоренс
• Издательство: Книжный клуб «Клуб семейного досуга»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1269-0

Действие этого увлекательного романа развивается на фоне реальных исторических событий петровской России и Северной войны, в которые вплетаются необычные перипетии судеб героев. Дочь татарского хана Сирин должна была выйти замуж за славного воина племени и провести всю жизнь в орде, но судьба распорядилась иначе. Девушка под видом ханского сына попадает в плен к русскому царю как заложница. Здесь ее ждут невероятные приключения, роковые испытания, верность и предательство, подвиги и смертельные опасности, и, конечно, любовь. Но она должна во что бы то ни стало сохранить свою тайну…

---

На какое-то мгновение показалось, что Кирилин не оставит вызывающие слова Сергея без ответа, но тут гвардеец неожиданно расхохотался и хлопнул Тарлова по плечу:

— Да, мальчик, вижу, для тебя не просто подчиненный. Не спорю, он весьма недурен, но меня лично сочная бабенка прельщает куда больше, чем костлявая задница этого парня.

Оскорбление достигло цели, а раздавшиеся смешки усугубили дело. Сергей стоял бледный как смерть, пытаясь задушить в себе желание выхватить саблю и прикончить подлеца на месте.

Кирилин откровенно забавлялся происходящим. Не дождавшись ответа, он продолжил:

— Да что там! Парню и нужно-то всего — выпить стаканчик за нашего светлейшего царя, вот и все, Сергей Васильевич. Это не так уж и трудно!

— И еще один за нашу славную армию! — смеясь, добавил Шишкин.

Сирин видела, с каким любопытством смотрят на нее окружающие, и понимала, что еще чуть-чуть — и крови не избежать. Если завяжется драка, в стороне она не останется, а значит, после наверняка будет брошена в тюрьму, тогда ей не миновать разоблачения и позорной смерти.

— Дружище, выпей хоть стаканчик, чтобы только не ссориться, — тихо прошептал Бахадуру Семен Тиренко, один из друзей Раскина.

Сирин передернуло от одной мысли — и не столько оттого, что она боялась нарушить запрет Аллаха, сколько потому, что она уже повидала немало пьяных и понимала, что ей будет достаточно одной рюмки.

По лицу Кирилина было видно, что он не успокоится, пока не напоит ее допьяна или не вызовет на дуэль. Она спрашивала себя, что имеет против нее этот человек, но потом поняла, что главная его мишень — Тарлов. Он был, казалось, убежден, что между ними существует постыдная связь. Сирин постаралась сдержать улыбку. Если бы Сергей и впрямь заинтересовался ею в определённом смысле, как подозревал Кирилин, он уже разоблачил бы ее. Но он был так же слеп, как и другие, — смотрел только на оболочку, не подозревая, что под ней скрывается. Однако сейчас все это не могло ей помочь. Предстояло либо сразиться с Кирилиным и, скорее всего, погибнуть, либо прогневить Аллаха. И она сделала выбор, стыдясь в душе, что так жадно цепляется за жизнь.

По улыбке Сирин не было заметно, сколько сил стоило ей взять стакан с водкой и поднять его «за царя Петра Алексеевича и его славную армию». Затем она глубоко вдохнула и проглотила жидкость, так же точно, как делал это Сергей и другие русские, у нее немедленно перехватило дыхание. Рот и гортань горели, словно она проглотила адское пламя, а желудок словно взорвался, она испуганно хватала ртом воздух, а окружающие в это время хохотали. Не смеялся только Сергей, хотя губы его и подергивались, изгибаясь в улыбку. Думая, что Бахадур поперхнулся, он хлопнул татарина по спине.

— Между первой и второй перерывчик небольшой! — крикнул Шишкин. Выхватив у Сирин стакан, он наполнил его и снова сунул ей с требованием выпить. Сирин была так потрясена действием напитка, что не смогла сопротивляться, и вот адский огонь вспыхнул у нее внутри еще раз.

— Ты пьешь, как женщина! — усмехнулся Кирилин. — Твои товарищи — те из другого теста. Вот Ильгур, выпивает целую бутылку, а после этого из лука попадает с пятнадцати шагов оленю в сердце. Эй, ребята, вот что я вам скажу! Этот Бахадур — просто переодетая баба!

В словах его не было ни умысла, ни подозрения, но Сирин они потрясли до глубины души.

— Я ничем не хуже других! — с вызовом воскликнула она и потребовала налить еще стакан водки.

— За нас, татар! — громко произнесла тост и опрокинула в себя стакан.

Это был не последний стакан в этот день — молодые офицеры старались перещеголять друг друга в стремлении напоить Бахадура.

Сирин чувствовала, как алкоголь постепенно овладевает сознанием, наполняя его безумным весельем. Голоса окружающих, ставшие вдруг чересчур громкими и резкими, больно отдавались в ушах. Она еще сознавала происходящее довольно ясно, но язык вдруг стал неповоротливым, а речь перешла в нечленораздельное бормотание. Потом Сирин почувствовала, как сводит желудок, и хотела дойти до отхожего места или, по крайней мере, выйти на воздух, прежде чем ей станет совсем плохо, но ноги не слушались. Сирин мотало из стороны в сторону, и она никак не могла отыскать дверь.

Сергей видел, что Бахадур уже с трудом держится на ногах, и подхватил его под руку:

— Пойдем, я отведу тебя домой.

Голос его долетал до Сирин словно издалека, а вместе с тем насмешки остальных звучали громко, словно колокола. Ее качнуло, мир вокруг закружился, а ноги окончательно подкосились.

Вдохнув свежего воздуха, Сирин немного пришла в себя и осознала, что Тарлов несет ее на плече, словно тюк тряпья.

— Отпусти меня! Я сам могу идти! — закричала она.

— Можешь, конечно, можешь, но так надежнее! — Не обращая внимания на протестующие стоны Бахадура, он донес его до берега канала и опустил на землю, держа так, чтобы голова приходилась над водой. Сирин тотчас же стошнило и рвало до тех пор, пока не стала выходить только желчь.

Сергей сочувственно смотрел, как мучается Бахадур, а на память ему приходил вечер, когда он сам впервые попробовал перепить взрослого мужчину, той ночью он проклинал маму и Господа Бога, мечтая только умереть. Поэтому, как было тяжело мальчику, которому не больше пятнадцати, он понимал хорошо.

Он попробовал приободрить Бахадура, но ответом ему был только жалобный стон. Мальчик выглядел настолько жалким и измученным, что у Сергея возникло желание вернуться во дворец Раскина и посчитаться с Кирилиным, сначала следовало бы дать ему пощечину, ну а потом не миновать и дуэли. Но он не мог бросить Бахадура в таком состоянии, а потому не оставалось ничего другого, как поднять мальчика на руки и отнести домой.

2

Когда на следующий день Сирин со стоном открыла глаза, у нее было ощущение, будто в голове копошится сотня маленьких чертей с раскаленными вилами, а еще парочка в это время лупит изнутри молотом по черепу. Во рту, казалось, что-то протухло, а желудок словно вывернули наизнанку. Она перекатилась на другой бок, но на большее сил не хватило.

— Что, сынок, проснулся наконец? — услышала она Ванин голос.

— Что случилось? — спросила она хрипло.

— Ты вчера, кажись, многовато выпил.

— Чушь! Я вообще не пью водки, Аллах запретил все, что опьяняет! — Но тут она припомнила, как Кирилин вынудил ее выпить, и не один стакан — иначе ей пришлось бы сразиться с ним на дуэли. Теперь она даже пожалела, что отказалась от поединка, — хуже, чем сейчас, ей бы точно не было, если бы она, конечно, выжила. Сирин постаралась отогнать от себя эту мысль. — Я убью этого мерзавца! — Охваченная яростью, она попыталась подняться, но застонала от боли — по голове словно ударили.

— Осторожней, сынок! Если выпить столько, сколько ты вчера выпил, голова будто стеклянная становится. Кажется, вот-вот разобьется.

Но Сирин не успокаивалась:

— Я убью его! — в бессилии повторила она несколько раз и заскрежетала зубами.

— И кого ты собрался убить? — спросил Ваня.

— Кирилина! — Это прозвучало как ругательство. Сергей уже успел рассказать вахмистру о том, что произошло вчера вечером, а потому при виде искаженного от ярости лица Бахадура Ваня слегка испугался. Этот маленький татарин, хоть и выглядел не слишком внушительно, казался способным исполнить угрозу. Ваня успокаивающе поднял руку и попытался улыбнуться:

— Только не сейчас, сынок, хорошо? Сначала тебе надо успокоиться и прийти в себя, а о мести подумаешь потом. У меня тут кое-что есть, это быстро тебя поднимет.

Сирин прислушалась к себе и решила, что по сравнению с головной болью и тошнотой любое лекарство покажется ей сладким, словно молоко. Она требовательно протянула руку:

— Давай сюда!

Ваня, шаркая, прошлепал к шаткому столику, на котором они хранили кухонную утварь, и вернулся со стаканом белесой жидкости, в которой плавала какая-то мелко нарезанная трава.

— Только выпить надо одним глотком, это довольно противная штука.

Сирин схватила стакан и опрокинула в себя содержимое — и тут же взвыла от ярости и обиды:

— Это же водка!

Но было поздно, она уже все проглотила.

— Не только, — пытался Ваня ее утихомирить, — там еще кое-какие травы, для желудка полезные. Тмин, например, а еще аир, немножко чеснока, черный перец, имбирь, ну и еще кое-что. Вот увидишь, тебе полегчает.

Но она продолжала кричать:

— Ты меня обманул! — Тут она рыгнула и осеклась.

— Ну вот видишь, сынок! Сейчас вся эта дрянь выйдет наружу и получше будет. — Ваня усмехнулся, но все же виновато посмотрел на мальчика. Бахадур выглядел так, словно все еще размышлял, чем бы раскроить вахмистру череп.

Сирин и впрямь с трудом удержалась от этого, но не успела она присмотреть для своей затеи что-либо подходящее, как желудок снова скрутило, но внезапно тошнота прошла, и боль в голове тоже утихла. Сирин сделала несколько глубоких вдохов и поняла, что опасность умереть прямо сейчас ей уже не грозит.