Алексей Макеев - Предатель

• Название: Предатель
• Автор: Алексей Макеев
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58329-4

Отравлен Дмитрий Васильев, заместитель генерального директора научно-производственного комплекса «Боникс» по вопросам безопасности. Он в коме, и врачи, никак не могут понять, чем же его отравили… Васильев, скорее всего, на работе наткнулся на что-то очень серьезное. Это может быть или хищение каких-нибудь ценных препаратов для изготовления наркотиков, или и утечка информации, а проще говоря, шпионаж. Либо он на чем-то прокололся, либо начал шантажировать преступников, и они решили его ликвидировать, причем срочно.

Раскрытие дела поручено Льву Гурову.

---

Чувствуя свою вину, он активно взялся за документы, чтобы поскорее закончить это дело и приняться за то, о котором говорил Орлов, а поскольку работа была механическая и давно привычная, размышлять ему она не мешала. Вернувшийся Крячко прямо с порога предложил:

– Пошли покурим.

И, хотя они оба уже давно бросили курить, Гуров ничуть не удивился, а тут же поднялся и вышел вслед за другом, потому что эта фраза на их языке означала, что очень срочно нужно обсудить что-то настолько важное, что ничьих лишних ушей рядом с ними быть не должно. Заперев дверь, они вышли из здания и направились в кафе неподалеку. Вторая половина мая радовала глаз и веселила душу видом свежей зелени, и даже травка кое-где в трещинах асфальта пробивалась к солнышку, да и птицы, пусть и городские голуби с воробьями и воронами, тоже вовсю наслаждались первыми по-настоящему теплыми днями, но друзья ничего этого не замечали.

– Что, совсем плохо? – не выдержав затянувшегося молчания, спросил Гуров.

– Петр с завтрашнего дня отстранен от должности до выяснения всех обстоятельств случившегося, – зло сказал Стас. – Это же такое ЧП, что ему и определения не подберешь! Чтобы его подчиненный устроил не просто стрельбу в коридоре – это можно было бы на нервный срыв или временное помутнение рассудка списать, – а покушение на находящегося под охраной человека, это уже всякие границы переходит! А Орлов еще, оказывается, не только оформил визит своего друга как допрос особо важного подозреваемого, так еще и имя его настоящее назвать отказался! Да и Панкратова с ними отпустил! А это уже вообще ни в какие ворота не лезет!

– А там и в отставку его отправят, – вздохнул Гуров. – Петр же для них со своей принципиальностью хуже петли на шее – с ним же ни о чем не договоришься. Другому вкатили бы выговор, и все, а вот его не пощадят.

– Я ни с кем, кроме него, работать не буду! – решительно заявил Стас.

– Можно подумать, что я соглашусь какого-нибудь выскочку терпеть, – буркнул Лев Иванович.

– Значит, опять в частный сыск, как ты и говорил? – спросил Крячко.

– С этим всегда успеется, а пока мы еще побарахтаемся, как та лягушка в молоке, – почти угрожающе пообещал Гуров.

– Ага! Собьем себе островок масла и прыг оттуда! Только куда? И вообще что ты обо всей этой истории думаешь?

– Понимаешь, – начал Лев Иванович. – Раз тот человек был в кевларе да еще и с мешком на голове, не иначе как тоже кевларовом, то сделано это было не только в целях его безопасности, но, видимо, и для конспирации. Так что он, скорее всего, проходит по программе защиты свидетелей и человек настолько ценный, что тут любые меры предосторожности нелишними будут. И, должно быть, случилось или у него самого, или действительно у его друга – тут пока вопрос открытый – что-то настолько серьезное, что он рискнул из своего убежища выбраться, чтобы с Орловым встретиться и именно на работе, чтобы мы с ним поговорить могли. А Петр не тот человек, чтобы нас с тобой по пустякам дергать даже для своего, как оказалось, близкого друга. И если учесть, как Петр его визит обставил, то становится понятно, что дело архиважное, как говорил один недоброй памяти деятель. Да и поручился он за нас перед ним, как за самого себя. А мы с тобой, как два законченных идиота, выпендриваться начали! Словно с цепи сорвались!

– Ты голову пеплом не посыпай, а думай ею хорошенько, что нам теперь делать! – потребовал Крячко.

– Ударными темпами, ни на что не отвлекаясь, сегодня же закончить к чертовой матери писанину и с завтрашнего дня в отгулы, чтобы спокойно этим делом заняться, – предложил Гуров. – У тебя недели две наберется?

– И даже больше, только кто бы нам их дал?

– Орлов! Кто же еще? Он же только с завтрашнего дня отстранен, – объяснил Лев Иванович. – А потом поедем ко мне, сядем и все подробно обговорим.

– Да он с нами теперь и разговаривать не захочет, – засомневался Стас.

– А ты постарайся! Ты же у нас мастер разговорного жанра, что совсем недавно и продемонстрировал с присущим тебе талантом и блеском, – заметил Гуров.

– Опять я крайний! – притворно вздохнул Крячко, на самом деле несколько приободрившись – план действий был намечен, и оставалось только претворить его в жизнь.

Вернувшись на работу, они в четыре руки, не прерываясь даже на обед, покончили с делами и сдали их, а потом, написав заявления на отгулы, собрались к Орлову.

– Ты там лишнего не говори, – предупредил друга Лев Иванович. – Мало ли чего они там во время шмона подсунуть могли?

– Да зачем им это теперь? – удивился Крячко.

– Не знаю, только береженого и бог бережет, – пожал плечами Гуров и, быстро написав что-то на еще одном листке, взял его с собой вместе с заявлениями.

Обычно людная в конце рабочего дня приемная была пуста, и Крячко зло прошептал:

– Крысы уже побежали!

Увидев их, секретарша потянулась к селектору:

– Сейчас доложу.

– Даже так? – удивился Стас и спросил: – Как он вообще?

– Вернулся мрачнее тучи и приказал никого к себе без доклада не пускать, только ведь и не приходил никто, но и сам он никого не вызывал.

– А вот мы без доклада! – решительно заявил Лев Иванович.

Они вошли в кабинет и от удивления застыли: Петр сидел за своим столом и не только курил, хотя давно бросил, но еще и пил, и, судя по полупустой бутылке коньяка, занимался он этим уже давно.

– Товарищ генерал! – начал Гуров самым официальным тоном. – Мы сдали дело и хотели бы отдохнуть. Просим вас предоставить нам две недели отгулов.

С этими словами он положил перед Орловым три листка бумаги. Петр, совершенно трезвый, несмотря на выпитое, зло ощерился и, взяв верхний листок, хотел что-то сказать, но, прочитав, поднял на них удивленные глаза, а они ответили ему твердыми, решительными взглядами. На листке было написано: «Мы идиоты и кретины, но это все потом! А сейчас подписывай заявления и после работы немедленно ко мне! И помни о том, что мы и не из таких передряг выбирались!»

Орлов криво усмехнулся, кивнул им и подписал заявления, а потом зло сказал:

– Перетрудились?! Ну, отдыхайте! И возьмите там, – он кивнул на комнату отдыха, – конфетки и все прочее. Съешьте за мой позор и унижение! То-то вам жизнь слаще покажется!

Крячко несколько растерялся, а вот Гуров понял все влет и ответил:

– Прямо так в руках и нести на потеху всему Главку?

Нажав на кнопку, Петр вызвал секретаршу и сказал:

– Возьми у господ офицеров заявления – отдохнуть им, видите ли, захотелось! И оформи все еще сегодня! Да! И еще сумку какую-нибудь принеси, а то неудобственно им с кульками по коридору шастать! – ернически добавил он.

Орлов пристально посмотрел на нее, и она понимающе кивнула, а когда буквально через минуту вернулась, протянула Гурову пакет, в котором, однако, уже что-то лежало. Ни слова не говоря, друзья навалили туда сверху все, что стояло на столе в комнате отдыха.

– Разрешите идти, товарищ генерал? – невозмутимо поинтересовался Гуров.

– Валите! – неприязненно ответил Орлов.

Друзья вышли и, быстро заскочив к себе за борсетками и оружием – мало ли как ситуация сложится? – направились на выход. Лев Иванович был, как всегда, сдержан и невозмутим, словно и не нес в пакете нечто взрывоопасное – не стал бы иначе Петр это у секретарши прятать, а вот Крячко, по своему обыкновению, балагурил:

– Эх! Вот как завалюсь я на дачу! И буду две недели пузо греть! А еще на рыбалку схожу! Да нет! Я туда каждое утро ходить буду! А еще на ночную отправлюсь! Ты представляешь? Костерок! А над ним ушица в котелке булькает! Водочка ледяная, что в воде своего часа дожидалась!

– Комары! Принудительные сельхозработы на грядках! Сортир во дворе! И прочие прелести дачной жизни! – иронично продолжил Гуров.

– Городской ты житель, Лев Иванович! – укоризненно покачал головой Крячко. – Ну нет у тебя никакого чувства прекрасного!

– Это ты о сортире во дворе? – невинно поинтересовался Гуров.

Вот за этим разговором они и вышли беспрепятственно за ворота, сели в машину Гурова – свою Стас решил забрать попозже, и не потому, что сгорал от любопытства, а чтобы не оставлять Льва Ивановича одного – мало ли что случиться может? О многолетней дружбе, связывавшей Гурова, Крячко и Орлова, в Главке знали даже уборщицы, и если кабинет Петра действительно поставили на прослушку, то некоторые люди могли сильно заинтересоваться, а что это за сладости они из его кабинета вынесли? И только ли их? А два ствола все-таки не один!

В квартире Гурова разгром, конечно, не царил, но Мария бродила по дому злая, орущего телевизора не видела и не слышала – одним словом, переживала. Но, даже понимая возможные последствия, Лев Иванович от своего плана отказываться не стал.

– Маша! Тебе нужно будет на некоторое время переехать в свою квартиру.

Она дернулась и, резко повернувшись, уставилась мужу в глаза. Поняв, что дело не в какой-то женщине, – а жены это мгновенно чуют, – она только спросила: