Гарри Тюрк - Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну

• Название: Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну
• Автор: Гарри Тюрк
• Жанр: Военное

Популярный немецкий журналист и писатель Гарри Тюрк (род. в 1927 г.), многолетний корреспондент ГДР в Индокитае и свидетель проходивших там военных конфликтов, рассказывает в своей документальной повести о победе в 1954 году национально — освободительных сил Вьетнама над французскими колонизаторами под Дьенбьенфу, что привело к окончанию колониальной войны.

Переводчик выражает свою искреннюю благодарность г — ну Ханьо Хаманну (Дрезден), модератору “Форума Гарри Тюрка”, www.harrythuerk.de.vu, приславшему ему эту книгу, и всем, оказавшим ему помощь своими советами и исправлениями.

Примечание переводчика. В связи с тем, что русская транскрипция многих вьетнамских названий сильно отличается в разных книгах, в некоторых местах я указывал варианты их написания в квадратных скобках.

Перевод с немецкого: Виталий Крюков, [email protected], Киев, 2005.

Оригинал: Harry Thürk, Dien Bien Phu. Die Schlacht, die einen Kolonialkrieg beendete, Militärverlag der Deutschen Demokratischen Republik; Berlin, 1988

---

— Не дольше? А почему?

— Ровно через три часа мы уже будем там. Командир показал на французские баррикады из мешков с песком. Жанвилль понял. Атака.

Когда он заговорил в мегафон, в ответ послышалась стрельба из винтовок. Но огонь был слаб. У французов было все меньше патронов, потому им было приказано стрелять только тогда, когда атакующий противник был хорошо виден. Сегодня никто не решился последовать призывам Жанвилля. Он ругался, но тут ничего нельзя было изменить.

Штурмовые части Народной армии за последние недели много раз отрабатывали атаку на находящиеся перед ними позиции. Их тактические методы улучшились. Когда был подан сигнал к штурму, легкие минометы уже успели сильно повредить баррикады противника, а теперь повсюду вынырнули стрелки, взявшие под прицельный обстрел выживших защитников. В это время атакующие группы рванулись вперед. Не прошло даже предсказанного командиром часа, как укрепление 505 пало. Пара небритых грязных типов с впалыми щеками, сцепив руки за головой, отправилась в плен в тыл.

Гастона Жанвилля нельзя было удержать. Кенг едва успел последовать за ним, когда он в ярости прыгнул между мешков с песком, где рядом с разнообразным брошенным оружием лежали погибшие и раненые.

— Вы идиоты! — в бешенстве кричал Жанвилль. — Почему вы не послушались меня? Что, вас нужно сделать калеками, только тогда вы перестанете подыхать ради французских богачей? Вы настоящие идиоты, вот вы кто!

В глазах его были слезы ярости. Внезапно начался дождь, сильный, громкий, с тропической грозой. Удары грома заглушались грохотом боя. Наконец, Кенгу удалось успокоить бушевавшего Гастона. Он натянул плащ — палатку над собой и им, и под нею им удалось закурить.

Когда дождь кончился, штурмовые группы уже двигались по направлению к берегу реки.

— Пошли, — подгонял Кенг Жанвилля, — мы тут одни и нам нельзя здесь оставаться.

Стоило Жанвиллю двинуться, как он поскользнулся. Он стоял на ноге засыпанного землей мертвеца, думая, что это ветка. Теперь ливень смыл грязь с лица мертвого француза. Когда над соседним опорным пунктом, оборонявшимся нервничающими легионерами, взвилась в небо осветительная ракета, и ее белый свет распространился над окрестностями, Жанвилль узнал лицо погибшего. Он наклонился к нему, чтобы удостовериться. Да, это был он. Его имени Гастон не смог вспомнить, но тогда, в Лаосе, когда Жанвилль уже был опытным военным, этот паренек только что прибыл с родины. Хотел воевать против “дикарей”. И он вовсе не был глуп, но, тем не менее, оказался готов пожертвовать своей жизнью ради любого безумного приказа. Мечтал о девчонках дома. Все кончилось. Ему двадцать лет, и он лежит втоптанный в грязь Дьенбьенфу. “Mort pour la France” — напечатают родители под его фотографией, “Погиб за Францию”. На фото будет красивый, хорошо выбритый голубоглазый парень с короткими светлыми волосами. Не то, что лежит сейчас перед ним.

— Пойдем отсюда, — сказал Жанвилль неподвижно стоявшему рядом Кенгу. — Попробуем добиться большего успеха в другом месте…

ПОСЛЕДНИЙ БУНКЕР

Огонь вьетнамской артиллерии беспрерывно продолжался два дня подряд после первого мая. С регулярными перерывами вьетнамцы быстро вытаскивали орудия из своих казематов, и после выстрела тут же оттягивали назад в безопасное укрытие. Бесчисленные колонны добровольных носильщиков в ходе битвы продолжали доставлять боеприпасы из тыла; двигались грузовики, буйволиные упряжки и велосипеды. Мужчины и женщины даже по цепочке передавали снаряды в окрестности Туан — Гиао.

Все последовали призыву местных партийных комитетов — внести свой вклад в общую победу. Это были не только добровольцы, которые доставляли снаряды, позволившие вести непрерывный огонь по французским позициям. Женщины в горных деревнях из окрашенного в камуфляжную расцветку шелка вражеских парашютов шили маскировочные чехлы для тропических шлемов и кабин грузовиков, мастерили сандалии из автомобильных шин, красили ткани для униформы и заготовляли продукты. Собранный на полях арахис в расплавленном тростниковом сахаре стал любимым лакомством солдат, помогавшим им утолять голод до прибытия транспортов с провизией. Табак упаковывался в кисеты, вместе с рисовой бумагой или кукурузными листьями, чтобы бойцы сами смогли скрутить себе сигарету. Не в последнюю очередь лазареты опирались на помощь крестьян. Старухи и молодые девушки оказывали тысячи мелких услуг, необходимых там ежедневно. Они стирали бинты, делали ватные повязки из хлопка, резали бамбук, используемый для шин.

Если вначале Верховное главнокомандование опасалось, сможет ли оно организовать тыловое обеспечение и снабжение для самой большой битвы в истории вьетнамских освободительных сил, то затем оказалось, что объединенные усилия сотен тысяч превзошли те технические преимущества, которые были у французов.

Кенг — невидимка во второй половине дня 3 мая сидел среди разрушенных баррикад из мешков с песком на взятом еще несколько недель назад опорном пункте Хим — Лам и курил.

Он привел сюда врача Нгуен Донг Кванга, человека из школы профессора Тунга. Доктор Кванг должен был создать в захваченном предполье крепости вспомогательные лазареты и перевязочные пункты. Обычно для этого дела не было никого, кроме обученного санитара или студента — медика, вынужденного прервать учебу, чтобы оказывать помощь.

Не было и медицинского оборудования. Но зато можно было воспользоваться многими вещами, оставшимися на поле битвы. Из парашютов делались палатки и простыни для тяжелораненых. Тут можно было найти сброшенные французам с самолетов контейнеры с перевязочными материалами, канистры, посуду, даже хирургические инструменты в грязи. При этом заботиться приходилось не только о раненых вьетнамцам. Был приказ о лечении и получивших ранения врагов.

За это время количество раненых защитников крепости, которых нужно было лечить, очень возросло. Для более, чем 12 тысяч колониальных солдат в Дьенбьенфу уже с самого начала боев медицинское обеспечение французов оказалось совершенно недостаточным. Оно базировалось на абсолютно неверных расчетах. В ходе битвы медицинско — санитарная служба французского гарнизона ужалась до единственного, наполовину закопанного в землю бункера, где главный врач с несколькими помощниками трудился круглые сутки. После операции раненых выносили из бункера, и они лежали прямо тут, подверженные вражескому огню, дождю, жаре и холоду. Все чаще места для пребывания раненых в центре крепости превращались в импровизированные морги.

Разведчики Народной армии, которым удалось ночью проникнуть на вражескую территорию, сообщили, что из тридцати солдат, находившихся в среднем в узле сопротивления, десять тяжело ранены, половина других больна или только условно боеспособна из‑за легких ранений. Нужно было рассчитывать на то, что когда гарнизон Дьенбьенфу, если он по приказу своих командиров продолжит борьбу, потерпит поражение и будет вынужден капитулировать, то ему придется оказывать медицинскую помощь в огромном объеме. Но верховное главнокомандование уже сейчас приняло меры, чтобы после неизбежного поражения французов создать предпосылки для оказания им гуманитарной помощи.

Когда Кенг, посасывая сигарету, задумчиво глядел на юг, он увидел клубы дыма, поднимавшиеся между “Доминик” и берегом реки. Горел резервуар топлива, возможно, тот, который должен был снабжать оставшиеся французские танки.

Над долиной нависали тяжелые тучи. Через несколько часов, возможно уже к вечеру они должны были привести к грозе. На склонах, еще не вспаханных разрывами снарядов, трава становилась нежно — зеленой, какой она остается до наступления жары. В некоторых местах были видны белые, красноватые и голубые пятна — это цвели дикие цветы, которых множество в горах в это время года.

Подошел солдат и передал Кенгу: — Доктор останется тут поработать еще на пару часов. Но ты обязательно должен подождать его. Он не знает обратной дороги. Перед самой победой он не должен по ошибке попасть в руки французов!

— Понятно, я подожду, — ответил Кенг.

Помощники врача строили на обратном склоне Хим — Лама укрытия из бамбуковых палок и покрашенного в камуфляжные цвета шелка французских парашютов. Они где‑то нашли рабочий дизель — генератор, и сейчас запустили его, заправив трофейным топливом. Поступали раненые с передовых позиций. Для их лечения нужен был свет.

Кенг откинулся назад и заснул. Нужно пользоваться каждой минутой для отдыха. Кто знает, что будет ночью.

Его разбудил оглушающий треск 37–мм зениток. С северо — запада в долину влетали три В-26. С них спрыгивали парашютисты. Кенга это не удивило. Радист Кванг До уже несколько дней назад слышал передаваемое французскими радиостанциями открытым текстом сообщение, что в Дьенбьенфу будут высажены части 1–го колониального парашютного батальона для усиления обороны: отдохнувшие солдаты с большим боевым опытом, решившие помочь своим товарищам в крепости. Теперь они прыгали с самолетов, маленькие черные точки, над которыми раскрывались белые парашюты.