Елена Логунова - Фотосессия в жанре ню

• Название: Фотосессия в жанре ню
• Автор: Елена Логунова
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58653-0

Мама, папа и младший брат давно мечтали выдать Олю замуж. Но скромной учительнице не так-то легко найти своего принца! И вот одним прекрасным утром раздался звонок… «Принц» сразу пригласил Олю к себе, но вовсе не ради нее самой! Оказывается, он обнаружил в снегу бесчувственную девушку в неглиже, за резинкой чулок которой была спрятала бумажка с телефоном… Неразборчивая в связях подруга Елка доигралась! Но кто и почему вдруг решил закончить любовные утехи в сугробе?.. Отправив беспутную подругу в больницу, Оля неожиданно задержалась в доме «принца» – вовсе не во дворце, а в покосившейся деревенской избушке. А компанию ей составил самый настоящий медведь… Оля еще не знала, что расследовать случившуюся с Елкой детективную историю они будут втроем – она, «принц» Андрей и мишка Ваня Пух!

---

На порыжевшей, в смутно различимую тетрадную клеточку бумажке было написано: «землянишное варення по мыртыновне 2001». Ольга Павловна живо вообразила себе некую малограмотную старушку Мартыновну, добренькую деревенскую бабушку аля Арина Родионовна. То есть совсем другого типа, нежели воинственная Евгения Евгеньевна.

А и в самом деле, у этого лобастого и плечистого грубияна, нерадивого хозяина запущенного дома, тоже наверняка была заботливая бабушка, которая с любовью готовила для него варенье в далеком две тысячи первом году…

Оля растрогалась и сама не заметила, как ополовинила банку хорошо выдержанного фирменного мартыновского «землянишного». Спохватилась только, когда алюминиевая ложка зацепила стеклянное дно, и уж тогда устыдилась и отодвинула от себя банку и чашку.

Золотистый свет в треугольной щели между ставнями постепенно поблек.

Оля посмотрела на часы с кукушкой, околевшей в очень неудобной позе – свесив голову к циферблату, словно в попытке зафиксировать время собственной отключки. Несмотря на очевидную кому кукушечки, ходики продолжали исправно отсчитывать время и как раз развернули стрелки соответственно шестнадцати часам.

Близился вечер первого дня нового года. Смеркалось.

Розовое, как закат, клубничное варенье колыхнулось в желудке и твердо пообещало неразумной лакомке скорую изжогу.

Оля с запоздалым раскаянием вспомнила, что за весь день не ела ничего, кроме сладкого, и автоматически поискала взглядом холодильник, где могла бы находиться какая-нибудь нормальная еда.

Старенький пузатый «Орск», похожий на глубоководный батискаф времен капитана Немо, только без иллюминаторов, стоял в красном углу под закопченными образами. Сверху холодильник укрывала пожелтевшая от времени самовязанная салфеточка, а вокруг отсутствующей талии, продетая в скобу единственной ручки, тянулась якорная цепь, отяжеленная массивным амбарным замком.

Оля вмиг пожалела, что без спросу съела полбанки хозяйского «землянишного». Замок на холодильнике ясно давал понять, что к съестным припасам в этом доме относятся трепетно, если не сказать больше.

Образ хозяина дома, парня, в общем-то, симпатичного, но загадочного, в списке сколько-нибудь интересных Ольге Павловне героев мгновенно переместился на отдаленную позицию между Синей Бородой и Кощеем Бессмертным.

– А как же Мишка?! – спохватилась вдруг нерадивая гувернантка.

Страшно было подумать, каким может быть отношение Синебородого Кощея к беззащитному ребенку! Да уж не от него ли так надежно спрятаны продукты питания?!

Отыскав под вешалкой в углу великанские тапки, Оля переобулась и мягким шагом двинулась в темные глубины дома, чтобы найти там предполагаемого мальчика.

– Миша! Ми-шень-ка-а, ты где? – ласково позвала она в четверть голоса, чтобы ребенок спросонья не испугался незнакомой тетеньки.

И сама напугалась до обморока, когда и без того густая тьма в коридоре еще больше уплотнилась, басовито рыкнула и продырявилась двумя острыми огоньками.

– Мама! – вякнула Оля, хотя на ее добрую маму-пенсионерку это явление природы не походило вовсе.

– Ыыы! – отзывчиво промычала темнота и оформилась в косматого зверя с горящими глазами и зубастой пастью.

То, что дверь ему открыл Ваня Пух, Андрея не впечатлило – мишка давно уже научился этому нехитрому трюку, а вот зрелище раскинувшейся на полу девицы заставило его удивленно присвистнуть.

– То пусто, то густо! – сказал он вслух.

До сих пор жизненный путь экс-полковника Малинина не был усыпан спящими красавицами, и вот, на тебе, пошла масть!

– Твоя работа, топтыгин? – строго спросил он Ваню, закрывая за собой дверь.

Сразу стало совсем темно.

Андрей ощупью нашел выключатель на стене, и лампочка под потолком затопила кухню жиденьким, как бульон на кубиках, желтым светом.

– Ых!

Медвежонок сокрушенно вздохнул и спрятался под стол, задев крутым боком его ножку, отчего по вздрогнувшей столешнице покатилось что-то стеклянное. Андрей подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить падающую банку. Сияющая первозданной чистотой, она блистала на зависть подслеповатой лампочке.

– Что, и это твоя работа?! – Увидев наклейку на банке, Андрей повторно удивился.

Старый теткин холодильник, пока новый хозяин не дополнил его нехитрую конструкцию цепью и замком, медвежонок Ваня Пух вскрывал с непринужденностью опытного грабителя сейфов, но до верхней полочки высоко подвешенного кухонного шкафчика он до сих пор не добирался.

– Растешь, артист! – сдержанно похвалил Малинин своего талантливого зверя.

Варенья ему было не жалко – в погребе банки с теткиными припасами стояли тесными рядами, как пехотинцы на параде. Огорчала необходимость придумывать новый тайник: лишний раз возиться, освобождая от прочных стальных пут холодильник, Андрей ленился. Дежурная банка варенья в шкафчике обычно спасала его в случае острого желания чем-нибудь наскоро перекусить.

– А пузо у тебя не лопнет? Литровую банку варенья за один раз сожрать, это как тебе, не много? – укорил он косолапого обжору.

– Я же не всю банку… Я только попробовала… – жалобно пролепетала девица, возлежавшая на полу.

Андрей поднял брови.

Частично реабилитированный Ваня Пух выбрался из-под стола и сел рядом с сообщницей.

– Вот как?

Андрей вопросительно посмотрел на мишку. Тот отвернулся, изображая полнейшую невинность и абсолютную непричастность к чрезвычайной ситуации.

– Не верю! – очень кстати процитировал Станиславского бывший подполковник.

– Ну, ладно, простите, я съела полбаночки… Вам жалко, что ли? – не открывая глаз, прохныкала очнувшаяся красавица.

– Жалко у мушки, – высказался Андрей, с интересом рассматривая девицу.

Ее дурацкая длиннополая юбка задралась, открыв прекрасный вид на стройные ноги. Просто неподобающе длинные и стройные для занудной училки!

– У какой мушки? – Длинноногая училка заметно тупила.

– У той, которая из бессмертного произведения народной поэзии, – любезно объяснил Андрей. – Помните? «Муха села на варенье, вот и все стихотворенье!»

– Я ведь уже извинилась за это ваше дурацкое варенье!

Девица рассердилась и широко распахнула глаза.

– Ы? – заботливо заглянул ей в лицо Ваня Пух.

– Ххххх… – длинно выдохнула пугливая дева и снова опала.

– И с такими-то нервами работать в средней школе?!

Малинин покрутил головой и пошел к шкафчику.

Там, кроме уже съеденного обоими лакомками варенья, на верхней полочке хранилась теткина аптечка со средствами первой медицинской помощи – зеленкой, валерианкой, нитроглицирином, активированным углем, стрептоцидом, бинтами, ватой и пластырем, а также стояли три аптечные бутылочки с делениями. В одной был нашатырь, в другой – медицинский спирт, а в третьей – разовая доза на редкость ядреного огуречного рассола. Последнюю бутылочку в аптечку добавил лично Малинин.

Ватка, пропитанная нашатырным спиртом, быстро оживила обморочную красавицу. Приподнявшись на локотках, она сделала попытку заглянуть за плечо Андрея.

– Но-но, не так быстро! – сказал он, вполне обоснованно предполагая возможность рецидива, и обернулся к медвежонку. – Ваня, не пугай хорошую девушку! Покажи-ка себя в лучшем виде! Давай, давай поработай!

Узнав команду, мишка потрусил в угол, куда Андрей впопыхах свалил его сценический реквизит.

– Ваня? – слабым голосом, с большим замедлением, повторила хорошая, но слабонервная и туповатая девушка. – А где Миша?

– Не волнуйся, сейчас все будут тутаньки! – Малинин посторонился, открывая ей вид на середину кухни: – Опаньки!

Ваня Пух, уже готовый к шоу, горделиво распрямился. Он зубасто улыбался, ибо точно знал, что несказанно хорош собою. На одном ухе у медвежонка болталась наспех нахлобученная шапка, с плеча свисала цветастая шаль с бахромой, а в лапах искристо поблескивала облупившимся лаком расписная балалайка.

Оля моргнула, как сова.

– Ой, вы, сени, мои сени! – на редкость немузыкально затянул Малинин.

Он широко развел руки, а затем соединил ладони со звуком, способным убить самую дюжую моль бесконтактно, одним акустическим ударом.

– Сени новые мои!

– Брынь! – с энтузиазмом сделал мишка.

Балалаечные струны затряслись, как балконные веревки, на которые с крыши упал пьяный кровельщик.

– Сени новые, кленовые! – с удовольствием, которое мог бы разделить с ним только глухонемой, распевался экс-подполковник Малинин. – Узор-ча-ты-ииииии!

Засмотревшись на своего аккомпаниатора, он отвернулся от девушки и спохватился только тогда, когда услышал негромкий деревянный стук затылка о дощатый пол:

– Ой!

– Брынь! – вновь ударил по струнам мишка, логично ожидая продолжения в виде обычного «вы сени, мои сени».

– Все, Ваня, все! Молодец, хватит!

Андрей снова побежал к шкафчику за нашатырем, но с полпути изменил свое намерение и сначала отвел в спальню мишку.