Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение

• Название: Публичное разоблачение
• Автор: Лаура Ван Вормер
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-17-026510-7, 5-9578-1275-7

Все, во что ты верила годами, — ложь.

Все, что ты считала незыблемым, — рассыпается в прах.

В маленьком, тихом городке для тебя больше нет ни тишины, ни покоя.

Потому что загадочное убийство, совершенное здесь недавно, все сильнее напоминает убийство твоего отца.

Найдешь убийцу сейчас — отомстишь за то, что случилось двадцать лет назад.

Вот только — где искать?

Какие задавать вопросы?

Кому верить?!

---

Ужасно, когда тебя подвергают такому давлению ради бизнеса.

— Обращение с ней Майкла Кохрана, несомненно, схоже с ее отношениями с отцом. Но Майкл немногим старше ее, более опытный и уверенный, он просто боготворил ее. Он был красив, весел, заботлив, как ее отец, но много работал и многого достиг в своей профессии, в то время как ее отец нигде долго не задерживался. Поэтому она считала, что Майкл совсем другой. Только по прошествии десяти лет их супружества на повестку дня встал вопрос о его пьянстве и изменах.

Мы продолжали разговаривать. Я проголодалась, но Верити не предложила даже воды. Она продолжала задавать вопросы, а я отвечала, излагая самые интересные, на мой взгляд, факты.

Во время одного из моих ответов она прикрыла глаза, а когда я закончила, уставилась на меня и спросила:

— Какой возмутительный, дурной или неприятный момент вы не собираетесь включать в свой очерк?

— Что Майкл Кохран снова пьет и оплакивает потерю Касси, но не находит ничего лучшего, чем плакаться интервьюеру в жилетку.

— И вы не вставите это в очерк? — Верити удивленно подняла брови.

— Могу вставить ту часть интервью, где он упоминает, что отчаянно скучает по Касси.

Верити вздохнула, опустила глаза, затем вновь уставилась на меня.

— Вы проделали большую работу, собрав материал. Мне особенно понравилось, что нашли в себе храбрость пить вместе с Майклом Кохраном… — Она не удержалась от улыбки. — Этот человек вульгарен. Но, Салли, факт остается фактом: в вашем очерке нет остроты, интриги. В нем нет… — она пощелкала пальцами, — ничего такого, чтобы сказать: «Вот это да! Такого еще не было!» Я не услышала в нем того, чем люди могли бы обмениваться как самой потрясающей новостью. Подобных статей нет в газетах. Понимаете, о чем я?

Мое сердце упало. Неужели она собирается выкручивать мне руки, чтобы заставить написать то, чего на самом деле нет?

— Мы должны привлечь читателей любой ценой. Можем даже слух подпустить.

— Но разве он не может быть в позитивном ключе? Разве обязателен негатив? — Я совсем растерялась.

Верити надела очки и открыла конверт, который лежал у нее на коленях.

— Так или иначе, Салли, — сказала она, доставая из конверта книгу в кожаном переплете и начиная листать страницы, — вам каким-то образом удалось упустить главное событие в жизни Касси. Я не виню вас, но, надеюсь, вы наверстаете упущенное. — Она резко захлопнула книгу и вложила в конверт. — Хорошо. — Она сняла очки одной рукой, а другой протянула мне конверт. — Возьмите это домой и почитайте. Наверняка захочется заново переписать свой очерк. Не расстраивайтесь, если придется переделать. Ведь Касси, скажу я вам, может ввести в заблуждение кого угодно.

Я захлопала глазами.

— Вам придется подтвердить идентичность личности, о которой здесь написано. Я знаю, кто она, и уверена, что вы тоже ее узнаете. Предполагаю, что вы в восторге от Касси, но вам придется переменить точку зрения. Или этот случай будет подхвачен бульварными газетами и они разорвут ее на части, или мы подадим его в вашей интерпретации, где вы по крайней мере с симпатией дорисуете портрет женщины, у которой был момент слабости. Принимая во внимание, что в то время муж довел ее до такого состояния, я не виню ее.

Верити встала, давая понять, что разговор окончен. Я тоже поднялась.

— Сделайте все от вас зависящее, Салли, — сказала она. — Вы не можете напрямую цитировать из этой книги, вам придется перефразировать. Уверена, вы сумеете доказать, что это было на самом деле. Есть свидетели, которые могут подтвердить события. Правда — лучшая защита от ярлыков.

Я была в шоке. Верити проводила меня до двери.

— Когда очерк будет опубликован, Салли, вы сразу станете известной. Чтобы удержать вас, — с улыбкой добавила она, открывая дверь, — у меня не было другого выбора, как предложить вам контракт. Откровенно говоря, я уже составила черновик, и он лежит на моем столе. Сто двадцать тысяч долларов за четыре персональных биографических очерка в будущем году.

Контракт?

Ошеломленная, я поблагодарила Верити за помощь и участие и направилась к машине. Я механически включила зажигание и уехала. Однако при первой же возможности припарковалась на обочине и достала из конверта книгу. Открыв ее, я прочитала несколько абзацев.

И тут я почувствовала тошноту.

У меня в руках дневник Касси.

Глава 36

Дневник начинался с недатированного вступления:

«Единственное, что я понимаю в психотерапии, так это то, что нуждаюсь в ней. Временами чувствую себя так, словно в моей голове крутится магнитофонная лента, настолько не способна я думать трезво, когда дело касается Майкла. Феба говорит, что этот дневник нужен не для нее, а для меня, даже несмотря на то, что единственное, чего мне так хочется, — поскорее все забыть.

Хорошо, вот он, дневник. Пусть произойдет чудо! Каким-то образом. Пожалуйста.

Я чувствую себя чрезвычайно глупой. Почему я думаю, что Майкл когда-нибудь изменится? Почему думаю, что от того, что я запру дверь на замок и не впущу его, выйдет что-нибудь путное? Сэм советует сделать это, но не думаю, что это остановит Майкла, он как пил, так и будет продолжать пить. Я только раз поговорила с Сэмом и Фебой, но ловлю себя на мысли, что продолжаю разговаривать с ней.

Я не должна. В тот раз она сказала, что ей думается, что она влюбилась в меня, а я беспечно делаю вид, что ничего подобного она мне не говорила. Но я догадываюсь, потому что она знает Майкла и его проблемы из первых рук. И к тому же, как мне кажется, она очень одинока.

Нет ничего плохого в том, что мы подруги. Феба согласна. Но что-то подсказывает мне, что ничего хорошего из этого не выйдет, потому что за фасадом дружбы стоит ранимая молодая женщина, которую я должна втягивать в этот кошмар, который называется моей жизнью.

Майкл по карте „Американ экспресс“ уже снял свыше десяти тысяч. Слава Богу, она заставила меня снять мое имя со счета после того, как Сэм проговорился. Странно, как может такая молодая знать так много. Она говорит, что ее дедушка пил и она знает, как бабушка с этим боролась.

Она потрясающая. Никогда не встречала такой, как она. Конечно, речь идет не о том, что она такая молодая, а знает очень много. Мы много разговариваем, и иногда я думаю, что, возможно, этого не следует делать, но всегда делаю.

Прошлой ночью я так скучала по Генри, что легла спать в его постель. Мне так одиноко здесь без него. И Майкла. Но когда я вспоминаю об „Американ экспресс“, то думаю — черт с тобой!

Дом такой пустой. Сегодня вечером она позвонила, и мы долго болтали. Она сделала так, что я почувствовала себя лучше. Надо будет поговорить с Фебой об этом.

Брат Майкла позвонил узнать, правда ли то, что я его выгнала. Сказал, что я сделала правильно, что Майкл или примет помощь, или станет жертвой несчастного случая.

Сэм говорит, что я должна врезать в дверь новые замки. Не думаю, что это необходимо. Его даже нет в Нью-Йорке.

Сейчас мы разговариваем каждый вечер. Я с нетерпением жду ее звонков. Сегодня она спросила меня, много ли у меня друзей. Подруг. Я ответила, что у меня несколько друзей — семьи за городом, а здесь я очень занята. Сказала ей, что Розанна — мой друг, а также Чи-Чи. Догадываюсь, что кто-то может сказать, что мои так называемые друзья работают на меня.

Чувствую себя совсем запутавшейся. Хочу, чтобы Майкл вернулся, и не хочу, чтобы он возвращался.

Хочу, чтобы она пришла на обед. Или, возможно, я бы сама пошла к ней. По крайней мере надо что-то делать: ведь нельзя же вечно говорить по телефону. Но я этого боюсь. Это так глупо, потому что она совсем меня не привлекает, и, однако, какая-то часть меня к ней тянется. Могу сказать, что она чувствует то же самое по отношению ко мне, но это меня не расстраивает. Наоборот, я чувствую себя польщенной.

* * *

Сегодня утром позвонил Генри и сказал, что Майкл неожиданно появился в лагере. Он был пьян, но не устраивал сцен и скандалов. Готова поспорить, что на самом деле все было гораздо хуже, чем рассказал Генри. Он говорит, что Майкл очень скучает по мне и чувствует себя омерзительно. Генри сказал Майклу, что ему всего-то и нужно, что принять помощь, и он сможет вернуться домой. Если бы хоть на одну секунду я допустила, что Майкл согласится пойти в общество анонимных алкоголиков, как это сделал Сэм, я бы чувствовала себя совсем иначе.

Но так ли это? Феба говорит, что очень трудно вернуться к прежней жизни, если хоть раз почувствовала свободу. Мне странно быть здесь совсем одной, но меня также страшит мысль вернуться к прежней жизни.

Сегодня вечером я встретила ее за обедом. Это был обед на ходу недалеко от вокзала, и он был очень странным. Одно дело — говорить с кем-то по телефону, и совсем другое — встретиться лицом к лицу. Я чувствовала себя странно. С трудом смотрела на нее. Она разговаривала со мной, словно ничего особенного не происходит.