Бус Таркинтон - ПЕНРОД И СЭМ

• Название: ПЕНРОД И СЭМ
• Автор: Бус Таркинтон
• Издательство: «Два Слона» – «Вариант»
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-8086-0082-0

Эта знаменитая американская трилогия о «потрясающем мальчике» попадала в нашу страну дважды – в 20-х годах вышла первая часть, и те, кто смог ее прочитать, запомнили на всю жизнь великолепные и смешные приключения Пенрода Скофилда. А потом… Потом эти книги вместе с поставками по ленд-лизу привезли в дар «героическому советскому народу от людей Америки». И вот теперь, полвека спустя, они, наконец, издаются полностью. Прочитав эти книги, мальчики и девочки узнают много интересного о самих себе, а родители, которым мы советуем тоже прочитать эти книги, смогут взглянуть по-новому на своих детей-подростков и их проблемы.

---

Глава V

ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО

Джорджи Бассет был не таким мальчиком, как все остальные. Самое ужасное заключалось в том, что он это знал. Сначала он и не догадывался, сколь разительно отличается от сверстников. Первой об этом догадалась его мама и однажды поделилась своими наблюдениями с теткой. И вот, подслушав их разговор, Джорджи все понял.

Правда, еще до этого открытия Джорджи Бассета считали «самым лучшим мальчиком в городе». Этот «титул» тоже чрезвычайно волновал его, и он твердо решил, что, когда вырастет, станет священником. Новое же знание о себе просто потрясло его. Теперь он мог и десять и даже двадцать минут подряд рассуждать о собственной исключительности, а, глядя в зеркало, неизменно отмечал в своем облике благородные черты, которых не находил в других мальчиках. Он так сковал себя, что постепенно удушил естественные качества своей натуры, и словно не жил, а, не переставая, исполнял роль самого необыкновенного мальчика на свете в каком-то, одному ему ведомом спектакле.

Пенрод Скофилд, Сэм Уильямс и другие мальчики из их квартала чувствовали, что Джорджи не такой, как они. И вид, и манеры Джорджи постоянно напоминали им об этом, и они, хоть и совершенно неосознанно, но зато явно отдавали дань его исключительности.

Что касается взрослых, то они получали точные сведения об исключительности Джорджи непосредственно от самой миссис Бассет, которая просто ни о чем другом и говорить не могла. Его ангельский нрав во многих семьях стал мерилом добродетели, и весьма часто приводился в назидание отпрыскам, когда те совершали очередной проступок.

Можно лишь удивляться, что подобное положение вещей долго не имело для Джорджи отрицательных последствий. Как ни странно, сверстники не применяли к нему методов насилия. Исключение составляла знаменитая Битва при Варе, но никто не втягивал Джорджи в нее. Он сам сделал все, чтобы попасть в самое пекло сражения, и ни одно живое существо не было повинно в этом. В иных же случаях приятели обращались с ним достаточно мягко. Его даже берегли, и с этой целью старались не принимать в особенно бурные игры, или, уж, в крайнем случае, отодвигали на задний план, чтобы он не путался под ногами. Неприязнь сверстников проявлялась лишь тогда, когда Джорджи отваживался давать им советы или высказывал свое мнение по тому или иному поводу. Вот в таких случаях мальчики, действительно подвергали его осмеянию, но и тут дело не заходило дальше презрительных реплик. Иными словами, можно сказать, что до поры до времени сверстники относились к Джорджи вполне доброжелательно.

Но катастрофа должна была разразиться, и она разразилась. Если на кого-то и можно возложить за это вину, то только на взрослых. Это они убедили Джорджи Бассета, что он не такой, как все, и восстановили против него сверстников. Но им и этого показалось мало, и они без конца стали ставить Джорджи в пример. Дошло до того, что при одном лишь звуке его имени мальчики впадали в тоску, и общение с ним превращалось для них во все более тяжкую обязанность. Но взрослые и не догадывались об этом и пребывали в блаженной уверенности, что Джорджи ничего не грозит.

Все началось с того, что Сэм Уильямс стал безраздельным владельцем ящика из-под пианино. Присовокупив к нему несколько досок, он решил соорудить у себя на участке дом. На помощь он призвал Пенрода Скофилда и дуэт чернокожих в лице Германа и Вермана. Он рассказал им о своих намерениях, и они с восторгом согласились стать его компаньонами. Тут же была создана ассоциация плотников-единомышленников, и десять дней спустя стройка приобрела уже очертания вполне реальные. Во всяком случае, каждый по многим признакам мог сразу понять, что возводится именно дом.

К такому заключению можно было прийти, глядя, к примеру, на дверь. Она хоть и косо висела на кожаных петлях, но все же висела; или – на окно, в нем хоть и не было стекол, зато, как говорил Сэм, «из него уже можно было выглядывать наружу». Была даже железная труба. Правда, она существовала лишь в качестве украшения, – печку мальчики соорудили снаружи. Изнутри стены дома обклеили разными картинками, а на почетном месте повесили карандашный портрет дедушки Сэма. Этот портрет Сэм принес с чердака, где, как он объяснял, «дедушка все равно не приносил никакой пользы». Было в доме еще два шатких стула, которые Пенрод принес со своего чердака, а вдоль одной из стен протянулось некое сооружение; по замыслу Ассоциации плотников-единомышленников оно должно было исполнять роль скамейки или дивана.

– Это пригодится! – сказал Сэм. – Вдруг кому-то из нас захочется полежать или еще что-нибудь… А когда мы будем собираться все вместе на совещание или на общий совет, мы сможем усесться в один ряд.

Дело в том, что партнеры стали компаньонами не только в строительстве дома. Позже никто не мог вспомнить, кому из них впервые пришла идея о создании Тайного общества, но идея родилась на свет и была принята. В результате они решили, что входить в дом имеют право только члены Тайного общества. Прошло немного времени, и идея Тайного общества увлекла их даже больше, чем сам дом. Эта организация проявляла большую тягу к ритуалам. Например, миссис Уильямс, выглянув однажды днем во двор, стала свидетельницей церемонии поднятия флага. Сэм, Верман и Герман стояли в шеренге по стойке «смирно» у дверей домика, а Пенрод Скофилд читал по бумажке какую-то клятву. Потом он поднял с земли шест. Обычно им подпирали веревку с бельем, но теперь к вершине его был прикреплен белый флаг или вымпел, на котором было что-то написано. Сэм, Герман и Верман воздели правую руку, а Пенрод воткнул шест в ящик с землей, и флаг зареял над домиком. После этого Пенрод тоже поднял вверх правую руку. Затем мальчики тоже что-то прокричали хором. Слов миссис Уильямс не разобрала, а вот надпись на флаге прочитать сумела. Флаг был сделан из лоскутка муслина. Надпись нанесли черной краской и явно забыли воспользоваться промокашкой. Но все-таки миссис Уильямс прочитала. Там было написано: «Ин-Ор-Ин».

Вечером того же дня миссис Уильямс оказалась вместе с сыном в библиотеке.

– Сэм, а что значит «Ин-Ор-Ин»? – с интересом спросила она.

Сэм, который в это время что-то читал в учебнике арифметики, метнул на нее недоуменный взгляд.

– Да, мама?

– Я тебя спрашиваю, что значат эти слова на вашем флаге?

Сэм довольно долго смотрел на мать в упор, и взгляд его был холоден, исполнен достоинства и абсолютно непроницаем. Потом Сэм встал, и, так и не произнеся ни слова, покинул библиотеку. Это несколько озадачило миссис Уильямс. Но ее старший сын в этом году кончал университет, и она кое-что знала о студенческих обществах, тайный устав которых нарушать не полагалось. Вот почему она не стала преследовать Сэма. Его молчание ее вовсе не взволновало, и, дождавшись, когда его шаги затихнут в коридоре, она весело рассмеялась.

Что касается Сэма, то он в разговоре с матерью лишь пунктуально выполнил правило, которое по его же собственному требованию было внесено в устав Тайного общества. Пенрод тогда горячо поддержал его. Маргарет рассказывала ему о своих друзьях-студентах, и он знал, каким должен быть устав Тайного общества. Правда, Герман отчаянно возражал против обета молчания. Он был убежден, что с его матушкой такие штуки не пройдут. Если в ответ на расспросы он будет молчать, объяснял он, ему придется покинуть не только комнату, но и дом. «Быстро покинуть! – добавил он. – И больше не возвращаться!»

Для Вермана, в силу его косноязычия, такой проблемы не существовало. Он все равно не мог ничего разгласить и горячо поддержал Пенрода и Сэма. Его голос окончательно решил этот вопрос.

Новые и новые правила принимались на каждом собрании. Далеко не все могли быть применены на практике, ибо, помимо сведений Пенрода и Сэма, основывались на данных Германа и Вермана. Их отец и мать состояли в тайных обществах. Отец был членом Ассоциации независимых невольников, а мать – Общества Белых голубок. Широко пользуясь как этими, так и некоторыми другими источниками, Пенрод постепенно собрал целый свод правил, который называл «ритувал». Этот «ритувал» он соблюдал неукоснительно и того же требовал от других.

Состоял «ритувал» из клятвы, ключа к тайному языку, который Пенрод изобрел на случай «крайних обстоятельств», хотя никому не было ясно, что это за «обстоятельства» и когда они должны наступить. Кроме того, существовал пароль, который требовалось произносить при входе в дом, инструкция, как распознать собрата в темноте, и несколько пугающий обряд, которому должен был подвергаться каждый вновь вступающий в общество.

Первым счастливчиком, на котором были испытаны ритуальные трюки, оказался мистер Родерик Мэгсуорт Битс-младший. Он появился во дворе Сэма Уильямса в субботу, уже после того, как был поднят флаг. Вообще-то он появился не для того, чтобы его посвящали в Тайное общество. Он попросту не ведал о его существовании, и зашел к Сэму из единственного стремления весело провести субботний день. Зрелище дома привело его в восторг, и он даже сделал несколько предложений, как усовершенствовать его архитектуру. Узнав же, что ему запрещено не только входить в дом, но даже приближаться к нему, он потребовал разъяснений. Тогда ему приказали удалиться на переднюю часть двора и ждать, пока члены общества посовещаются и вынесут решение. Потом они сообщили, что он избран кандидатом, и он согласился пройти обряд посвящения.