Владимир Контровский - Нерожденный

• Название: Нерожденный
• Автор: Владимир Контровский
• Жанр: Альтернативная история

Сын японского морского офицера, выжившего в Цусимском сражения, стал гениальнейшим физиком ХХ столетия. Несмотря на некоторые успехи (в частности, в этой новой Реальности Япония выиграла битву при Мидуэе), сказалось подавляющее военно-экономическое превосходство США, и война на Тихом океане неумолимо катится к поражению империи Ямато. И тогда японцы пускают в ход супероружие, изобретённое самураем-гением – оружие, позволяющее управлять любыми физическими процессами. Останавливаются в воздухе моторы самолётов, взрываются артиллерийские погреба боевых кораблей, от наведённых коротких замыканий и пожаров на газопроводах пылают целые города. Советским учёным удаётся создать такое же оружие. Война идёт на равных, но могучее супероружие оказывается слишком могучим – оно грозит выйти из-под контроля и уничтожить всю планету.

---

А затем пришёл черед транспортов, и бой окончательно превратился в бойню. Стволы орудий раскалились от непрерывной стрельбы, и вице-адмирал Курита опасался, что его соединению не хватит боезапаса для уничтожения всех кораблей противника. Последние жертвы японцы деловито добивали уже в темноте, при свете мощных прожекторов и в багровых бликах многочисленных пожаров на догорающих остовах кораблей и судов. Весь залив Лейте, от Таклобана до пролива Суригао был усеян качавшимися на волнах обломками и трупами, а с берега на эту апокалиптическую картину в ужасе и в бессильной ярости смотрели солдаты корпуса морской пехоты. Они видели своё собственное ближайшее будущее – после разгрома флота первому эшелону десанта жить останется совсем недолго.

Чаши весов качнулись в другую сторону…

* * *

Акустика в зале заседаний комитета начальников штабов была превосходной – даже шелест перекладываемых на столе документов был здесь слышен отчётливо и неестественно громко. Но сейчас все звуки в зале сделались какими-то придушенными – в воздухе осязаемо витали растерянность и страх перед непонятным явлением, остановившим неисчислимый и несокрушимый американский флот у Филиппинских островов, и этот страх подавлял все и вся.

Почти все присутствующие принадлежали к высшему генералитету и только двое были одеты не в военную форму, а в обычные гражданские костюмы: знаменитый физик с мировым именем и учёный-ориенталист, крупнейший в США (да и во всём мире) специалист по Японии.

– Последствия просто катастрофические. Потеряны десятки и сотни боевых кораблей и судов, тысячи самолётов, а людские потери исчисляются десятками тысяч. Скажу больше – теперь мы не уверены в благоприятном для нас исходе войны! – глава комитета начальников штабов явно нервничал, и его волнение нетрудно было понять. – Мы не понимаем, что случилось, и как такое могло случиться – не принимать же за рабочую версию россказни о злых духах синто! Вы можете сказать по поводу всего этого хоть что-нибудь?

– Если уж вы пригласили меня сюда, – бесстрастно проговорил профессор Джеффри Майлз, знаток истории и традиций Страны Восходящего солнца, – позвольте мне высказать свои соображения. На Востоке есть поговорка: «Не будите спящего тигра»…

– Ну и что? – раздражённо бросил генерал Маршалл. – При чём здесь этот зоопарк?

– Девяносто лет назад, – спокойно продолжал Майлз, не обращая внимания ни на тон генерала, ни даже на саму его реплику, – коммодор Мэтью Перри взломал пушками своих «чёрных кораблей» двери страны Эдо[62]. Сёгуны династии Токугава двести пятьдесят лет держали эти двери запертыми, пока…

– … пока старик Мэтью не подобрал к японскому замку огнестрельную отмычку. Ну и что? – повторил начальник штаба сухопутных войск.

– Да ничего особенного, – профессор слегка пожал плечами, – кроме одного: за всё приходится платить. Мы потревожили загадочную нацию и навязали ей свой путь – и она нам это припомнила. Принцип кармического воздаяния – есть такая категория. Взять хотя бы такую интересную деталь: флагманский линкор адмирала Олдендорфа, сгоревший у острова Самар, назывался «Миссисипи», и точно так же назывался флагманский фрегат коммодора Перри. Случайное совпадение? Может быть, однако я уверен, что в нашем мире очень мало места для случайностей.

– Мои моряки, – поморщился адмирал Кинг, – привыкли иметь дело с чем-то таким, что можно торпедировать или расстрелять из шестнадцатидюймовых орудий. А вся эта ваша мистика, эзотерика и прочая хиромантия…

– Я изложил своё мнение по поводу причинно-следственных связей случившегося, – мягко возразил Майлз, – а что касается того, как это проявилось на физическом уровне, то здесь, – он посмотрел на учёного-физика, – гораздо лучше разбирается мой коллега в области точных наук.

– В самом деле, Альберт, – за напускной фамильярностью Кэтлетт Маршалл скрывал свою растерянность, – что вы скажете? Джапсы скрытны и хорошо умеют хранить свои секреты, но у ребят из ведомства генерала Донована всё же есть кое-какие сведения. Вам что-нибудь говорит имя Тамеичи Миязака?

– Что я могу сказать… – задумчиво произнёс творец теории относительности. – Я кое-что слышал о профессоре Миязака и о его работе, но именно кое-что, не более. Он очень талантливый физик и в течение многих лет занимался изменениями свойств вещества под воздействием мощного модулированного электромагнитного излучения. Публикаций на эту тему почти не было, из чего можно сделать вывод: Миязаке удалось добиться потрясающих результатов. Поскольку достоверной информации нет, я могу только предполагать, каких именно результатов – основываясь на моих собственных изысканиях в этой области.

– Ну и…? – генерал нетерпеливо дёрнул шеей.

– Установки «миязака» – это эмиттеры, направленно излучающие электромагнитные волны определённого спектра частот. Само по себе это излучение не оказывает сколько-нибудь серьёзного влияния на материальные объекты, но при определённых условиях может произойти резонанс на молекулярном уровне. Меняется химизм – излучение играет роль сильнейшего ингибитора реакции окисления углеводородных соединений. Проще говоря, топливо теряет способность воспламеняться.

– Подождите, подождите! – вмешался командующий флотом Соединённых Штатов. – Нескольким самолётам Митчера удалось вернуться: их двигатели дотянули, хотя и работали с перебоями. Анализы не выявили никаких примесей в бензине!

– Вы меня не поняли, – физик покачал ореолом седых волос. – Никаких примесей и не должно было быть: топливо стало инертным само по себе, побывав под излучением – вот и всё.

– А как же с торпедами? – недоумённо спросил адмирал. – Ведь в авиационных двигателях и в парогазовых торпедах работает разное топливо!

– Ну и что? Вероятно, Миязака сумел подобрать код, если так можно выразиться, и для бензина, и для дизельного топлива, и для любого другого. Горение, – пояснил учёный тоном школьного учителя, – это соединение с кислородом, и различие для любых реагентов будет всего лишь количественное, а не качественное.

– Значит, вы считаете, что можно заставить топливо протухнуть всего за несколько секунд? – недоверчиво уточнил генерал Арнольд, начальник штаба военно-воздушных сил.

– Всё зависит от мощности эмиттера и от объёма облучаемого вещества. Вряд ли можно быстро испортить горючее в танках большого корабля, а вот в баке самолёта – на это мощности электростанции тяжёлого крейсера будет вполне достаточно. Повторяю, я не утверждаю наверняка, я просто рассматриваю возможные варианты.

– Не могу сказать, что этот ваш вариант наполняет меня оптимизмом, – зло буркнул Арнольд. – Что мы можем противопоставить этому оружию? На воздушной мощи зиждется вся наша наступательная стратегия! И вообще – современная война немыслима без моторов!

Казалось, знаменитый физик не обратил никакого внимания на последнюю фразу своего высокопоставленного собеседника. Помолчав немного, он вдруг сказал:

– Есть гораздо более пессимистический вариант, генерал, и дай Бог мне не оказаться правым. Всё может быть куда мрачнее…

– Что вы имеете в виду? – голос авиационного генерала заметно дрогнул.

– Что этот мой азиатский коллега создал единую теорию поля и научился играть с знергоструктурой материи.

– И что это значит, чёрт побери?

– А это значит, – голос учёного звучал устало, словно физик превозмогал давившую на него гигантскую тяжесть, – что Миязака сможет глушить электродвигатели, прерывать радиосвязь и превращать авиабомбы в безобидные невзрывающиеся болванки. Его эмиттеры – это всего-навсего инструмент воздействия, что-то вроде отмычки или архимедова рычага, которым этот древний грек хотел перевернуть Землю. В этом случае нас не спасет даже дитя Манхэттенского проекта – наш учёный самурай играючи погасит цепную реакцию ядерного распада. И противоядия нет – точнее, мы его не знаем.

В зале заседаний воцарилась мёртвая тишина.

– Вы хотите сказать… – растерянно произнёс Маршалл.

– Да, генерал. Если это так, то мы проиграем войну.

– Так что же мне сказать президенту?

– Что сказать? – Эйнштейн пожал плечами. – А вот так прямо и скажите.

Часть вторая

Глава тринадцатая. Гаснущее пламя

Весну сорок пятого года народы встречали с надеждой. Война, пять с половиной лет заливавшая кровью планету, шла к концу. Русские танки, наматывая на гусеницы дороги Европы, рвались к Берлину, чтобы добить коричневого дракона – чудовище, порождённое воспалённой утробой Германии и зачатое вывихом социальной эволюции. Американские и британские войска, споткнувшиеся о лесистые взгорья Арденн и поцарапанные бетонными когтями «Линии Зигфрида», наверстывали упущенное и наращивали темпы наступления, торопясь ворваться в столицу Третьего Рейха раньше «большевистских орд», но не успевали и (чтобы помочь своему победоносному восточному союзнику, и никак иначе!) ковровыми бомбёжками целеустремлённо сравнивали с землёй немецкие города (особенно те, которые должны были достаться «красным»). Военная необходимость, что уж тут поделаешь…