Марси Мартин - В погоне за мечтой

• Название: В погоне за мечтой
• Автор: Марси Мартин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-002522-Х

Эти две женщины — очень разные и в чем-то очень похожие. Каждая живет в непрерывной погоне за мечтой. Каждая верит, что любовь выше здравого смысла и выше предрассудков общества. Каждая живет не разумом, но сердцем, пылающим в огне страсти. И теперь каждой придется сражаться. Сражаться за своего любимого. Сражаться за свое счастье. Сражаться за свою жизнь…

---

Гнедой пони Ники, прискакавший в одиночестве в конюшню, вызвал там настоящий переполох. К тому времени когда Кимо приехал на ранчо, Остин Палмер с группой помощников уже садились верхом — очевидно, собрались отправиться на поиски Ники. Все они бросились навстречу Ники и Кимо.

Палмер быстро взял ситуацию под контроль. Не прошло и получаса после его звонка, как на газон перед хозяйским домом уже садился медицинский вертолет. Через несколько минут он вновь поднялся в небо, неся на борту Ники и ее дядю. Они летели в медицинский центр в Хило.

Как только вертолет исчез из виду, Кимо вновь сел на коня и поехал к тому месту, где обнаружил Ники. Там он подобрал свое седло и направился к лощине, о которой говорила девушка. Ее седло валялось неподалеку. Кимо соскочил на землю и внимательно осмотрел его.

Седельный ремень с правой стороны растянулся. Похоже, Ники затянула подпругу с левой стороны и даже не посмотрела на правую. На ее беду, и ремень и стежки на нем растянулись, так что малейшее движение могло разорвать его.

Кимо нахмурил брови. Кожа была хорошей, но стежки, сделанные вощеными нитками, перетерлись. Вот только подпруги обычно перетираются у стремян, а не под седлом.

Взяв в руку стремя, он немало удивился. Стежки, похоже, были сделаны лет десять назад, но все они были целы! Кимо сравнил стремя с седельным ремнем и лишь тут заметил, что кожа, из которой он сделан, сильно отличается. Возле перегнивших ниток седельного ремня она лоснилась.

Кимо потер ремень пальцем и обнаружил, что он был таким мягким, словно его совсем недавно промазали маслом. Поднеся ремень к носу, он почувствовал сильный запах костяного масла — именно им в конюшне натирали кожу, чтобы она лучше сохранялась. Стало быть, из-за костяного масла стежки попросту сгнили! Но почему они сгнили только на седельном ремне и нигде больше?! Это было странно.

Поднявшись на ноги, Кимо взял седло Ники и вскочил на своего коня. Если бы у такой опытной наездницы, как Ники, перетерлось стремя, она испытала бы всего лишь небольшое неудобство. А вот расслабившаяся неожиданно подпруга могла бы стать причиной гибели даже самого лучшего всадника.

Итак, Ники повезло. При таких падениях люди обычно ломают себе шею. Нет, что-то тут не сходится.

Взяв в руки перетертый седельный ремень, он тщательно осмотрел масляное пятно. И тут Кимо пронзила дрожь — так потрясла его внезапная догадка. А что, если масляное пятно появилось тут не случайно? Что, если кто-то нарочно налил сюда побольше костяного масла? Чтобы нитки сгнили?

Господи!.. Если кто-то задумал испортить седло Ники, то он не смог бы избрать более изощренного способа. Вернувшись на ранчо, Кимо бросил седло Ники в комнату, где хранилась вся упряжь, и остался в конюшне до вечера.

Около семи часов медицинский вертолет вернулся. На ранчо почти никого не было. Прищурившись, Кимо увидел, как Остин выпрыгнул из вертолета и повернулся, чтобы помочь Ники. Ее рука была перевязана. Навстречу им выбежала Мэлия, и вскоре они втроем скрылись в доме.

С Ники все было в порядке — пострадала лишь ее рука. И снова Кимо подумал о том, что Ники родилась в рубашке.

Зайдя в раздевалку, примыкавшую к кабинету его отца, Кимо ополоснулся в душевой кабине, а затем вернулся в конюшню. Темнело. Со всех сторон раздавалось мирное посапывание лошадей; некоторые из них во сне постукивали копытами. Все было таким мирным — до того мгновения, пока в дверях не появился Остин Палмер.

— Твой отец в офисе? — спросил он.

Кимо остановился перед Палмером и посмотрел тому в глаза. Признаться, он никогда не любил Остина, и особенно тот его раздражал, когда говорил таким вот начальственным тоном.

— Он ушел домой, — ответил Кимо. — А почему вы его ищете?

— Почему?! — загремел Остин. — Я тебе покажу почему! Потому что моя племянница могла сломать шею так же легко, как сломала руку!

— Согласен. Но какое отношение это имеет к моему отцу?

Глаза Палмера опасно блеснули.

— Она сказала, что у нее перетерлась подпруга, а твой отец тут старший! Поэтому за упряжь отвечает он!

— Перетерся седельный ремень, а не подпруга, — поправил его Кимо. — Но мой отец тут ни при чем. Никто не относится к упряжи с таким вниманием, как он.

— Неужели! Тогда объясни мне, как в конюшне появилось такое старое и негодное седло, что его ремни рвутся, как нитки?

— Они не порвались, — возразил Кимо. — Нитки в одном месте прогнили.

— Да что бы там ни было! — взревел Остин.

— Тем не менее мой отец в этом не виноват. Я сам осмотрел все стежки, мистер Палмер. Это могло произойти из-за того, что ремни смазали костяным маслом.

Палмер оторопел.

— Ты хочешь сказать, что кто-то сделал это намеренно? Не могу поверить, Кимо.

— Все остальные стежки абсолютно нормальные. Вы можете убедиться в этом сами, мистер Палмер.

— Знаешь что? Мне кажется, ты выгораживаешь своего папашу!

Кимо напрягся как струна.

— Отца нет нужды выгораживать, — спокойно сказал он. — Всем известно, что он прекрасно справляется со своими обязанностями.

Не обращая внимания на его слова, Палмер сменил тему разговора:

— Кстати, я хотел сказать тебе еще кое-что, Кимо. Конечно, спасибо за то, что привез Ники сегодня, но отныне держись от нее подальше. Может, все вокруг и слепы, как летучие мыши, а у меня зрение хорошее. Ты сохнешь по ней, и если не сможешь сохранять дистанцию, то считай, что песенка твоя спета — я об этом позабочусь. Мне наплевать на то, сколько поколений твоих предков работали на ранчо!

Когда Остин замолчал, Кимо дрожал от ярости.

— Я ясно выразился? — рявкнул Остин.

— Предельно, — процедил сквозь зубы Кимо. — Но вам не придется останавливать меня, мистер Палмер. Я уеду.

Выйдя из конюшни, Кимо, ничего не видя перед собой, побрел на стоянку машин ранчо. Вскоре Остин вышел из конюшни вслед за ним и направился в дом.

Четверг, 9 июня

— Я просто схожу с ума, — заявила Ники.

Облокотившись на стол, Мелроуз посмотрел на нее. Высунувшись в окно, Ники глазела на конный двор. Лучи вечернего солнца играли в ее платиновых волосах; одеяние с цветами — такое короткое, что его едва ли можно было бы назвать платьем, — оставляло открытыми ее плечи; накрахмаленная белая косынка поддерживала сломанную руку.

— Перелом срастется недели за две, — заметил Мелроуз. — И ты будешь по-прежнему в форме.

— Дело не только в переломе.

— Твое настроение изменится, когда с рукой все будет в порядке. А пока почему бы тебе не заняться чем-нибудь приятным? Ты ведь не забыла, куда мы собирались пойти, не так ли?

Ники с улыбкой посмотрела на него через плечо. Каждый год во второй уик-энд июня в гавайских деревушках у подножия гор устраивался Mauka Ho'olaule'a — веселый праздник. Туда приезжали клоуны, акробаты, лихие наездники; в многочисленных палатках продавались изделия местных мастеров и блюда, приготовленные полинезийскими поварами. Везде звучала музыка, все танцевали. Мелроуз любил бывать на этих праздниках, и с тех пор, как Ники исполнилось шесть лет, непременно возил ее на торжественные открытия.

— Я не забыла, — промолвила она. — Жду не дождусь, когда праздник начнется.

Но едва Ники отвернулась к окну, как ее улыбка погасла. С того дня как она сломала руку, к ее обычному чувству беспокойства добавилось что-то новое, что омрачало ее дни и не давало спать по ночам.

Конный двор постепенно наполнялся пастухами, возвращавшимися с работы. Ники, сама того не замечая, искала среди них всадника на пегой лошади — до тех пор, пока не вспомнила, что Кимо больше нет среди них. Отойдя от окна, девушка подошла к Мелроузу, хмуря брови.

— Что ты слышал о Кимо? — спросила она.

— Ничего такого, чего бы не знала ты. Его зазвали на свое ранчо Паркеры — он для них лакомый кусочек. Насколько я понял, Кимо будет выступать в родео на празднике от их имени.

Присев на край огромного письменного стола Мелроуза, Мики посмотрела ему в глаза.

— Я хотела спросить: почему он уехал? Кимо всегда был счастлив здесь, к тому же тут его дом.

Мелроуз с досадой отвернулся. При этом у него был такой вид, что Ники тут же заподозрила: у Кимо была причина уехать на ранчо Паркеров.

— Мне сказали, что он попросту захотел сменить обстановку, — добавила Ники. — Но, кажется, дело не только в этом. В чем же?

Мелроуз тяжело вздохнул.

— У него был неприятный разговор с Остином. В ночь после этого разговора Кимо и уехал.

— Кимо уехал в ночь… после того, как я сломала руку. Их спор имел какое-то отношение ко мне? Или к моему падению с пони? Имел или нет? — настаивала Ники, обжигая взглядом молчавшего Мелроуза.

— Нет, Ники, к твоей беде это не имело отношения! Твой дядя был благодарен Кимо за то, что тот привез тебя сюда. Просто ему не понравилось, что Кимо обнимал тебя, когда вы въехали на конный двор.