Элисон Пейс - Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения

• Название: Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения
• Автор: Элисон Пейс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-040543-X

Мужчины из мира искусства в мужья не годятся.

Не геи — значит, алкоголики.

Не алкоголики, — значит, самовлюбленные эгоисты!

И Джейн Лейн, слава Богу, не настолько глупа, чтобы искать себе спутника жизни в богемных кругах!

Так каково же ей терпеть ухаживания знаменитого скульптора Йена Рис-Фицсиммонса?

Он, правда, не гей, не алкоголик и не эгоист.

Он — хуже. Еще хуже.

И этот мужчина уверен, что именно ему суждено сделать жизнь Джейн счастливой?!

Смешно!

---

Я позвонила в галерею сказать, что поясница болит по-прежнему, как ни прискорбно, я вынуждена сидеть дома, однако прошу непременно обращаться в случае необходимости, и отправилась в кровать с намерением соснуть. Но почти сразу зазвонил телефон.

— Алло.

— Джейн, это Элизабет. Как ты? Я звонила Кейт, узнала, что вы с Джеком расстались. Мне так жаль! Может, принести тебе что-нибудь? Чего тебе хочется?

Эх, мне бы машину времени — вернуться в тот вечер, когда я познакомилась с Джеком, и отказаться от предложенной сигареты. Еще больше хочется очутиться там, где Джек встретил Дейзи Ворону или как там ее, Смерть? — и сделать все, чтобы они разминулись.

— Нет, спасибо. Отсижусь дома, насмотрюсь фильмов, отдохну и завтра буду в порядке.

— Джейн, обязательно звони, если что-то понадобится. Мы с Крейгом живем в двух кварталах от тебя.

— Спасибо. — Сегодня мне не хватает только любоваться на тебя и твоего жениха. — Созвонимся.

Я плотно задвинула шторы с твердым намерением проспать целый день, повеселев на мгновение при мысли, что вполне могу проспать целую неделю, а то и полгода… Телефон снова зазвонил. Черт бы все побрал!

— Алло.

— Дженни, это Виктор. Как твоя спина, получше?

Виктор Хэнран тоже работает в галерее. Несмотря на тяжелый труд во вредных условиях, а может, благодаря ему за годы рабства у Дика Риза мы стали хорошими приятелями. Виктор — воплощенная радость и свет: взглянет на бутон — цветок распустится. В предыдущей жизни, когда боги любви ладили со мной немного лучше, мы наверняка были счастливыми супругами. К несчастью для меня, в нынешней жизни Виктор, так сказать, играет в другой команде.

— Нет-нет, со спиной все нормально. Дело в том, что… Ну, в общем, мы с Джеком расстались. — Последние слова я произнесла совсем невнятно.

— Боже, Дженни, как мне жаль! Милая моя, не расстраивайся! Этот техасский игрок в гольф никогда не встретит даже наполовину такую же хорошую девушку, как ты. — Виктор помолчал несколько секунд, видимо, ожидая ответа, и спросил: — Тебе что-нибудь привезти?

— Нет, у меня все есть. — Привези мне другую вселенную… — Я очень рада тебя слышать. Спасибо, что позвонил.

— Ну что ты… Но, Джейн, малышка, как думаешь, ты сможешь завтра выйти на работу? Дик уже по потолку бегает, кричит, что ты заболела накануне выставки.

Дик Риз — мой босс и по совместительству Миньон Антихриста. Цветы, распускающиеся в присутствии Виктора, никнут, жухнут и вянут от мимолетного злобного взгляда начальника. Осенняя артвыставка открывается через две недели — это не совсем «накануне», к тому же единственное, что осталось сделать, — заказать шоколадные конфеты «Риз», предназначенные для посетителей павильона. Дик обожает кокетливо краснеть, самодовольно улыбаясь змеиной улыбочкой, когда люди хвалят его за находчивость, — как мило, Дик Риз поставил на входе вазу с конфетами «Риз»!

Жаль, что Дик — гей. Я знаю одну девицу по имени Дейзи, так они просто созданы друг для друга!

Телефон зазвонил. Ну сколько можно!

— Алло.

— Они любят артишоки!

О нет!..

— Привет, мам.

— Здравствуй, деточка! Представь, все — Илайджа, Изабелла и Фиделис — любят артишоки!

Полные имена упомянутых особ — Илайджа Даржилинг, Изабелла Монтгомери и Фиделис Максуин. Это шнауцеры и любимые мамины детки, стало быть, мои сестры. Когда дети подрастают и поступают в колледж, детская превращается в домашний офис или мини-спортзал. Иные мамаши трепетно оставляют дитятину спальню в неприкосновенности, но моя родительница в освободившемся помещении устроила настоящую псарню, в пятьдесят лет увлекшись разведением миниатюрных шнауцеров.

— Правда? — притворно восхитилась я. Жизнь уже научила, — если она меня вообще чему-то научила, — когда речь заходит о матери и шнауцерах, безопаснее поддакивать.

— Представляешь?! Я показала Изабелле, как кушать листочки: зажала зубами лист артишока и вытянула наружу. Разумеется, малышка проявила повышенный интерес, а когда я дала ей листочек, сжала передними зубами и держала, пока я не вытянула его. После нескольких листочков она научилась есть артишоки! А почему ты дома?

Вряд ли стоило переключаться на недавние трагические события после обсуждения триумфа шнауцерихи, поэтому я ответила:

— По-моему, у меня суточный грипп или что-то подобное.

— Да-да, что-то такое ходит. Фиделис несколько дней сама не своя.

Мне захотелось, чтобы меня навсегда оставили в покое, — я легко привыкну к такой жизни.

Когда через десять минут телефон зазвонил снова, я неохотно подняла трубку, опасаясь, что шнауцеры, эти непревзойденные мастера невербального общения, на этот раз заявили о предпочтении голландского соуса, а не традиционного растопленного масла.

— Что стряслось? У тебя расстроенный голос! — Снова Кейт.

— Ничего не стряслось, все в порядке, просто телефон не умолкает, а я устала, хочу спать.

— Но чем же ты занимаешься все утро?

— Дерьмлю.

Ну отвяжись же наконец, Кейт!

— То есть дремлешь?

— Кейт, завтра я пойду на работу.

— Правда?

— Правда, правда.

Положив трубку, я немного повеселела, увидев, что по кабельному идет «Петарда». Я безнадежно влюблена в Оуэна Уилсона[7] и решила в сотый раз посмотреть «Петарду», надеясь взбодриться взрывом положительных эмоций. Глядя на экран, вдруг поняла: я люблю Оуэна Уилсона и не могу без него жить. Если научиться обходиться без Оуэна, может, найдется способ существовать без Джека?

А может, и нет.

Вечером я отправилась спать, с содроганием думая, как же паршиво мне будет утром. Заведя будильник, я попыталась забыть о Джеке Дэвисе, которого никогда больше не увижу, и выбросить из головы мысли о Дике Ризе, которого увижу завтра. От вида начальника у меня обычно начинались спазмы в желудке, намного более болезненные, чем события последних двух дней.

Глава 3 Б-Р-А-У-Н!

В Нью-Йорке успех — это профессия,

Энди Уорхол

Свернув с Десятой авеню с пакетом из «Старбакса» в руках, я подошла к белой двери с черными буквами: «Галерея Дика Риза». Я вздохнула: когда-то мне казалось, что это шикарный вход в престижную артгалерею, но, проработав на Дика четыре года, съеживаясь под его злобными взглядами, выслушивая уничижительные замечания и бесцеремонные поправки, я обнаружила, что восхищение бесследно исчезло. Нога за ногу я потащилась на работу. Тут подоспел Виктор.

— О, Дженни, у тебя трагический вид, — сочувственно сказал он.

— Что, так плохо выгляжу? — хмыкнула я, хотя не очень хотела услышать ответ.

— Нет-нет, выглядишь ты прекрасно!

Открыв белую дверь, Виктор взял меня за руку, и мы вместе вошли в галерею. С нами поздоровалась Кларисса, секретарь в приемной, как всегда очень приветливая, подчеркнуто подтянутая и жутко деловая. Кларисса у нас с чудинкой, имеет примечательную привычку очень громко говорить по телефону. Она уже работала в галерее, когда я начинала в секретарях у Дика Риза. За четыре года я дослужилась до менеджера (фактически те же обязанности секретаря, зато как звучит!), а Кларисса ни разу не попыталась упрочить свое положение, опасаясь, что, заикнись она о повышении, Дик сразу ее уволит.

Признаться, мы все боялись, что в один прекрасный день Дик нас уволит. Примерно раз в полгода кого-нибудь вызывали к начальнику, дверь кабинета закрывалась, через десять минут человек уходил в слезах, а вскоре в галерее появлялся новый сотрудник.

Мой стол — в одном из главных залов галереи, сразу после приемной. Дик заявил — предпочитает видеть меня в зале, чтобы я перед клиентами была как на ладони. Непонятно, что он имел в виду: если потенциальным покупателям требовалась помощь, я имела строжайшее указание немедленно приглашать Дика: право окучивать клиентов принадлежало боссу. Но я все равно радовалась повышению, избавлявшему от необходимости сидеть на втором этаже у дверей кабинета босса в ожидании очередного вопля: «Джейн!»

Виктор ободряюще обнял меня и пошел наверх. Усаживаясь за стол, я думала, сколько же сообщений у меня в ящике. Работая с ненормальным боссом, категорически запрещавшим личные разговоры по служебным телефонам, я увлеклась общением по электронной почте. Не успела я «кликнуть» по «иконке»-конверту, как у стола нарисовался Дик.

Для толстого коротышки начальник двигался поразительно быстро и бесшумно.

— Здравствуйте, Дик, — сказала я приветливо и почтительно, как сказал бы любой менеджер, два дня пролежавший дома с больной поясницей. Как обычно, шеф взглянул на меня, прищурившись, скривился, отвернулся и зашагал прочь. Не успела я проверить почту — запищал интерком. В галерее Дика Риза сотрудники, отвечая на вызов интеркома, обязаны представляться, словно принимая городской телефонный звонок: босс очень часто путает кнопки и, попадая не на того сотрудника, желает узнавать об этом немедленно, чтобы сразу нажать отбой, без всяких там «извини, набрал тебя по ошибке».