Изабель Вульф - Разлуки и радости Роуз

• Название: Разлуки и радости Роуз
• Автор: Изабель Вульф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-521-X

Героиня новой книги Изабель Вульф психолог по призванию. Она ведет в газете колонку психологической помощи, а, кроме того, дает мудрые советы всем нуждающимся в прямом эфире на радио «Лондон».

Однако самой очаровательной Роуз Костелло не помешал бы кто-нибудь, кто помог бы ей разобраться в собственной душе. Таким человеком становится Тео Шин, Звездный Мальчик, как называет его героиня, астроном-любитель, который появляется, чтобы снять комнату в доме Роуз, и полностью меняет ее жизнь.

---

— Говорит старшая медсестра Хауэллз.

— О.

— Боюсь, с вашим мужем произошел несчастный случай. Думаю, вам лучше приехать.

Глава 19

Через полчаса я примчалась в больницу. Я знала только, что у Эда какой-то опасный перелом руки, повреждены два ребра и сильное сотрясение мозга. Он поскользнулся на садовой лестнице и упал с высоты пятнадцати футов. Если бы он приземлился на асфальт, а не на траву, то мог бы разбиться насмерть, сказала медсестра. Мне стало не по себе. Такси остановилось у главного входа в больницу, и я полушагом-полубегом понеслась по длинным коридорам к приемной палате на четвертом этаже. Эд лежал в дальнем отсеке у окна. Я раздвинула розовато-лиловую занавеску: он лежал с закрытыми глазами, на лбу огромный синяк, как маленькое грозовое облачко, лицо серое, перекошенное от боли. Я нежно коснулась его левой руки. Его веки задрожали, и он медленно открыл глаза.

— Роуз, — прошептал он. — Ты пришла. Я… — Внезапно его пронзила судорога боли. Он сжал зубы, вены на шее напряглись, словно натянутые канаты, лоб покрылся каплями пота. — О-о-о-о-о-о-о-о, — простонал он. — Оооооооо! Как больно.

— Эд, тебе повезло, что ты выжил.

— Знаю.

— Какого черта ты забрался на лестницу?

— Вычищал листья из водосточного желоба, — жалобно проныл он. Губы у него пересохли. Я поднесла к его рту стакан с водой. — У меня был выходной, — объяснил он, — я хотел починить кое-что по дому.

— Почему ты не позвал кровельщика?

Он закатил глаза.

— Не знаю. Только не надо меня ругать, — пробурчал он. — Я и так умираю от боли. — При этих словах уголки его губ слегка изогнулись вверх. — И мне не помешало бы присутствие работника экстренной помощи.

Я посмотрела на его руку в гипсе из стекловолокна на идеально белой повязке. Он сломал правую руку. Черт.

— Сестра сказала, что у тебя сломана плечевая кость.

— Поэтому я и не лезу к тебе обниматься, — простонал он.

— Повреждены два ребра, опасное растяжение запястья. — Из-под гипсовой повязки торчали красные опухшие пальцы. — Это серьезно, Эд.

— Я знаю. Когда я говорил, что нам нужно устроить каникулы на Пасху, я не это имел в виду. В момент, когда моя рука треснула, даже ты должна была услышать шум. Я чуть не оглох. Ооооооооооооо, — снова застонал он.

— Как ты вызвал «скорую»? — спросила я, помогая ему отпить еще воды.

— В кармане у меня был мобильник, и я кое-как набрал номер левой рукой. И отключился. Когда они приехали, я был без сознания.

— Медсестра сказала, тебе еще повезло, что обошлось без хирургического вмешательства. Перелом закрытый, поэтому рука срастется сама по себе.

— Слава богу. — Эд вздрогнул. — Я бы не вынес, если бы пришлось делать операцию. Не вынес бы, — горестно произнес он. — Уколы. Ненавижу больницы. — Его голос сорвался. — Забери меня отсюда, Роуз. Ненавижу больницы больше всего на свете!

— Я знаю.

С тех пор как Эду в детстве вырезали аппендицит, у него развилась больничная фобия. В местной больнице сделали что-то неправильно, начался перитонит, и он чуть не умер.

— Но это же хорошая больница, — успокоила его я.

— Нет, не хорошая. Это ужасная больница. Они все ужасные, Роуз, умоляю, вытащи меня отсюда.

— Ладно, ладно, только не нервничай.

— Миссис Райт? — Занавеска отодвинулась, и появилась сестра Хауэллз. — Можно вас на пару слов? С вашим мужем все будет в порядке, — прошептала она, когда мы вышли из отсека. — Мы оставим его на ночь для обследования, потому что он очень сильно ударился головой. Но мы волнуемся, как он доберется домой в одиночку. Как я понимаю, вы не живете вместе, но отношения у вас дружеские. — Я кивнула. — Ему понадобится помощь в течение по меньшей мере десяти дней.

— Понятно.

— Постепенно ребра сами заживут, но перелом руки очень серьезный. Нервы не повреждены, но какое-то время он будет нетрудоспособен. Вы можете ему помочь?

— Ммм, да. Да, разумеется, я ему помогу, — пообещала я.

— Его выпишут завтра после утреннего обхода. Вы не могли бы заехать за ним в двенадцать?

Я посмотрела на Эда. Он снова закрыл глаза. От болеутоляющего его клонило в сон.

— Эд, — сказала я, наклонившись над кроватью. — Я побуду у тебя дома пару дней, чтобы помочь.

— О. — Он вяло улыбнулся. — Это было бы здорово. Ты думаешь, что я сделал это нарочно, чтобы ты вернулась, но это не так.

— Я вовсе так не думаю. — Я улыбнулась. — Принести тебе что-нибудь? Газету? Мятных конфет? Апельсинового сока?

Он покачал головой:

— Я хочу спать.

— Хорошо. — Я погладила его по лбу. — Сейчас мне пора возвращаться на работу, но завтра я приеду и заберу тебя. Не волнуйся, Эд. — Я поцеловала его в щеку. — Тебе очень, очень повезло, и все обойдется.

На обратном пути в офис я решила, что мне делать. Два дня проведу у Эда дома, потом вернусь к себе на одну ночь, потом опять побуду пару дней у Эда и так далее, чтобы он подолгу не оставался в одиночестве.

— Можешь взять ноутбук и работать дома, а я буду держать оборону в офисе, — предложила Беверли, когда я вернулась на работу. — В любом случае сейчас Пасха, так что работы не так много. И я уверена, Тео присмотрит за домом.

Когда я пришла домой, Тео был на кухне и готовил ужин. На нем была футболка с надписью «Астрономы, к звездам!» и изображением вихревой галактики МЗЗ. Он увидел меня и улыбнулся.

— Тео, — сказала я, — я какое-то время поживу у Эда. Понимаешь…

— У вас опять любовь-морковь? — презрительно выпалил он.

— Нет. Все не так. Он сломал руку. — Я рассказала Тео о том, что с Эдом произошел несчастный случай, и он вздохнул как-то с облегчением.

— Понятно. Что ж… не повезло.

— Так что два дня я буду проводить с ним, потом возвращаться домой на одну ночь и снова в Патни. Буду очень благодарна, если ты присмотришь за Руди.

— Конечно.

— До сих пор никто не ответил на объявление? — робко спросила я.

— Нет. Как только будет ответ, я сразу тебе скажу. Но осталось две недели, надежда еще есть.

— Да, — ответила я. — Есть.

На следующий день, в Страстную пятницу, ровно в двенадцать часов я заехала за Эдом на такси, и мы отправились на Бленхейм-роуд. Я попросила водителя ехать как можно осторожнее, но как только мы натыкались на ухаб или машина резко набирала скорость, Эда пронзала острая боль. Мы притормозили у дома номер 37, я расплатилась с водителем, достала из сумки ключи Эда и отперла дверь. Было странно снова очутиться в доме, который я в такой ярости покинула семь месяцев назад. Вставляя ключ в замок, я вспомнила, как уходила в сентябре, нагруженная сумками и коробками и извергая проклятия, словно поток лавы. Распахнув дверь, я мысленно перенеслась в тот ноябрьский день, когда сидела в машине и наблюдала за этим домом со слезами на глазах. И вот теперь я снова здесь: я поняла все прошлые ошибки и простила.

Эд остановился в прихожей, боязливо прижав правую руку к груди, а я заново знакомилась с домом. Большой квадратный холл, кухня с выходом на задний двор, слева — гостиная, широкая лестница, справа — столовая со стенами насыщенного красного цвета. Усадив Эда на диван с чашкой чая, я почувствовала себя Джейн Эйр рядом с покалеченным мистером Рочестером.

— Жаль, что я не умею одинаково владеть обеими руками, — сказал он и неуклюже поднес чашку к губам. Тут до меня дошло, что ему понадобится помощь во всем — чтобы одеться, постирать, помыться, побриться, написать письмо, сходить в магазин. Боже мой. Ему нужна собака-помощник, подумала я, вспоминая, не было ли у Тревора братьев или сестер.

— Теперь не болит?

— Болит, — промычал он. — Особенно ребра. Больно дышать.

— Выпей еще болеутоляющее. Вот.

— Дай мне две таблетки.

— Две нельзя, они очень сильные. Тебе нужно кому-нибудь позвонить?

— Да, маме.

Я принесла трубку и набрала номер. Пока он разговаривал, ушла на кухню, чтобы приготовить обед. Выглянув в просторный сад, обнесенный стеной, где пышно цвела пурпурная глициния, я опять вспомнила свой сон. Во сне я швырялась в Эда посудой, потому что очень хотела сделать ему больно. Но вот я ухаживаю за ним, как самый что ни на есть добрый ангел-хранитель, и былые страсти испарились без следа. Я вспомнила картину из сна: трава, усыпанная перьями из растерзанного одеяла, осколки сервиза «Веджвуд» на дорожке. Представила, как у этого самого окна стояла Мари-Клер и выглядывала на улицу. Но теперь она уехала, будто ее никогда и не существовало, и Эд хочет, чтобы я вернулась.

На траве лежала лестница. Я вышла на улицу, сложила ее и убрала в сарай, а когда вернулась в дом, Эд все еще говорил по телефону. Я открыла холодильник: там лежала упаковка яиц и копченый лосось. Отлично, как раз хватит, чтобы пообедать. Закрыв дверцу, я замерла: что-то в голосе Эда заставило меня прислушаться.