Изабель Вульф - Разлуки и радости Роуз

• Название: Разлуки и радости Роуз
• Автор: Изабель Вульф
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-521-X

Героиня новой книги Изабель Вульф психолог по призванию. Она ведет в газете колонку психологической помощи, а, кроме того, дает мудрые советы всем нуждающимся в прямом эфире на радио «Лондон».

Однако самой очаровательной Роуз Костелло не помешал бы кто-нибудь, кто помог бы ей разобраться в собственной душе. Таким человеком становится Тео Шин, Звездный Мальчик, как называет его героиня, астроном-любитель, который появляется, чтобы снять комнату в доме Роуз, и полностью меняет ее жизнь.

---

— Элис, — с улыбкой проговорила я. — И Лора. Моя сестра Лора. И Деннис, мой отчим. Они моя настоящая семья. У нас нет общих генов, но знаешь, Тео, мне все равно — какая разница — они все равно мои родные. Ведь кровные узы не самые крепкие, как я недавно поняла. Вовсе нет — посмотрите на Эда.

— И семья Сьюзен — очень приятные люди.

— Да, — пробормотала я, вспомнив, как мы навестили ее с мужем и их троих детей, и как она разволновалась. Сначала она лишь вежливо улыбалась, но потом вдруг переменилась в лице, обняла меня и заплакала.

— Я так давно мечтала с тобой познакомиться, — рыдала она.

Сьюзен всегда знала о моем рождении, но, как и ее родители, думала, что после смерти Йена меня отдали в приют, как положено. Когда Рейчел умерла, она пыталась отыскать меня и не могла понять, почему не сохранилось никаких сведений. Теперь она знала.

— Ужасно думать, что Рейчел пришла в такое отчаяние и вынуждена была совершить этот чудовищный поступок, — сказала она. Мы сидели у нее в саду и разглядывали семейный альбом. — Думаю, ей казалось, что ее бросили — ведь родители от нее отвернулись, — поэтому она и оставила тебя. Страшно представить, через что ей пришлось пройти. Но она никогда, никогда мне об этом не рассказывала, Роуз, когда я приезжала. Только в последний раз, за месяц до ее смерти, она упомянула, что «говорила» с тобой. Но к тому времени она была так больна, что я подумала, она бредит.

— Нет, она действительно со мной разговаривала. Но я услышала ее слова лишь через восемнадцать месяцев. — Я представила, как признание моей матери медленно летит ко мне, словно свет далекой звезды, путешествующий сквозь космос.

Сьюзен показала мне фотографии моего отца. У нее был один снимок: он и Рейчел, подростки, стоят рядом с его мотоциклом, смотрят друг другу в глаза и заразительно смеются, будто у них нет никаких забот в целом свете. Через несколько месяцев после того, как был сделан этот снимок, он умрет, а она сошлет себя в добровольную ссылку, разлучившись с ребенком. Какая трагедия, подумала я. Какая чудовищная трагедия. Но по крайней мере теперь я знаю, как он выглядел. Мой отец. У меня его лоб, его подбородок, и от него я унаследовала свой высокий рост. Резко выступающие ключицы у меня от Рейчел. Я видела фотографию, где она была в своем первом вечернем платье.

— Хочешь связаться с братьями Йена? — спросила Сьюзен. — Вскоре после его смерти Пеннингтоны переехали в Шотландию, но у одного из моих знакомых должен быть их адрес.

— Я бы с удовольствием написала им письмо и спросила, хотят ли они со мной встретиться. Я была бы очень рада, если бы они захотели меня увидеть. — И они действительно хотят со мной познакомиться: мы с Тео поедем к ним осенью, когда вернемся из Австралии.

Я ездила в Кемсли, видела дом, где жила моя мать, и соседний дом, где жил отец: была на бумажной фабрике, где работали оба моих дедушки. Побывала на могилах деда и бабушки в Ситтингбурне. Странно, конечно, но у меня было такое чувство, будто я собираюсь с ними познакомиться. Я принесла им красные розы. Как дань уважения. Сьюзен дала мне копию семейного древа, которое сама составила. Она и меня внесла в родословную: рядом с Лаурой, моей сестрой, указав точную дату моего рождения.

«Скоро придется опять вносить добавления», — сказала я тогда…

— Смотри, метеор! — крикнула я Тео. — Нет, извини, это всего лишь спутник. — Я пошевелилась, и на запястье забренчал браслет с подвесками. Их было три: звезда, лампа Аладдина и маленький кулон в форме телескопа, который мы купили вчера в антикварной лавке.

— Мне здесь нравится, — произнес Тео. Мы чуть пошевелились на песке. — Я вспоминаю детство: я стоял на этом пляже с дедушкой и смотрел на звезды. Смотрел наверх… Кажется, наша жизнь налаживается?

— Не то слово. Наша жизнь… — Я вздохнула. — Просто супер.

— Да. Супер, — эхом отозвался он. Мы задрали головы еще выше. — Отличный способ отметить мой день рождения, — добавил он. — И твой день вырождения.

— Хмм. Теперь мне нравится 1 августа, — сказала я. — Раньше я ненавидела этот день вырождения. А теперь уже нет. — Я просеяла песок через пальцы. — Как думаешь, мы одни?

Тео огляделся.

— Да. А что? Что ты задумала?

— Нет, я имела в виду другое. Как думаешь, мы одни во Вселенной?

— О. Я уверен, что нет. Если представить, сколько во Вселенной других солнечных систем, сомневаюсь, что наша Земля так уж уникальна.

— Интересно, что бы о нас подумали пришельцы?

— Да они и так уже о нас много чего знают, из радио и телепередач.

— Ну конечно. Так я и поверила.

— Представь себе, любая радио и телетрансляция попадает в космос и остается там навсегда. Например, приветственное заявление Гитлера на Олимпийских Играх в Берлине.

— Плохая реклама для землян.

— К сожалению, да. А убийство президента Кеннеди? Инопланетяне, наверное, до сих пор ломают голову, кто его застрелил. Наверняка эта проблема их с ума сводит.

— Это уж точно.

— А президент Клинтон? «Я не вступал в сексуальные сношения с этой женщиной».

— Ха! Спорим, они ему не поверили!

— И твои программы на радио «Лондон».

— О да.

Я представила, как мой голос летит сквозь далекие галактики.

— Их, наверное, уже даже на Марсе слышали.

— Интересно, что думают марсиане по поводу моего таланта психолога?

— Хмм. Не знаю. Наверное, спорят, стоит ли Трейси из Тоттенхэма прощать неверного мужа, или задаются вопросом: Винс из Воксхолла — голубой или натурал? Может, у них на Марсе тоже есть колонки экстренной психологической помощи, этакие межгалактические станции!

— Не исключено.

— Ты скучаешь по работе? — спросил Тео, повернувшись ко мне.

— Ни капельки. Мне она больше не нужна. Конец мучениям, — весело добавила я.

— Да, теперь ты — знаменитый репортер «Дейли пост».

— Поправочка. Специальный корреспондент по вопросам защиты животных. — Я подумала о своем нынешнем задании — скандал по поводу жестокого обращения с индейками в рождественские дни. Собственно говоря, за этим мы и приехали в Норфолк. Я должна проникнуть на ферму и провести расследование. На следующей неделе меня ждет аэропорт Хитроу и торговля контрабандными черепахами, потом репортаж о ретривере, наделенном гениальными математическими способностями, — статья будет называться «Звездный пес!» Это не совсем то, что называют «серьезной журналистикой», но мне все равно. Это лучше, чем писать о назойливых соседях и о выпадении волос, и Рики любезно согласился сохранить мою прежнюю зарплату. Как бы то ни было, теперь у меня другие приоритеты. Мои взгляды изменились. Кардинально.

— Сколько времени, Тео?

— Пол-одиннадцатого. Что, опять проголодалась?

— Ага. Ты захватил сэндвичи?

Он перегнулся через меня и взял пластиковый пакет.

— С анчоусами и клубничным джемом?

— Нет, спасибо.

— С беконом и мармеладом?

— Ну уж нет.

— С копченым лососем и бананом?

— Не-а.

— С абрикосом и овощной пастой?

Вот это мне по вкусу.

— Давай сюда. — Он протянул мне сэндвич, и я откусила большой кусок. — Ням-ням.

— Как думаешь, это обжорство долго продлится?

— Понятия не имею.

— Жду не дождусь, когда тебе снова захочется питаться нормальной едой, той, которую я готовлю.

— Сэндвичи меня вполне устраивают.

— Как ты себя чувствуешь, Роуз?

— Отлично, — весело проговорила я. — Просто замечательно. Иногда учащается сердцебиение и как-то странно запястья болят. Но медсестра сказала, что на сроке в тринадцать недель это обычное дело. Спасибо, дорогой, это было умопомрачительно вкусно. — Я откинулась на спину и принялась изучать небосвод. — Надо придумать имена, как ты думаешь? — спросила я.

— Это еще зачем?

— Надо, Тео. Время пролетит, не успеешь оглянуться.

— Может, Поллукс? Кастор и Поллукс, небесные близнецы. Как тебе это?

— Слишком эксцентрично, к тому же, может, это и не мальчики.

— Точно. Тогда Калипсо и Ганимед.

— Хмм. Ничего. Но что, если родятся две девочки?

— Тельма и Луиза? Белла и Беа?

— Рейчел и Анна, — медленно вымолвила я. — В честь наших матерей.

— Рейчел и Анна. Очень красиво. Надеюсь, они хорошо перенесут долгий перелет до Австралии.

— Доктор сказал, что все будет в порядке. Надо ехать, пока я не раздулась как бегемот. Три недели на Зеленой Земле, — счастливо вздохнув, произнесла я. — Это будет здорово. Я познакомлюсь со своей семьей. Ты соберешь материал для серии радиопрограмм.

— Да, я смогу понаблюдать за небом Южного полушария. Жду не дождусь, когда наконец попаду в обсерваторию Нового Южного Уэльса. У нас так много всего впереди.

— Да, — ответила я, — впереди — целая жизнь.

Внезапно он поднялся на ноги.