Генри Олди - Король Камней

• Название: Король Камней
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Однажды в подземельях Шаннурана, где властвует чудовищная Черная Вдова, сошлись трое: мальчик Краш, приемный сын Вдовы, великий маг Симон Пламенный и авантюрист Вульм из Сегентарры. Двадцать лет спустя судьба вновь сводит их вместе. Мальчик вырос, откликается на прозвище Циклоп и носит кожаную повязку, закрывающую лоб. Маг после битвы с демоном тяжело болен – и вынужден искать помощи у Циклопа. Что же до авантюриста, то он хорошо усвоил, что лишь драконы смеются последними. Зимой, в снегах, заваливших мрачный город Тер-Тесет, этой троице будет жарко. Гибнет настройщица амулетов Инес ди Сальваре, которую болезнь превратила в чудовище, и Циклоп – верный слуга Инес – решает продолжить исследования хозяйки, над которыми смеялись сильнейшие волшебники округи…

Роман «Циклоп» авторы посвятили Роберту Говарду, одному из отцов современной фэнтези. Впрочем, декорации «меча и магии» лишь оттеняют реалистичность повествования. Вторая, заключительная книга романа включает в себя также рассказы «Скороход его величества» и «Смех дракона» – картины прошлой жизни героев.

---

К тьме господа маги относились еще хуже, чем к холоду.

За пределами круга раздался зловещий треск. Так в лютый мороз трещат деревья в лесу. Все смолкли, вслушиваясь. Звук повторился. Теперь к нему добавился тяжкий стон. Казалось, стонет сама земля, в муках рождая урода-великана. Снег в двадцати шагах от границы озарился зеленоватым, мертвенным светом. Свечение пульсировало, как в лихорадке. У Циклопа заныли зубы. Снег вспучился белесым нарывом; треснуло, сочась гноем, нутро земли. Из адского провала поднялась фигура, закутанная в серую мантию – ни дать ни взять, оплывшая свеча.

– Митра-заступник! – ахнули за спиной Циклопа.

Похоже, Натан сбежал от Вульма, и сейчас жалел об этом.

– Это не он, – бросил, не оборачиваясь, Циклоп. – Это Талел, жрец Сета. Заходил к нам, помню…

– О, Талел! – прошелестел над лагерем голос Вазака.

В разломе горбом выгнулось тело исполинской твари, потекло кольчатыми сегментами. Талел похлопал чудище по лоснящейся спине, как верную лошадь, и тварь с отчетливым скрежетом ушла под землю. А жрец Сета зашагал к башне. В снег грузный некромант не проваливался, и следов за собой не оставлял.

– Земля тебе пухом, Талел! – приветствовал его Тобиас Иноходец. – Как подземные пути?

– Извилисты, но быстры. И тебе легкой иноходи, Тобиас.

– Да будет ловок твой язык!

– Да не отсохнет твоя нога!

Какая из ног имелась в виду, жрец не уточнил. Талел вошел в очищенный от снега круг, и рядом тут же оказался Вазак; что-то горячо зашептал учителю на ухо. Талел слушал, благосклонно кивая. Затем, жестом остановив Вазака, отправился приветствовать чародеев.

– Ну что? – громко спросил кто-то. – Достаточно ли нас собралось?

– Достаточно, – согласились вразнобой.

– Ставим барьер?

Хаотическое бурление замерло. Восемь магов двинулись к границе, безошибочно разделив пространство на равные сектора. Циклоп ощутил легкий укол любопытства: что сейчас произойдет? И как станет перемещаться Н'Ганга? Черная голова колдуна начала пухнуть, превращаясь в темное облако. До слуха Циклопа донеслось нарастающее гудение. Пчелы! Черные пчелы джунглей Ла-Ангри, что любят гнездиться в черепах убитых ими тварей. Циклоп напрягся, готовый в любой миг юркнуть внутрь башни и захлопнуть дверь.

– Бежим! – выдохнул Натан.

Опасения оказались напрасны. Превратясь в гудящий рой, Н'Ганга двинулся к границе круга. Достигнув черты, за которой начинался слой ноздреватого снега, рой завис в воздухе. В нем проступили очертания знакомой головы, но колдун раздумал возвращать себе изначальный облик до конца. Голова была раза в два больше человеческой; внутри нее все время происходило какое-то движение.

– Кан'целлосангвум ашг'орх мадум! – взлетело к небесам.

– Кан'целлосангвум! – подхватили маги.

Их руки плели странные узоры. Из головы Н'Ганги вытянулись извивающиеся отростки, совершая те же движения. Губы магов шевелились, повторяя заклинание. Воздух дрожал и искрил, окружив лагерь зыбкой стеной.

– Мадум!

Капли темной крови, вспыхнув, упали на землю. Воздух, быстро уплотняясь, обрел рельеф и фактуру. Не прошло и минуты, как пристанище чародеев окружил колеблющийся занавес, состоящий из бесчисленных дощечек, скрепленных между собой. Казалось, занавес свисает с самого неба – оттуда, где перламутровыми волнами текло сияние.

Как по команде, маги опустили руки и побрели к шатрам. Пчелиный рой схлопнулся, провалившись внутрь себя; на подставке из тика вновь возникла голова Н'Ганги. Жрец Шамбеже ухмылялся, демонстрируя белоснежные зубы. Симон вернулся на складной стул, и пигмей-слуга вручил старцу миску дымящейся похлебки.

– А я это… – опомнился Натан.

– Наложил в штаны? – спросил Циклоп.

– Хотелось, – признался изменник.

И шагнул ближе:

– Меня господин Вульм прислал. Мы ужин сготовили…

3.

– Где шляется наш брат Амброз?

В голосе Газаль-руза звучало раздражение. Щеголеватый обладатель коллекции перстней сидел на атласной подушке по-ригийски, подобрав ноги под себя. Сидел, не шелохнувшись, с гордо выпрямленной спиной. Лишь губы брезгливо выплюнули порцию слов, и вновь сомкнулись. Напротив Злого Газаля, являя ему полную противоположность, ерзал и вертел головой Вазак. Он впервые участвовал в конклаве магов, и заметно робел: среди собравшихся он был младшим и, пожалуй, слабейшим. Но любопытство оказалось сильнее робости. Вазак жадно впитывал в себя новые впечатления, стараясь ничего не упустить.

Он и ответил Газалю.

– Амброз – королевский маг. Видимо, его задержали дела при дворе.

– И когда же он освободится?

Осмунд Двойной в упор глядел на Вазака, двумя пальцами оглаживая иней бороды. Рыжая шевелюра Двойного костром полыхала в свете лампад. Ученик Талела мысленно проклял свой длинный язык. Сколько раз учитель твердил: «Не отвечай за других. Даже за себя отвечай, если знаешь наверняка – в какую мишень вонзится твой ответ!» Тысячу раз прав ты, мудрый Талел! Вазак – скверный ученик. Сунулся, не подумав, и теперь выглядит дурак дураком перед старшими.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Вазак. – Амброз мне не докладывает.

Тобиас Иноходец ухмыльнулся. И Н'Ганга ухмыльнулся. И еще кое-кто. Непонятно было только: потешаются они над Вазаком, или соизволили оценить его немудрящую шутку?

– Начнем без Амброза?

Тобиас всегда был нетерпелив.

– Амброз объявил Дни Наследования. Известил нас. Он второй из наследников Инес после Симона. Мы оскорбим нашего достойного брата, начав без него, – проскрипел из самого темного угла Максимилиан Древний. Его глаза плохо переносили свет, и Максимилиан окружал себя тенями, сквозь которые можно было различить лишь смутные контуры мага, оплывшего в кресле. Максимилиан был старше даже угрюмо молчавшего Симона Остихароса, и прозвище свое носил едва ли не с начала времен. Никто из собравшихся не помнил его зрелым, или даже пожилым. Тобиас как-то сострил, что Древний – последний из Ушедших.

Недошедший, смеялся одноногий.

Шутки – шутками, но на память Максимилиан не жаловался, ум имел острый, и, что важно, ему без труда удавалось пережить более молодых чародеев одного за другим. Возразить Древнему никто не осмелился. Лишь Злой Газаль проворчал себе под нос:

– Надеюсь, Амброз также проявит к нам уважение. Я не собираюсь торчать здесь…

– Всех нас ждут важные дела, – на слух Максимилиан тоже не жаловался. – Но у каждого случаются обстоятельства, которые сильнее нас. Будем же снисходительны к нашему брату Амброзу. Предлагаю обождать… – Древний задумался, прикидывая. – Скажем, до завтрашнего полудня.

– Хватило бы и до утра, – буркнул Газаль-руз.

– А чтобы не терять время зря, – тоном няньки, уговаривающей шалуна оставить спящего кота в покое, продолжил Древний, – утром мы приступим к донаследному возврату. По традиции, всякий, чья собственность находится в башне, имеет право беспрепятственно забрать свое имущество. Инес ди Сальваре была настройщицей. Думаю, в ее башне найдется немало предметов, принадлежащих моим братьям.

– Да уж, найдется!

– В таком случае, очистим свои мысли. Отдадим долг памяти усопшей – и разойдемся до утра.

В шатре воцарилась тишина. Казалось, маги перестали дышать. Замерли, вытянувшись в скорбном карауле, язычки пламени в светильниках. Застыли тени на плотной ткани. Под сводами раздался удар колокола: торжественный и печальный. Когда же угас последний отзвук, маги зашевелились, поднимаясь со своих мест, разминая затекшие ноги – и устремились к выходу. Избегая толчеи, Максимилиан Древний вышел прямо сквозь стену шатра, словно той не существовало вовсе. Кресло, в котором он восседал, растаяло за его спиной. Снаружи шатер, где заседал конклав, выглядел скромно – вряд ли он мог бы вместить больше трех-четырех человек. Но большинство магов давно не считали себя людьми, и размеры пристанища не имели для них значения.

Чародеи разошлись, и перламутр в небе угас.

4.

– Не вмешивайтесь.

Сидя на стуле с высокой спинкой, Симон хмуро щурился на бледное спросонья утреннее солнце. Стул из башни старцу притащил расторопный Натан. Именно его старый маг сейчас и одернул – хотя обращался, вроде бы, ко всем.

– А чего они? Как к себе домой?!

– Таков порядок, – видя, что парень не угомонится, Симон снизошел до объяснений. – У Инес хранились чужие амулеты. Хозяева имеют право их забрать. Не вздумай мешать им.

– Ага, не мешай! – за прошедшие дни Натан освоился в обществе старших, обнаглел и не собирался отступать. – Свое – ладно, пусть берут. А вдруг сопрут чего?!

– Наследство Инес в силах само за себя постоять.

– Это волшебное! А обычное? Цацки, золото; деньги, опять же! Вазы, мебель… Тут глаз да глаз!

– Ты считаешь, здесь собрались воры?

– Ну… – под суровым взглядом Пламенного изменник поник, и вдруг воспрял. Шумно выдохнул, расправил широченные плечи и с храбростью, рожденной отчаянием, уставился на мага. – Воры, не воры! Мало ли? Лучше б приглядеть…