Евгений Лотош - Серый туман

• Название: Серый туман
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

Бывает, что истории суждено повторяться отнюдь не в виде фарса…

Огромное грозное некогда государство Народной Справедливости переживает не лучшие времена. Экономика Ростании рушится под неподъемной тяжестью ВПК, неэффективное сельское хозяйство не в состоянии справиться с нарастающим дефицитом продовольствия, наркотики расползаются по улицам, проникая в респектабельные доселе семьи, а государство бессильно остановить всплеск воровства и бандитизма. Но пропагандистская государственная машина не сбавляет оборотов, не допуская самой мысли даже о незначительной смене курса.

Государство обречено. Глиняные ноги колосса давно должны были развалиться под тяжестью торса. И лишь благодаря Хранителям, веками тайно оберегавшим человечество, печальный исход на время откладывается. Но их мало, и они устали от безвестности, устали спасать мир, не получая за то никакой благодарности. Их Совет узурпирует все больше власти, организация разлагается изнутри, и иссякший приток свежих кадров лишь усугубляет дело.

И что остается кукловоду, отчаянно дергающему за ускользающие из рук ниточки? Все, чего он пытался достичь, гниет и распадается, а ответы на главные вопросы так и не найдены. Да и существуют ли они, эти ответы? Сейчас уже неважно. Главное – понять, можно ли снова, в самый последний раз, спасти этот мир…

---

— Джао, я пойду, — Тилос спрыгивает с камня. — Совсем из головы вылетело, что через час с ним встреча. Нужно роль освежить.

— Давай. Кстати, мы с тобой давненько на матах не кувыркались. Не хочешь сегодня-завтра позаниматься? А то я совсем закис на умственной работе.

— С удовольствием. Завтра. Или послезавтра.

— Договорились. У меня нет планов в поле, так что зови, когда время найдешь.

Тилос машет рукой, поворачивается – и пропадает в никуда. Невидимая тень скользит вдоль берега и, задрав нос, мгновенно прокалывает воздух, исчезая окончательно. Демиург задумчиво смотрит ему вслед.

«Робин!»

«Да?»

«Я понял свою ошибку. Не тех людей мы просчитывали».

«Кого ты предлагаешь?»

«Нужен кто-то со стороны. С минимальным опытом управления, без поддержки со стороны сильных групп, но в то же время не совсем чужой системе, чтобы понимал механику ее работы. А таких мы уже отбирали. Давай-ка пройдемся по всем подопечным, которые уже работают на нас. Сделай вот какой фильтр…»

25.04.1582, среда

Хмурым ранним утром в дверь позвонили.

Владимир уже работал. Наскоро позавтракав яйцом всмятку и бутербродом с вареной колбасой, он уселся за стол и положил перед собой не дописанную накануне статью. Статья предназначалась для килиманджарского «Муэтаро». Журнал в последнее время пристально следил за состоянием дел в Ростании и довольно неплохо платил в реалах за любой материал, который мог предоставить экономист уровня Куаро. Пусть даже три четверти гонорара приходилось отдавать родному государству, а остальное менять по официальному курсу, на полученное удавалось жить вполне терпимо. Правда, каждая статья в конечном итоге заканчивалась увольнением Владимира с очередной дворничьей должности и регулярными визитами участкового инспектора. Тот вежливо осведомлялся, нет ли у него, Владимира, проблем с трудоустройством и не нужно ли обеспечить его постоянной работой, на которой не возникнет возможности нарушать трудовую дисциплину и потворствовать врагам Родины.

Однажды один из инспекторов, временно замещающий заболевшего коллегу, даже попытался выполнить свою угрозу, заведя дело по статье о тунеядстве. Но Владимир быстро нашел себе место вахтера в детской библиотеке. Затем он поимел небольшую, но содержательную беседу с ретивым полицейским, в котором намекнул, что отдать под суд ученого мирового масштаба означает мирового же масштаба скандал. Куаро, конечно, не являлся ученым мирового масштаба, но тот же «Муэтаро» был известен своей скандальностью, когда кто-то пытался грубо обойтись с его корреспондентами. Да и сам номер журнала, в котором фамилии авторов и заголовки их творений, прописанные вязью, дублировались на родном тароти, произвел на замещающего инспектора неизгладимое впечатление. Вскоре дело как-то смущенно скончалось с формулировкой «в связи с изменившимися обстоятельствам».

С беседами тихих, но ледяных людей из СОД, разумеется, дело обстояло хуже. На них вязь впечатления не производила. Однако пока что все ограничивалось предупреждениями, которые Владимир покаянно принимал близко к сердцу, усердно кивал, соглашался – и, вернувшись домой, приступал к очередной статье. Куаро не строил иллюзий: однажды для него все закончится очень плохо. Но пока что не заканчивалось. А в крайнем случае он предложит сделку: его вышвыривают из страны вместе с семьей, в обмен на что он не предъявляет претензий за незаконный арест и высылку.

В нынешней статье Владимир собирался проанализировать темпы роста народного хозяйства Ростании, а также некоторые тенденции ее развития. Отсутствие поводов для радости не могла скрыть даже «Народная статистика» несмотря на откровенное завышение цифр и неприкрытую подтасовку фактов. Зато для злобного очернения ростанийской действительности материала хватало. Экономист усмехнулся, представив себе брызгающую от возмущения слюной физиономию своего бывшего научного руководителя, в очередной раз распекаемого в вышних сферах Экономической Академии за недостаточно активный отпор клеветническим элементам в лице, например, блудного ученика и коллеги.

Владимир нацелился ручкой на чистый лист бумаги.

— А вот и наш папа сидит, — проворковал у него за спиной тихий голос Натальи. — Сидит и пишет на бумажке, весь день сидит и пишет…

Владимир через плечо улыбнулся жене, баюкающей на руках полусонно глазеющего на него трехлетнего сына. Спустя восемь лет после свадьбы он любил ее, пожалуй, даже больше, чем в первый день. Он влюбился в нее сходу, с первого взгляда, поразившись ее фигурой, походкой, манерой разговаривать, тем чувством такта, с которым она отшивала чересчур назойливых поклонников. Он, в общем, так и не понял, что нашла царица бала, прекраснейшая из всех девушек, в хилом очкастом кандидате наук, месяцами носящем один и тот же свитер. Но уже через неделю они оказались в одной постели, а через две – в загсе. Родители жениха и невесты неодобрительно качали головой по поводу подобной скоропоспешности. Однако остановить молодых не пытались, сойдясь на том, что пусть перебесятся, авось хуже не станет. В результате брак, которому полагали развалиться через год, максимум через три (Владимир слышал даже, что кое-кто бился об заклад), за прошедшее время только окреп, хотя у Владимира случилась пара романов на стороне. Да и у Натальи оставались, кажется, не до конца отвергнутые воздыхатели. Они молчаливо согласились с тем, что цепи их союза будут не столь жесткими, как того хотелось бы истовым блюстителям домашнего очага, а потому не обращали внимания на слухи о супруге, нет-нет да и долетающие до их ушей.

Владимир бросил ручку, встал из-за стола и подошел к Наталье, нежно приобняв ее и одновременно взяв сына на руки.

— Доброе утро, Ната, — он поцеловал ее в губы, — как спалось? Ну, привет, богатырь ты наш, — обратился он к куксившемуся сыну. — Как жизнь молодая?

— Спасибо, солнышко, просто отлично, — улыбнулась Наталья в ответ. — Наш толстяк ночью дрых просто как убитый, совсем как ты. Весь в папочку. Да и сейчас, кажется, еще не прочь вздремнуть, — она взъерошила сыну волосы, и тот недовольно забурчал, отмахиваясь ручонкой.

Дверной звонок прорезал сонную утреннюю тишину, заставившим вздрогнуть обоих.

— Я открою, — сказал Владимир жене, бережно передав ей обратно мальчика. Аккуратно протиснувшись в узком коридорчике мимо семейной гордости – трехстворчатого трюмо – он подошел к двери.

— Кто там? — слегка недовольным тоном спросил он, мысленно перебирая приятелей, которых нелегкая могла занести к нему в гости в такое время.

— Служба Общественных Дел! — заявили с лестничной клетки тоном, не допускающим возражений. — Откройте!

Слегка удивленный, Владимир накинул цепочку и приоткрыл дверь.

— А удостоверение у вас есть? — поинтересовался он в образовавшуюся щель. — И ордер на обыск, если не возражаете…

От сильного пинка шурупы цепочки вырвало из косяка. Дверь протестующе хрустнула и распахнулась внутрь, сбив Владимира с ног и отбросив его к стене прихожей. В дверной проем вошли трое. Двое сразу по-хозяйски прошли в комнаты, третий, видимо, главный, наклонился над Владимиром, мельком сунув ему под нос какие-то красные корочки.

— Вот тебе и ордер, и удостоверение. Ну-ка, встать! — он рывком поднял полуоглушенного Владимира с пола. Из комнаты раздался вскрик Натальи. — Начнешь дергаться – мы твою женушку разлюбезную… успокоим своими средствами. Понял?

Не дожидаясь ответа, он втолкнул Владимира в кабинет, он же по совместительству и гостиная. Наталья, забившись в дальний угол дивана и крепко прижав к себе ребенка, с ужасом смотрела на незваных гостей. Главный пихнул Владимира на стул.

— Итак, гражданин хороший, чистосердечное признание облегчает вину, — заявил он. — Служба Общественных Дел располагает сведениями о том, что вы сотрудничаете с разведкой Сахары, за что и получаете от нее негласно суммы в реалах в качестве оплаты вашей предательской деятельности. Так что вы, во-первых, арестованы, а во-вторых, вам предлагается добровольно сдать доказательства вашей вины в виде твердой валюты.

Один из пришедших, пристально рассматривающий книжные полки, неожиданно ухмыльнулся. Второй, прислонившийся к дверному косяку, казалось, никак не прореагировал на заявление.

Владимир непонимающе посмотрел на главаря, машинально вытерев струйку крови, вытекающей из рассеченной дверью скулы.

— Какая валюта? — недоуменно спросил он. — Мы все переводы, как и положено, получаем в форинтах, из банка, по курсу. И потом, предъявите ваш ордер, вы обязаны это сделать!

Он попытался привстать со стула, но главарь толкнул его обратно.

— Сидеть! — прошипел он. — Я тебя еще раз спрашиваю, где валюта? Колись, сука, живо, или…