Евгений Лотош - Несомненная реальность

• Название: Несомненная реальность
• Автор: Евгений Лотош
• Жанр: Научная Фантастика

В этом мире больше нет Хранителей. Но его проблемы не исчезли вместе с таинственной организацией. Молодой и неопытный Народный Председатель отчаянно пытается бороться одновременно и с нарастающим кризисом в экономике, и с откровенным саботажем старой бюрократической гвардии. И, кажется, борьбу эту он проигрывает по всем фронтам. Его последний шанс – секретный план, который в тайне от всех разработала и запустила его канцелярия. Но на его реализацию требуется время. То самое время, которого ему отчаянно не хватает.

Но и это – лишь часть его проблем. Странные сны преследуют его ночами. Чужой мир, похожий и непохожий на его собственный, властно предъявляет на него права. Странно искаженная история его собственного мира развертывается перед его глазами. Но не было в его мире ни Российской империи, ни города по имени Москва, ни Охранного отделения, и невиданные устройства – самолеты – рассекают там воздух, и бурная осень 1905 года накатывает на страну подобно шторму…

Сон? Сумасшествие? Реальность? Неизвестно. И остается только барахтаться в окружающем молоке в надежде когда-нибудь сбить из него масло и выкарабкаться из проклятой ловушки. Две огромные империи трещат по всем швам, разваливаясь на части, и судьбы обеих во многом зависят от того, чего именно сумеет добиться один-единственный человек.

---

— Восемьдесят процентов, — педантично поправил Олега Бирон.

— Пусть, — отмахнулся тот. — Половина молока тоже производится частниками, ну, и все в таком духе – при том, что государство вбухивает огромные средства в госхозы и сельпрозы, а частники работают сами по себе! То есть один и тот же кадр полный рабочий день волынит на государственных угодьях, а потом за пару вечерних часов на собственном огороде демонстрирует чудеса производительности. Думаю, при необходимости он могли бы и увеличить производство. Но не станет – а почему? Да потому что деньги, которые мог бы выручить, ему без надобности. Куда их тратить? Ковры покупать? Чтобы соседи из зависти дом спалили вместе со всеми коврами? Или участковый заявился поинтересоваться доходами? В технику вложиться, в трактор или еще что? Нельзя частникам сельхозтехнику покупать, да и земли для обработки им никто не даст – частное предпринимательство, кулаки и все такое. Опять же, как теплицы двадцать лет назад рушили и коров резали, народ еще не забыл, как и раскулачивания. В общем, зарабатывать больше необходимого частник не станет. Да ему еще в сельпрозе нужно свои трудодни отработать хотя бы формально, а по пути – мешок комбикорма домой уволочь.

— А еще у нас половина сельхозземель в зоне рискованного земледелия, — добавил Шварцман. Он уже напряженно что-то обдумывал.

— Зато чернозема до хрена, — пожал Олег плечами. — Один вымерзший урожай можно компенсировать тремя нормальными. Да и потом, черноземы образуются там, где растениям хорошо… э-э-э, расти. Нет, беда в том, что никому ничего не нужно. Пока председатель стоит с палкой над душой – селянин работает. Отвернется – бросает. Дома, на приусадебном участке, тоже не выкладывается, а многие вообще водку хлещут. Так что повысить выход сельхозпродукции при нынешней системе не удастся.

— Я бы предположил два варианта, — Бирон вытянул и скрестил свои длинные ноги. — Первый – ты предлагаешь ликвидировать частное производство и заставить народ вкалывать в сельпрозах. Второе – ты предлагаешь ликвидировать сельпрозы и отдать все на откуп частнику. С учетом того, что ты упомянул деньги, первый путь отпадает.

— Погоди, не забегай вперед, — Олег поерзал в кресле. — Теперь – к городу. Там еще хуже. Группа «А» у нас от валового продукта восемьдесят процентов занимает. Станки, чтобы новые станки производить, и танки, чтобы на таежных полигонах складировать на случай войны. Средства омертвляются. Тот же Танкоград проще полностью остановить и зарплату людям платить, как пособие по безработице. Дешевле выйдет. По крайней мере, металл и энергию переводить перестанут. Но остановить – полбеды. Нельзя бездельников кормить просто так, иначе на шею сядут и ножки свесят. Вон, в сахарских белых гетто уже несколько поколений на пособие по безработице живут – не потому, что работу найти не могут, а просто так проще и удобнее. Нет, нужно, чтобы люди делом занялись. Каким? Да товары народного потребления производить! В столице на баммские стенки народ на пять лет вперед записывается. Вернее, записывался еще три года назад, когда я предметом активно интересовался. Сейчас, наверное, уже на все десять. Какого хрена вшивые шкафы нельзя производить на других заводах помимо Баммского мебельного? Вон у нас сколько всяких инструментальных и опытно-экспериментальных производств! Хоть бы делом занимались, а то вообще непонятно что делают. Пусть перевооружаются, ставят оборудование – и вперед.

— На всех инструментальных мебельные стенки производить? — скептически поинтересовался Шварцман. — Не многовато ли настругают?

— Не многовато, — отмахнулся Олег. — Стенки, диваны, мебель, телевизоры, в конце концов…

— Ты представляешь, о какой гигантской работе речь? — Бирон искривил уголок рта. — Я имею в виду, план переделать. Даже годовой, не говоря уж о шестилетнем. Да в Росплане асушники просто застрелятся!

— Вот к тому-то я и веду! — торжествующе поднял палец Олег. — Нафиг план, хоть годовой, хоть шестилетний. Все равно никогда ни один толком не выполнялся. Приписки, брак, вал всякой дребедени, никому реально не нужной уже через год после верстки плана… Не дети малые, в конце концов. Пусть сами думают, что и как производить и что кому нужно. Сами думают, сами производят, сами продают. А взамен мы позволим предприятиям самостоятельно распоряжаться частью выручки. Скажем, тридцать процентов – на собственные нужды.

Бегемот присвистнул.

— Ну, ты даешь, друг милый, — задумчиво произнес он. — Ты, никак, капитализм у нас внедрить хочешь? Похоже, ты всерьез несчастный Путь Справедливости сворачивать намерен…

Олег пожал плечами.

— Да Путь Справедливости давно уже сдох в тихой агонии. Кто в него верит, кроме политинформаторов, которым по должности положено? Сколько анекдотов на сей счет в народе ходит, думаю, сам знаешь. А когда над идеалами начинают смеяться в голос, считай, их больше нет. Да и потом, что было хорошо полвека назад, не обязательно правильно сегодня. И технологии новые появились, и население куда более грамотное в среднем, и политическая ситуация уже совсем не та…

— Да, материк сейчас наш полностью, — согласился Шварцман. — Только политическую ситуацию это не меняет. Пока существует Сахара с ее эксплуатацией…

— Мы не на митинге, Павел Семенович, — поморщился Олег. — Чернокожий пролетарий давно живет лучше нашего, пусть его эксплуатируют, а наш – как бы свободно трудится. Думаю, девять наших из десяти с радостью на такую «эксплуатацию» согласятся. Особенно если деньги платить станут, на которые на рынке можно барахлом затариться.

— Как только все на черный рынок устремятся, там сразу цены вырастут, — хмыкнул старый начальник Канцелярии. — И ничего на повышенную зарплату купить не удастся.

— В Сахаре весь рынок белый, — отмахнулся Народный Председатель. — На черном разве что наркоту продают да оружие. У нас так же должно стать. Давайте не станем все в кучу валить, ладно? Вот что я предлагаю, — он выдвинул ящик стола и вытащил из него толстую пачку бумаг. — Здесь, Пашка, тот список предприятий, что ты месяц назад готовил. Полистал я его на досуге, почеркался карандашиком – странная картина получается… Сейчас мы о ней поговорим, но сначала, Павел Семенович, расскажите что-нибудь интересное про то, чем вы занимались в последнее время. В свете прорабатываемого нами «Ночного танцора», разумеется.

— О, тут картина достаточно интересная получается, — Шварцман нахмурился. — За время моего отсутствия сложилось три весьма многообещающих неформальных группировки, копающих под Смитсона, Ведерникова и Шиммеля. Судя по всему, те господа не только вообразили себя феодальными баронами, которым и Нарпред не указ, но и в своих собственных вотчинах начали наступать людям на больные мозоли. К тебе, Олег, недовольные никакого особенного пиетета не питают, но с ними можно договариваться. Итак, в министерстве сельскотоварного производства можно особо отметить неких Баранова и Хуаноса…

16 сентября 1583 г. Мокола. Здание правительства, кабинет Народного председателя

— Просто чушь какая-то! — Ведерников звучно хлопнул ладонью по бедру. Ярость в голосе директора Индустриального комитета очевидным образом мешалась с растерянностью. — Господин Народный Председатель, я не знаю, кто из ваших так называемых экспертов готовил предложение, но я должен категорически и однозначно заявить: предприятия в списке являются крайне важными для…

— Да ни для чего они не важны! — в первый раз за время заседания Олег повысил голос. — Михаил Хуанович, я бы попросил вас сесть на место и успокоиться. Вы ведете себя как дите малое! В справке ясно указано, что все указанные предприятия играют незначительную роль в производственных цепочках, а их продукция в основном скапливается на складах. Объясните мне, для чего, например, народному хозяйству требуется в год пятьдесят тонн станин для… — он заглянул в бумагу, — фабельных станков? У нас что, такой острый дефицит катализирующих сердечников, которые на тех станках вытачиваются? Сердечников в лучшем случае три сотни в год всего нужно, а на выточку одного такого требуется максимум день. А никому не нужные станины складируются в ящиках прямо под открытым небом и через год-другой идут в переплавку как железный лом.

— Но в плане стоит…

— В план станины в таком количестве поставили три года назад. Кретин, который так поступил, наверняка думал не головой, а задницей. Вы поручитесь головой, что сегодня каждый килограмм станин жизненно важен для народного хозяйства? Вообще, господа, — Олег обвел членов Кабинета тяжелым взглядом, — по изучении предмета я должен заметить, что обновление ассортимента продукции предприятия раз в десять лет не способствует гармоничному развитию народного хозяйства. Полагаю, настало время радикально пересмотреть наши методы управления и понять, каким образом можно сделать их более гибкими и соответствующими нынешним реалиям.