Дмитрий Старков - Жанр исторической робинзонады: эволюция образов прошлого, настоящего и будущего в период 2007-2012 гг.

• Название: Жанр исторической робинзонады: эволюция образов прошлого, настоящего и будущего в период 2007-2012 гг.
• Автор: Дмитрий Старков
• Жанр: Филология
• Год: 2012

Литературоведческая статья о некоторых современных тенденциях массовой литературы. Описывает поджанр фантастики «Историческая робинзонада», не выделявшийся никем из литературоведов ранее. Прослежена история возникновения и развития жанра вплоть до 2012 г. Также в статье приведены краткий анализ причин популярности литературы о «попаданцах» и описание мировидения массового читателя — потребителя данного жанра.

---

Самым значительным для нашего исследования представляется тот факт, что герой К. Костинова представляет собой носителя всех тех штампов, из которых состоит образ прошлого в сознании современного массового читателя.

Едва освоившись в прошлом, Сергей с удивлением обнаруживает, что «реальный» образ прошлого мало соответствует «привычному»: большевики вовсе не запрещают церковь и не закрывают границ. В стране полным ходом идёт сексуальная революция. Фраза «колхоз — дело добровольное» ни у кого не вызывает усмешки, так как полностью соответствует действительности. После смерти Вождя — В. И. Ленина — высшую должность в правительстве занимает некий Рыков, о котором Сергей никогда даже не слышал. Основатель и руководитель жутких ЧК и НКВД Дзержинский занимается промышленностью и руководит Высшим Советом Народного Хозяйства, причем во главе НКВД РСФСР — вовсе не Ежов и не Берия, а некий товарищ Белобородов. Кровавый злодей и тиран Сталин, загубивший в колхозах цвет русского крестьянства, не только не занимает никакого видного поста в правительстве или партии, но публикует в газете «Правда» статьи, направленные против коллективизации…

Одним словом, реальность настолько не соответствует привычному для Сергея набору стереотипов о довоенном СССР, что он считает, что оказался в альтернативном прошлом, в некоем параллельном мире. «Доказательства», подтверждающие эту версию, встречаются ему на каждом шагу. Способствует подтверждению «альтернативности» этого прошлого и откровенно мистический способ перемещения во времени, который, на первый взгляд, чужероден для данного романа, претендующего на предельную реалистичность.

Что же видит герой в «подлинном» провинциальном городке в 1925 году? Открывающаяся перед ним картина весьма живо напоминает образ настоящего главного героя: лежащее в руинах производство; бандитизм и коррупция; процветание наркоторговли и проституции. Терроризм. Слабая и малочисленная армия… Единственное серьёзное отличие состоит в том, что люди не впали в уныние и искренне верят в то, что все трудности — временны и преодолимы, необходимо лишь взяться за дело и приложить максимум усилий для их разрешения. Именно это и определяет образ прошлого в «Сектанте» как образ лучшей, менее «испорченной» и более благоприятной для самореализации главного героя окружающей среды.

Казалось бы, перед нами — новый пан Броучек из романа Святоплука Чеха «Новое эпохальное путешествие пана Броучека, на этот раз в XV век». Так оно и было бы, если бы не одно существенное различие. В отличие от пана Броучека, а также и героев Е. Красницкого и А. Величко, Сергей самореализуется под влиянием этой благоприятной среды помимо собственной воли и даже вопреки ей. Напомним, что образа будущего у главного героя, в полном соответствии с современными канонами исторической робинзонады, нет. В окружении же людей, имеющих в сознании отчетливый образ будущего своей страны и неравнодушных к будущему, герой превращается из апатичного, равнодушного ко всему, что не касается прямо его самого, юноши в смелого и решительного человека, который не плывёт по течению, а сам определят свою судьбу и вполне готов участвовать в определении судьбы своей страны.

§ 4. Характерные черты жанра исторической робинзонады на материале произведений Е. Красницкого, К. Костинова и А. Величко

Приемы переноса главного героя в прошлое

Прием, использованный для переноса в прошлое главного героя цикла «Отрок», на первый взгляд, повторяет традиционный для советской научной фантастики прием «машины времени». Отличия заключаются в том, что наукоподобные объяснения принципов переноса сведены к простому, предельно схематичному минимуму и занимают всего около 1,5 страниц [16. С. 8–9]. Выбора у главного героя нет, он вынужден отправиться в прошлое, что оговаривается в первых же строках в диалоге героя с ученым, предлагающим ему отправиться в прошлое.

«— На зоне Вам Михаил Андреевич, не выжить. Скорее всего, вы туда даже не доедете. Убийства своих „братки“ не прощают.

— Я защищался!

— В этом Вы не смогли убедить даже суд, а уж приятелям убиенного на это и вовсе наплевать. Вы приговорены, и приговор будет приведен в исполнение. Можете не сомневаться». [16. С. 5]

Интересно то, что диалог строится на популярном стереотипе беззащитности простого человека перед преступниками из-за их безнаказанности. Таким образом, с самого начала произведения у читателя формируется совершенно определенный образ настоящего времени, о котором будет сказано подробнее далее в этом разделе.

Герой А. Величко переносится в прошлое по своей воле и, более того, в любой момент волен вернуться в настоящее. Перенос осуществляется не псевдонаучным методом, но благодаря внезапно открывшейся способности главного героя устанавливать сверхъестественную связь с Великим Князем Георгием. Эта связь позволяет им открывать порталы для перемещения из настоящего в прошлое и обратно, но, несмотря на свою сверхъестественность, подчиняется строго определенной логике и имеет ряд обусловленных этой логикой ограничений. Достаточно подробно описаны даже некотрые физические явления, проявляющиеся при открытии порталов: «„Жалко, что я тебя не вижу“, — „подал голос“ Георгий.

Мне тоже было жалко, и вдруг показалось, что если повнимательнее присмотреться воон туда, то вроде…

„Что это?“ — Георгий привстал, он тоже чтото почувствовал.

Дальнейшие события заняли гораздо меньше времени, чем теперь потребуется на их описание. На стене, куда я пялился, вдруг образовался небольшой, сантиметров двадцать в диаметре, круг. Вроде иллюминатора, за которым стоял в напряженной позе и смотрел мне в глаза сухощавый бледный молодой человек. И тут началось. Как будто от могучего пинка снаружи, открылась форточка и с грохотом ударилась об угол стены. Воздух со свистом уходил в „иллюминатор“, захватывая по дороге бумаги и всякий мусор. Георгий отшатнулся от бейсболки, летевшей прямо ему в лицо, я тоже отвел глаза. Безобразие прекратилось». [24, стр. 21]

И далее: «Я начал потихоньку понимать, что произошло. Москва находится почти на уровне моря. Абастумани на километр с хвостиком выше — имеет место быть разница давлений. Произошедший только что миниураган наглядно показал, что дырка между временами (или реальностями, потом уточним терминологию) была не иллюзорной, а вполне реальной. Перенос предметов отсюда туда возможен, вон они лежат на травке. Как насчет наоборот?» [24, стр. 21]

В дальнейшем способ переноса во времени и его особенности многократно используются в тексте с самыми разными целями, отчего способ постепенно перестает восприниматься читателем как сверхъестественный и становится неотъемлемой частью изображаемых автором событий.

Не менее сверхъестественен способ переноса в прошлое героя романа «Сектант» К. Костинова. Способ этот не претендует даже на отдаленное сходство с какой-либо наукой. При посещении провинциального краеведческого музея герой пытается украсть некий предмет непонятного назначения, вследствие чего и происходит перенос в прошлое. Перенос этот для героя неожиданен и нежелателен, однако необратим: в отличие от героя А. Величко, Сергей Вышинский не может вернуться в настоящее по своей воле. На протяжении романа автор никак не объясняет механизм переноса и, более того, делает специальную оговорку:

«Нас могут спросить о том, что же за таинственный предмет нашел Сергей, и почему предмет заставил его исчезнуть, хотя несомненно до Сергея артефакт крутили и рассматривали не один десяток человек.

Вопрос резонный. Но ответить мы на него не можем.

Мы ответим на другой вопрос, который пришел бы в голову не каждому: только ли Сергею предназначено было воспользоваться артефактом и исчезнуть или же такая участь постигла бы любого. Не избран ли он судьбой, пророчеством или же чемто подобным? На этот вопрос мы ответим иносказательно: по старому гнилому мосту могут пройти сто человек, а сто первый упадет в пропасть. Не потому, что он — избранный. А потому, что не повезло. Не надо ходить по гнилым мостам. Точно так же, как не надо трогать предметы, чье предназначение вам неизвестно». [23, с. 20]

На наш взгляд, этот вопрос и не нуждается в дальнейшем разъяснении в рамках текста. Вместе с этим процитированная оговорка служит для того, чтобы еще раз подчеркнуть аморфность и безынициативность главного героя, придает его характеру завершенный вид. Кроме этого, она показывает намеренное дистанцирование автора от своего героя (как явствует из вышеизложенного, присутствие автора, и тем более намеренное дистанцирование его от героя нетипично для робинзонады вообще), но этот момент мы рассмотрим детальнее в следующем подразделе.