Андрей Биверов - 13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины

• Название: 13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины
• Автор: Андрей Биверов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58274-7

В нашей реальности старший сын Александра II цесаревич Николай умер от туберкулеза, так и не став тринадцатым Императором России. В этом фантастическом романе он не только выжил, но и взошел на престол благодаря «попаданцу» из XXI века, завладевшему его телесной оболочкой. Как «профессору» из будущего одолеть собственный недуг и запущенные болезни Российской Империи? На кого опереться в борьбе против придворной камарильи и чиновничьей мафии, чтобы впредь на вопрос «Как дела в России?» отвечали не «Воруют!», а «Сажают казнокрадов»? Кому доверить руководство тайной спецслужбой, призванной очистить Империю от врагов народа, террористов и сепаратистов? Как вместо социальной революции провести промышленный переворот? Удастся ли привлечь на службу Престолу гений Достоевского и Лескова, дабы «выжечь глаголом» либеральную заразу, превратив русскую интеллигенцию из «г…на нации» в ее «ум, честь и совесть»? Сможет ли Тринадцатый Император «пересдать экзамен истории» и разрушить «черную магию цифр», сделав «чертову дюжину» счастливым числом для России?

---

— Ах, вы не знаете, что за дураки эти поляки, несравненная вы моя красавица, — наклонившись к ее ушку, прошептал я ей. — Это просто непостижимо, что бы с ними было, если бы не русская о них забота!

— Oh Prince, you are so interesting companion. Could you tell me anything more?[32] — отвечала она, доверчиво глядя мне в глаза.

— Сам я не видел, однако мой генерал Муравьев рассказывал мне презабавную историю про то, как, умирая, старый поляк завещал своим детям похоронить его в море. И что же вы думаете, ненаглядная моя Луиза? — увлек ее внимание я. — Все три сына захлебнулись, копая могилу на дне!

— О, ваш черный юмор неподражаем, — залившись веселым смехом, отвечала не сводившая с меня глаз Луиза.

* * *

Я метался по отведенным мне комнатам, до боли сжимая кулаки. Этот относительно недолгий разговор вызвал во мне бурю негодования. Нет, конечно же, в лицо мне никто не хамил. Еще чего не хватало! Никто даже мне не перечил. Совсем, ну ни капелечки не перечил. Просто все мои вполне конкретные и, казалось бы, разумные предложения ненавязчиво, деликатно, но в то же время весьма твердо отклонялись. Да, стоит признаться — переговорщик из меня никакой. Хреновый, я бы даже сказал, переговорщик.

Но негодованье мое было вызвано другим. А именно тонким, едва заметным, но все же вполне явственным пренебрежением, даже презреньем, скорее не ко мне, а к моей стране… Я зло усмехнулся, переносясь воспоминаниями в разгар своего недавнего разговора.

— К сожалению, это совершенно невозможно, потому как прямо противоречит интересам Британской короны, — с сожалеющей улыбкой, как бы говорящей о моем слабоумии, ответил на мое откровенное и, я бы сказал, весьма щедрое предложение министр граф Джон Рассел.

— Неужели противоречит? Что-то я этого не заметил! — вспыхнул я, раздражаясь, но тут же взял себя в руки.

— Ну как же. Разве вы не видите, что в вашем варианте русско-британская граница пройдет совсем неподалеку от Индии, нарушая интересы наших торговцев в Бухаре? Кроме того, нам, как политикам, необходимо принимать во внимание даже гипотетическую угрозу, — демонстрируя столь «искреннее» расстройство, что у меня сводило зубы от этой фальши, снова отвечал мне граф.

— Но ведь граница будет проходить по гористой и пустынной местности. Нет ни малейшего шанса провести там сколь-нибудь значительные войска! — не терял надежды переубедить упрямого министра, с милым видом сидящего напротив меня и попыхивающего трубкой.

— Вот видите, вы уже рассматривали эту возможность, тем самым косвенно подтвердив ту самую гипотетическую возможность, — выпуская струйку дыма в сторону, улыбнулся мне Рассел. — Мне искренне жаль, но ваше предложение кажется нам невозможным, — он поудобнее уселся в кресле, предварительно пошевелив кочергой красные угли в камине, как бы намекая, что ему-то от меня ничего не надо.

Я тоже замолчал — собирался с мыслями. Вот уел так уел. Мало ему, что мы не будем иметь никаких претензий на Тибет, так мы уже до того доторговались, что половина русского в моей истории Туркестана как бы переходила в руки Британии, а министра как заклинило. Не удовлетворяет интересам Британской короны, и все тут.

— Что вы предлагаете? — протягивая графу карандаш, спросил я. — Расскажите, уж сделайте милость, — прибавил я на грани грубости.

Министр словно только того и ждал — одним махом очертил на карте новую границу. Единым движением руки отторг от России Хиву, Бухару и Кокандское ханство и с довольным видом откинулся на спинку стула.

— Вот если бы вы поступились этими незначительными территориями, тогда мы бы, конечно, всячески способствовали нашей дальнейшей дружбе и взаимопониманию в этом вопросе.

— Но ведь это же… Это же совершенно невозможно! — я замолчал, задохнувшись от такой откровенной наглости. Он что, издевается? Ведь он банально предлагает уступить нам весь, еще не захваченный нашими войсками Туркестан!

— Как же, как же! — делано всплеснул руками Рассел. — А Илимский край, а западный и часть южного берега Каспия?

Ага, один даст нам проблемы с Китаем из-за одной только плодородной долины, а другой вгонит в гроб бог весть сколько народа своим гиблым климатом. А в обмен мы отдаем британцам почти наши Хиву, Бухару, Коканд, да и от Тибета отказываемся… Он что, совсем охренел? Я посмотрел на его хитрую рожу (язык не поворачивается назвать ее лицом) и все понял. У него нет ни малейшего желания договариваться. Британию полностью устраивает текущее развитие Большой Игры и то, в какой степени Россия ею увлечена. Ну что ж…

— Простите, но это уже противоречит интересам короны Российской, — призвав на помощь всю свою выдержку и хорошие манеры, мягко и с улыбкой ответил я. — Очень жаль, что у нас не получилось договориться по этому вопросу.

— Очень жаль, что уж тут говорить, — скорчил расстроенную мину министр.

— Быть может, в польском вопросе наши интересы окажутся не столь противоречивы?

Но и тут меня ждало разочарование. Уклончивые ответы, различные уловки и недомолвки позволяли мне быть уверенным лишь в том, что Британский Лев не станет на сторону Королевства Польского, пока наши крейсера угрожают английской торговле, и только. Не преуспел я и в остальных вопросах, правда, насчет флота еще намекали подумать, но… Ни в этот день, ни в последующие особого прогресса не наблюдалось. Даже денег мне в долг предложили под такие проценты, что я чуть ли не сразу удавился от жадности. М-да, не удалась поездочка. Хотя невеста, кажется, от меня на седьмом небе. Ну и то ладно.

* * *

Королева Виктория, владычица одной четвертой части суши, сидела в небольшой, плохо освещенной комнате, молча наблюдая за весело пляшущими языками пламени в камине.

— Эти русские дикари уже отплыли, Джон? — наконец прервала она свое молчание, заранее прекрасно зная ответ.

— Да, ваше величество, не далее как в три часа пополудни их корабль отчалил от пристани, — почтительно ответил лорд Рассел.

— Наконец-то эти северные варвары избавили нас от своего присутствия, — презрительно сморщилась Виктория. — Этот мальчишка, кичливо именующий себя императором «Всея Руси», — Виктория произнесла это по-русски, нещадно коверкая слова, как бы пробуя их на вкус, — совсем ничего не смыслит в политике. Зато, как мне доложили из разных источников, ему не дают покоя лавры его полоумного предка Петра Первого. Тот тоже по кораблям с ума сходил и по нашим верфям как ненормальный носился.

— Наша держава от этого только выиграет, — позволил себе вставить лорд, поняв, что королева не собирается продолжать. — Его заказы внушают уважение своими размерами, а выступления в наших газетах говорят о нем как об очарованном Европой, в особенности Британией, юнце. Однако меня настораживают его настойчивые просьбы о позволении денонсирования Парижского трактата. Очень уж хочется ему иметь флот на Черном море, а там у флота лишь одна цель — Босфор.

— Не волнуйтесь, лорд. Мне кажется, нам не стоит отказывать ему в такой малости. Тем более лишь только русские начнут строить флот, на наши верфи золотым дождем обрушатся заказы от напутанных османских адмиралов.

— Что ж, я передам Бруннову ваши слова, — склонил голову Рассел.

— Можете идти, Джон. Но будьте осторожны — русским нельзя доверять.

Интерлюдия третья

Дорогая Элис,[33]

Наконец-то, моя любимая Элис, все успешно завершилось, и я обращаю к тебе свои мысли, свободные от забот, и сердце, полное сестринской любви. Позволь мне поделиться с тобой той радостью, что переполняет меня.

Ты и сама прекрасно знаешь, насколько невыносимыми были наши жизни в последние годы. Какой серой и беспросветной стала жизнь с тех пор, как Papa не стало! Мы словно были заживо заперты в один гроб с мамой и ее горем. Весь двор погрузился в затхлое болото траура. Этот мамино черное платье с креповой отделкой и вдовья шляпка — как мы их ненавидели! Тебе повезло, ты выскользнула из клетки раньше нас.

Помнишь ли ты тот букет из незабудок и мирта, который я поймала на вашей с Людвигом[34] свадьбе? Этот букет я бережно храню и верю, что именно твоя легкая рука изменила и мою судьбу. Примета оказалась правдивой, хотя ты наверняка уже будешь знать об том, когда будешь читать эти строки.

Жизнь изменилась в канун Рождества. Мама неожиданно велела всем собирать вещи и готовиться к переезду из Осборна Хауса, в котором были похоронены эти два года, в Виндзор. Я тогда еще ничего не понимала, когда вдруг, ничего не объясняя, мама освободила меня от посиделок с ней, а место секретаря заняла Хелен.

Меня же заставили освежить мой французский и каждый день мы занимались танцами с сэром Джеймсом. Вальсы, мазурка, полонез. А через две недели мама вызвала меня к себе и сказала, что к ней поступило предложение руки и сердца от русского принца. Вернее, не принца, он тогда уже стал царем, но это неважно. Как я испугалась! Россия — это же дикая страна, там всегда холодно и темно, а на улицах городов ходят медведи. Но потом мама показала мне свадебный портрет. Элис, какой он был хорошенький! Высокий, молодой, стройный и совсем без бороды. Я думала, у всех русских есть бороды.