Саша Черный - Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3

• Название: Саша Черный. Собрание сочинений в 5 томах. Т.3
• Автор: Саша Черный
• Издательство: Эллис Лак
• Жанр: Критика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7195-0047-2

В 3 том собрания сочинений Саши Черного вошли: сатирические произведения, «Солдатские сказки», публицистические статьи и заметки 1904–1932 годов; многие из них публиковались ранее только в периодических изданиях.

---

Бедная советская власть! Не только тюрьмы, не только водка, литература, табак, бюрократия и канализация — даже ребусы были в дооктябрьские времена лучше и не носили на себе такого угрюмо-каторжного клейма «нового мира».

Вот какими ребусами усталые, полуголодные рабочие услаждают там свои досуги:

1) «Диктатура пролетариата — верная дорога к коммунизму» и 2) «Сельское хозяйство имеет первенствующее значение для всей экономики советской власти».

После таких ребусов для окончательного закрепления сов<етского> строя в сознании масс следовало бы сделать еще один шаг: на грудях кормилиц красных воспитательных домов вытатуировать за казенный счет «серп и молот»… И заодно уж — положить красные ребусы на ноты и заменить ими колыбельные песни.

* * *

Столь же усладительны и еженедельные пролетарские стишки. П. Орешин — фотография приложена, — молодой человек с лицом кроткого полотера, прометействует:

Когда мы ночью воем в темень,
Нам вторит гром! Кто хочет выть?
Хватай горящие поленья,
Учись гиппопотамом быть!

(«Кр. нива» № 6)

Воображаю, какую крупную словесную спираль развертывает по адресу своего гениального собрата несчастный пролетарий-читатель! За семь с лишним лет улыбаться разучились, радость до тла выжгли: поотрывали головы учителям, вяло топчась вокруг себя, лезут задом наперед в осточертевшую гиппопотамовую шкуру… Зачем?

<1925>

ТАБУ*

В прежние годы подпалишь какую-нибудь курицу или дурака в петербургском «Сатириконе», и далекий рязанский или орловский читатель, с удовольствием обоняя запах паленых перьев, пинкертоновских очков не надевал: «бытовая курица», «бытовой дурак», чего еще до фамилии добираться.

Да в самом Петербурге народу была пропасть. Кто там разберет — с Петербургской стороны курица или с Васильевского острова…

Нужно ли вообще подпаливанием заниматься? Это уже вопрос особый. Другой вот и хорош, и честен, и с женой не дерется, а положишь его на палитру — одну сыворотку из него и выжмешь.

А дурак или злыдень какой-нибудь всеми цветами глупости или свинства переливает. «Дурак круглый», «дурак махровый», «дурак классический» — одних дураков сортов до двадцати.

И кто видал, кто может себе представить карикатуру на Антиноя, на доктора Гааза, на Гаршина?..

* * *

В эмигрантском уезде — тесно. Милых людей не мало, но и немилых достаточно. И все на виду, как сосиски в витрине. Ленивые люди говорят: нет тем. Как же нет, когда темы по всем метро стадами скачут, в каждом знакомом квартале по дюжине золотых тем из всех углов торчит. Жизнь стала пестрей лоскутного одеяла. Высокое переболталось с низким, — и вообще — подымаются реже, а вниз кубарем — каждый день… Голова от нерассказанных тем пухнет.

По рецепту старого стишка в таких случаях «переносится действие в Пизу». Но попробуйте, пожалуйста, перенести сложную настойку из парижских натурщиков в Берлин и обратно. Целый день телефонные звонки и неделикатные вопросы: «Это вы про Клавдию Петровну?! У нее же рыжие волосы и боа из шеншелей, и она же свою старую тетку на мороз выгнала…»

Ну вот. Только на свете гиен, что ваша Клавдия Петровна. Поймите вы, наконец, милые люди, что на фотографии и то человек часто на свою собаку похож, а уж «сатирической фотографии» и подавно на свете нет. Сантим ей цена.

Многоуважаемый и дорогой Смех! Ты так всем сейчас нужен, без тебя так всем тошно… Но чтобы ты не садился каждый раз, выражаясь вульгарно, в калошу, вот несколько гигиенических правил, которые сегодня весьма пригодятся в редакции любой газеты и любого журнала:

1) Если хочешь сделать сборную солянку из своих знакомых или из знакомых твоих знакомых, выбирай таких, которые уехали в Америку или живут в Румынии. Туда ничего не доходит, а если и дойдет — обойдется.

2) В политические капканы не лезь. Иначе тебе оторвут сначала правую руку, а потом и левую. Обзаводиться же двумя правыми или двумя левыми лапами тебе, внепартийному Смеху, не пристало.

3) Над большевиками смейся не чаще двух раз в неделю, ибо нет более осточертевшей и отвратительной темы. Я полагаю, что сами большевики, которые поумнее, когда думают о себе, зажимают обеими руками нос.

4) Лежачего бей осторожно, особенно если он брат твой — эмигрант.

5) Помни, что в эмиграции есть своя юмористическая теща из старого «Будильника»: карт-д’идантите, виза, падение курса, оборванный эмигрант, сидящий на чемодане у швейцарской границы, и т. п. милые вещи.

Если можно, дорогой Смех, никогда не касайся этих тем… Пожалуйста!

6) Вообще, если можешь, умей быть смешным… без темы. Вари куриный бульон без курицы и осторожно маскируй каплю серной кислоты ведрами веселого, бодрого кваса. Ибо каждый твой близкий — цензор, прокурор и Нат Пинкертон твоей души.

7) А главное, не забывай, что еще Гоголь писал о «Комическом писателе»: «Малейший признак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».

Во всем остальном ты, разумеется, совершенно свободен.

<1925>

НАШИ ДЕТИ*

Они живут рядом с нами — русские дети, маленький народ, не знающий России. У них какая-то своя подводная жизнь: приносят в дом лубочно-раскрашенные французские еженедельники для детей и, сдвинув брови, не улыбаясь, рассматривают нелепые и смешные фигурки; с опытностью старых биржевиков собирают марки, меняют их, бегают на марочную биржу и следят за движением цен по новым прейскурантам; строят из стальных продырявленных пластинок подъемные краны и похожие на эшафот элеваторы (скучные игрушки для маленьких марсиан!); надвинув на голову пластинку с тугими наушниками, хмуро слушают наплывающий с Эйфелевой вышки радиоскрежет и одновременно пробегают глазами заданные на завтра страницы из истории французской революции… К ним никогда не приходят маленькие французы, школьные приятели, и сами они тоже в гости к ним не ходят: не принято. По четвергам — кинематограф. Гениальный Чаплин утирает нос салфеткой своей дамы; ковбой, привстав на седле, ловит свалившуюся со скалы любимую девушку; изящный банкир по случаю падения рельсопрокатных акций подносит к виску изящным движением браунинг.

России наши дети не видали и не знают. К кой-кому из них перешел по наследству обрывок русской хрестоматии со странными картинками. Генерал Топтыгин, развалившийся в санях, девушка, сидящая на окованном сундуке в снежном бору, витязи, выходящие из моря… Дети перелистывают, смотрят, — далекие северные джунгли, «Россия». — «Тарзан», ужасный роман-семечки, пожалуй, пленительнее и ближе.

Иногда заглянут в передовицу эмигрантской газеты, брошенной отцом на столе. Непонятно. Раскроют «Архив русской революции» — скучно.

* * *

Путь один — русская книга. Если кто-либо из взрослых поможет детям и среди бесчисленных томов разыщет и укажет то, что нужно, — нет внимательнее, нет роднее читателя, чем русские дети. Лесковский «Кадетский монастырь», либо «Зверь», либо «Неразменный рубль», даже в простом домашнем чтении-журчании сразу заставит детей забыть о вечернем радио и о подъемных кранах из стальных пластинок. Так не слушают (да и не читают этого вздора вслух) ни «Тарзана», ни «Генерала Дуракина» из серии несменяемой «розовой библиотеки», ни отвратительных еженедельников из угловых лавочек.

И, быть может, самый непропащий, самый плодотворный час эмигрантского досуга тот час, когда мы, отойдя от наших правых-левых планетарных споров, знакомим детей с настоящей русской книгой. Вы увидите чудо: маленький иностранец Иванов, с запинкой лепящий фразу на родном языке, вдруг на ваших глазах станет русским. Где надо — бойко и задорно улыбнется, где надо, — по-русски задумается, а если задаст вопрос, то вы и по вопросу поймете, что дошло как раз то, ради чего автор и огород городит…

Даже, казалось бы, такая взрослая, сложная книга, как «Мертвые души». Повторите в коляске с Чичиковым его знаменитое путешествие, прихватив с собой в попутчики знакомого русского мальчика, вы не пожалеете об этом. С такой свежестью восприятия, так неожиданно легко схватит он и разгадает, вглядываясь и узнавая на каждом повороте дороги свое невиданное-неслыханное. И вы, напрягая память и отвечая на жадные детские расспросы, благодарно восстановите черту за чертой уплывающую, необъятную картину — Россию…

Ребенок вас поразит. Так комнатная, родившаяся в клетке белка, никогда не видавшая своей лесной родины, жадно внюхивается в каждую хвоину брошенной ей еловой ветки. Всмотритесь пристальнее: пройдет минута, и в каждом движении перед вами заправский лесной зверек.

* * *

Недавно с одной девочкой перечитывали мы «Сказку о рыбаке и рыбке». Прочли, чтобы посравнить и подлинную народную сказку о той же рыбке. Сидели тихо и думали. Быть может, вот эти самые слова: