Газета Завтра Газета - Газета Завтра 413 (44 2001)

• Название: Газета Завтра 413 (44 2001)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

Галина Уланова была в свое время педагогом-репетитором "Ивана Грозного" и делилась своими впечатлениями: "После первого просмотра я долго бродила по улицам. Невозможно было после спектакля такой необычайной мощи сразу пойти домой и заняться обыденными делами. Раньше мне не приходилось задумываться, какой была та эпоха. Балет заставил задуматься. Какими же огромными усилиями собиралась Русь! Юрий Николаевич удивительно соединил величественное и страшное, воссоздал грозное величие того времени".

И вот сейчас ответственную эстафету принял "Кремлевский балет". Премьера "Ивана Грозного" с особой отчетливостью показала, что этот коллектив — достойный собрат именитого Большого театра.

Не случайно перешли в его репертуар знаменитые спектакли Юрия Григоровича. Откроем театральную программку и увидим имена воспитанников великого хореографа, начиная с художественного руководителя — Андрея Петрова, известного балетмейстера, а в прошлом — солиста Большого театра. Ассистенты Григоровича — великая балерина, несравненная первоисполнительница Анастасии — Наталия Бессмертнова и Валерий Рыжов, тоже артист Большого. И педагоги все из той же когорты. Среди них — замечательный первоисполнитель Ивана Грозного Юрий Владимиров, постоянная сподвижница Григоровича — Регина Никифорова. Из той же плеяды — Михаил Шарков, заведующий труппой, Ксения Рябинкина, помощник художественного руководителя.

"Иван Грозный" — спектакль масштабный, требующий большого количества исполнителей. Основную труппу прекрасно дополнили учащиеся Нового гуманитарного университета Наталии Нестеровой, где директором Марианна Седова, и "Школы классического танца", где худруком — Геннадий Ледях, опять-таки оба выходцы из Большого.

Все эти люди работали вместе, вместе подняли грандиозный спектакль во славу русского балета и русской истории, обеспечив цельность, единство стиля. Труппе, существующей всего лишь 11-й год, оказалось под силу воплотить сложнейший балет и показать себя вполне конкурентоспособной перед лицом старших коллег. Грозен царь "Иван" в исполнении "Кремлевского балета".

[guestbook _new_gstb]

1

2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 51 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

52

[email protected] 5

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

ПРИВАТИЗАЦИЯ БЕССМЕРТИЯ (О романе Юрия Мамлеева "Блуждающее время")

Рано или поздно Юрий Мамлеев должен был это почувствовать: духовным поискам его героев в познании смысла бытия и смерти, их усилиям в преодолении конечности телесного существования попытаются поставить предел. Ну а то, что происходит с людьми, где такие пределы уже давно поставлены, Мамлеев наблюдал, живя на Западе, и написал об этом свой "американский цикл" рассказов, вошедший в книгу "Черное зеркало".

Инфернальным ужасом веет от персонажей этой прозы, где апофеоз мучительной социальной вивисекции — некий Кругляш, бессмысленная тварь, обрубок мутировавшей жизни, блаженно разлагающийся в жирных стоках небоскребов во тьме материи.

Россия, земная и небесная, всегда оставалась для писателя пространством, где могли реализоваться человеческие порывы к идеальному, "к собственному вечному "Я", к бессмертию, к своей неразрушимой природе. Здесь, в России, подобные стремления, мечты, догадки об Ином Бытии доступны не одним лишь интеллектуалам, книжникам, избранным... Об этом у Мамлеева грезят, шепчут, за этим бегут Бог знает куда, совершают чудовищные, вопреки разуму, поступки и нищие, и бомжи, и малые дети, и старики...

И пока существует круг этих странных людей, не закрыта возможность Спасения и для всех остальных. Силой своего духа, мистическими прозрениями, способностью к концентрации герои Мамлеева словно бы хранят каналы-связи с неведомым, с за-Смертным опытом слившихся в Абсолютной реальности душ.

Все творчество этого писателя-философа посвящено, в сущности, одной теме — преодолению смерти и выходу в бессмертие. На этом грандиозном пути, требующем от личности всех без остатка духовных и умственных усилий, одни его персонажи впадают в безумие, другие — обретают обличие монстров или юродивых, третьи — исчезают бесследно в провалах времени. Но есть и те, кто, живя здесь, ощущают тот, горний мир, как свой, для кого уже упала завеса, скрывающая летейский Переход... И они присутствуют среди нас, являясь либо манифестацией неведомого, неким "мистическим туннелем", по которому проходит запредельное, либо обретают состояние, когда есть тело или его нет, — ничего не меняет; когда мысль связана с миром, но "источник мышления — вне мира и выше его"; когда внутри незыблемо "бесконечное ощущение бессмертия и Вечности". Подобное состояние Чистого сознания и спокойной Бездны неподвластно смерти, недосягаемо ее жалу, ибо ушло с физического плана, на котором единственно и возможна смерть.

Таковы Орлов и Буранов в последнем романе Юрия Мамлеева "Блуждающее время" — книге, поражающей глубиной авторского откровения о назначении человека не только в сиюминутном, земном, но и вечном, космическом бытовании.

Знаменательно, насколько поверхностны трактовки замысла этого произведения даже в нашем культурном сообществе. Тон задает издательская аннотация к роману, где вся его проблематика сводится к "экзотическим поискам современной московской интеллигенции". А на обсуждении романа в модном столичном клубе аудиторию особенно интересовало, действительно ли автор видит будущее человечества под контролем спецслужб в пещере у костра?

Между тем, в "Блуждающем времени" нет никакой экзотики, если не считать таковой вонючий подвал с его потусторонними обитателями. Нет и "московской интеллигенции": большинство его персонажей вообще социально неадаптированы, нынешняя реальность России для них попросту не существует. Они живут поверх ее абсурдного течения, как "птицы запредельные", и даже безымянный "новый русский", словно во искупление своего одноразового новорусского существования, содержит этот самый фантастический подвал.

Впрочем, как говорится в "Блуждающем времени": "У нас страна большая и всему здесь найдется место: и тому, что фантастичней неописуемого и этой кафушке, с травкой под окном, самоваром и водочкой"...

И вот тут очень важно понять, что такое для Мамлеева и его героев Россия. Это не только уютная и родная среда обитания, с ее маленькими домиками, тихими дворами, пространствами, завораживающими "молчаливым торжеством непостижимого", "невыразимыми по своей глубинной сути" полями и лесами. Россия в целом, говорит одна из героинь романа Мамлеева, в состоянии дать гораздо больше, чем человек может вместить. И любовь к ней, наша любовь, может привести к взрыву... духовному взрыву"...

И далее, она же — с еще большим проникновением в тайну земной Отчизны: "Россия — на самом деле великий параллельный мир, и он относится не только к нашей планете. И только одна ее небольшая часть — здесь, где мы теперь. Россия — не просто страна, она неизмеримо больше".

Этими высказываниями женщины, уже готовой уйти в иное существование, Мамлеев пытается донести до читателя почти невмещаемое словами предощущение встречи с градом небесным Китежем и с тем, что простирается далеко за его пределами и чему уже вовсе нет определений в человеческом языке.

Здесь смертный разум вступает в область предведений и предчувствий, но одно остается неизменно в светоносном потоке восхождения в бездны Непостижимого — Россия и любовь к ней. Любовь, как преображающая, действенная сила, рождающая прозрение: ты "лишь стартовая площадка, чтоб взлететь в неведомое человеку и отрицающее его". Отрицающее тленную случайную оболочку и временное жалкое "я", а дальнейший путь — это уж как кому выпадет пройти... Каждому откроется по трудам его мысли и души.

Выстраиваемая в таком грандиозном объеме связь человека с Родиной подсказывает вывод о том, что все мы вместе из поколения в поколение ткем тянущуюся сквозь столетия ткань бытия, здешнего и нездешнего, и от личных усилий каждого, творческих или разрушительных, от мерзостного прозябания или жертвенных подвигов зависит не столько даже наше физическое существование здесь и сейчас — оно мимолетно, от этого зависит возможность прорыва на высший, метафизический уровень, в Вечность. В Бессмертие.