Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

Иванушка плелся в самом хвосте и без того не слишком энергичной и воодушевленной группы побывавших в Сумрачном мире людей, искоса бросая ядовитые, но бессильные взоры на велеречивого эйтна, полностью завладевшего вниманием принцессы.

Что теперь делать, как жить дальше — он не представлял.

Неожиданная утренняя холодность Эссельте сводила его с ума, заставляя перебирать в мыслях сотни причин и тысячи способов, которыми можно было бы его непостижимую перед ней вину искупить. Но при повторном рассмотрении ни один из методов возвращения улыбки на лицо возлюбленной и благоволения — в ее сердце не выдерживал и самой снисходительной критики. Как бы ни начинались его воображаемые действия, как бы ни проходили, результат пред внутренним взором представал всегда один, и только один: отстраненное недоумение прекрасной гвентянки, и его неизменное поражение.

Она никогда меня не простит.

Они никогда на меня не посмотрит.

Она никогда меня не полюбит.

Как я ее.

В смысле, не полюбит так, как я ее люблю, а не в смысле, что я ее не люблю тоже…

Я ведь люблю ее?

Да, конечно, я ее люблю, какие тут могут быть вопросы!!! Ибо как можно не любить такую красивую, такую… такую… такую…

Мысли Иванушки, соскочивши с оборвавшейся вдруг накатанной дорожки, заметались истерично кругом в поисках дополнительного эпитета, восхваляющего принцессу и объясняющую, почему даже самый бесчувственный чурбан должен влюбиться в Эссельте с первого взгляда.

Такую нарядную?..

Такую модную?..

Такую болтли…

Нет!

Такую грациозную?..

Да! Грациозную, изящную, стройную, готовую по полчаса вертеться перед каждой встречной лужей и прудиком как перед зеркалом, разглядывая свое личико и поправляя прическу…

Но так делают все женщины!

Даже если по пятам за тобой гонится враг и дорога каждая секунда?.. Это же идиотизм…

Или кокетство?..

Или это одно и то же?

Нет, это хорошо, это прекрасно, они, женщины, просто обязаны так поступать, во всех рыцарских романах они ведут себя именно так, когда отдавший им свое сердце герой спасает их из лап очередного колдуна, великана, дракона, Змея…

Кхм.

Причем тут Змей?

Змей, Змей, Змей, Змей…

При чем же тут Змей?..

Да, Господи, какая разница! Просто все дамы так устроены, что их постоянно надо защищать, оберегать, заботиться о них…

Вот!

А еще она беззащитная!

Если это считается за комплимент, конечно…

Конечно, считается! Ведь я себя чувствую рядом с ней самым настоящим богатырем, витязем былинным, ратоборцем легендарным, готовым горы своротить и реки вспять повернуть… зачем-то… А без нее…

Нет.

Если быть честным хотя бы перед собой, то рядом с ней я себя больше всего чувствую гиперпотамом в посудной лавке: хочу, не хочу — но обязательно что-нибудь да задену, сворочу, разобью, растопчу, испорчу…

А без нее — Иваном.

Просто Иваном.

Родства не помнящим…

Как всё просто и хорошо было в Сумрачном мире… и как все непонятно и необратимо исковеркалось в этом…

Испустив тяжелейший вздох с видом приговоренного к пятнадцати годам смертных казней, царевич остановился на самой горбушке неширокого каменного моста, положил руку на плоские неровные перила, приятно-теплые от полуденного солнца, и ностальгически оглянулся назад, надеясь отыскать хотя б едва заметный след от закрывшихся уже наверняка межмирных Врат, чтобы бросить последний взгляд на ставший для него и счастьем, и бедой мир…

И замер.

Портала не было.

На его месте зияла серыми тучами огромная, неровная, с каждой секундой увеличивающаяся дыра, уже выросшая до размера купеческого дома, и ничуть не собирающаяся на этом останавливаться.

Из чужих небес в испуганно отодвигающийся голубой небосвод Эйтна то и дело залетали, косясь на странно-зеленую землю настороженными оранжевыми глазами, любопытные земляные орлы…

Удивиться загадочному явлению Иванушка не успел.

Дальний крутой склон реки Широкой, источенный норами птиц и чуть видный с моста, вздулся вдруг, вспух, взбух, словно изнутри к яркому эйтнянскому свету пробивались какие-то чудовищные ростки, и стал осыпаться землей и суглинком прямо в воду, открывая широкие черные тоннели.

А из них, как из рога проклятого изобилия, посыпалась-полилась странная угольно-черная, угрожающе колышущаяся чем-то острым масса, покатилась по осыпи, по воде, по редкой седой траве — и прямо к ним.

Кто-то из идущих следом налетел на неподвижного лукоморца, заворчал, увидел выражение его лица, обернулся тоже…

И над мирной рекой, над тихой равниной, над веселыми толпами сиххё прокатился отчаянный, безысходный, испуганный крик:

— Гайны!!!..

Секундное замешательство, панический взгляд назад, рваный вздох изумления, смешанного с ужасом, и наполненный страхом и растерянностью вопль одуревшей птицей заметался над головами людей и беженцев:

— Гайны, гайны, гайны!!!..

И даже тем из людей, кто никогда не видел и не слышал про кровожадных обитателей Сумрачного мира, стало жутко.

— Кто это?..

— Зачем они?..

— Как?..

— Отчего?!..

— Врата, Врата разрушились!..

— Федельм!!! Сестра!!!..

Последний, полный ужаса и боли возглас принадлежал Арнегунд, но его уже никто не услышал.

Еще несколько мгновений — и с пасмурной блеклой территории иной вселенной через рваную дыру в ткани мирозданья на роскошное разнотравье Эйтна потекли улюлюкающие и размахивающие дубинами и копьями орды гайнов.

Единороги, впряженные в телеги, взвились на дыбы и взбесились, едва попутный ветер донес до них запах врага. Сталкиваясь на ходу, путаясь в постромках, падая, переворачивая возы, сбивая людей и сиххё, животные метались в истерике, намертво блокируя всяческий проход на мост.

Пешие путники с визгом и криками, бросая ношу, тоже рванулись прочь.

Те, что успели зайти на спасительный мост, словно обезумев, неслись к другому берегу, сшибая и давя друг друга. Те, что оказались позади телег, в ужасе бросились врассыпную по равнине, в последнем, сумасшедшем рывке надеясь обогнать свою смерть…

Под первыми же ударами азартно завывающих завоевателей пали сброшенные испуганными лошадьми Мелор, Финниан и дюжина придворных и офицеров из свиты короля. Габран со своими воинами едва успели сделать по несколько выстрелов, как смрадная, исступленно ревущая волна черных мохнатых тел накрыла и их, молотя дубинами и топча. Трещали, ломаясь, телеги и кости. Злобно рычали гайны, стараясь пробиться на мост сквозь нагромождение возов и их груза — но в воду не шли (Естественный отбор. Гайны, которые заходили в реки Сумрачного мира, потомства после себя не оставляли). Дико, отчаянно ржали единороги…

В считанные минуты полотно моста опустело.

Гайны, увидевшие, что ловить им тут больше некого и нечего, и не горящие желанием перебираться сквозь завалы и неистово хлещущие копыта застрявших среди них единорогов, остановились в нерешительности, крутя дубинами и головами. Но уже через несколько секунд кто-то из их рядов — командир, или вождь — рявкнул нечто хриплое и гортанное, и вся орда послушно повернула плосколобые ушастые головы в сторону, противоположную реке.

В сторону Холмища.

Еще несколько выкриков на чужом, рвущем ухо языке — и застопорившееся войско взметнуло ввысь оружие и с ликующими воплями рвануло к виднеющейся на горизонте деревне.

Кроме полусотни захватчиков, отчего-то не сводивших глаз с Ивана.

— Боги милосердные… сколько их… сотни… тысячи… Боже мой, Боже мой…

Оглянувшись, царевич понял источник такого интереса врага, и напряженные бледные губы его дрогнули в еле заметном подобии улыбки.

За его спиной на нешироких перилах, как на насесте, с оружием наготове, пригнувшись и впившись глазами в противника, как и он сам, сидели Бриггст, Олаф, Морхольт во главе тройки эйтнянских арбалетчиков, Агафон, Ривал, Конначта, Кримтан, Амергин, Фиртай, Арнегунд, Друстан… и Серафима.

— Садимся на Масдая — и дадим им прокашляться, а, Агафон? — воинственно сверкнув голубыми, как все ледники Отрягии, очами, хищно оскалил зубы конунг.

— Большинством голосов принято, — недобро ухмыльнулся маг, нетерпеливо посмотрел направо, налево, на настил…

— Остается только выяснить, где?..

— Помогите!!!.. Спасите!!!..

— Что?..

Мгновенно повернувшись на звук, люди и сиххё поняли, что исходит он из-под моста.

Оттуда, где натужно вопя, боролся за свою жизнь в сонных водах местной речушки отважный Кириан.

Держась, подобно пресловутому утопающему, за Масдая.

— К-кабуча!!!..

— Болван!!!

— Встань немедленно и возьми ковер в руки!!!

— Быстро!!!

— Идиот!!!

— Тут глубины — метр!!!..

— Я нечаянно упал!.. Меня толкнули!.. Мост покачнулся!.. Голова закружилась!.. Черные бросили копьё!.. Дубину!.. Две дубины!..