Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

Король опустил голову, зябко обнял себя за плечи и снова, будто тайком, бросил непонятный блуждающий взгляд на Агафона.

— А еще запомни, — тихо проговорил он, — что как бы ты ни поступил, я все равно буду метить в него. Так что, перед тем, как нарушить правила, подумай, сможешь ли ты прожить вечность с его смертью на своей совести. Ну, что ты на это скажешь?

И Агафон, к своему изумлению, внезапно прочувствовал, что действительно снова может говорить.

— Я… — старательно, словно с непривычки, прошевелил он непослушными затекшими губами, — не собираюсь… жить вечно.

Великий снова рассмеялся, будто забавному анекдоту.

— В этом городе, малыш, смерть как естественное избавление от старости к людям не приходит. Впрочем, как и сама старость.

— Я… убегу… — набычился маг.

Король нахмурился и покривил уголки рта в недовольной гримасе.

— Это невозможно, мальчик. Отсюда назад пути нет.

— Ну, это мы еще… поглядим…

— Еще раз? — усмехнулся хозяин. — Думаете, вы случайно вернулись назад? Ну, что ж. Желаю успехов. Но, вообще-то, упорствование в ошибке — признак дурака… Ну, так что, мальчуган? Мы играем? Ты — играешь?

— А если я… откажусь? — настороженно, словно боец, оценивающий перед схваткой противника, медленно, с расстановкой проговорил чародей.

— Тогда, пожалуй… я начну убивать твоих приятелей одного за другим просто так, — любезно отозвался король, щелкнул пальцами, и перед глазами Агафона вместо разряженного придворного пижона предстал скелет в полуистлевших пурпурных одеяниях. — Пока ты не согласишься.

«Псих… придурок… клоун… кадавр…» — с тихой, сдавленно бурлящей под спудом остатков благоразумия ненавистью подумал чародей, предусмотрительно приняв самое нейтральное выражение лица, стиснув зубы и потупив взор, но король, казалось, прочел его мысли.

Он издевательски расхохотался, запрокинув голову, и костяной смех его неожиданно гулким эхом разлетелся на мелкие осколки под мраморными сводами дворца.

— Я готов, — волшебник угрюмо ожег тяжелым взглядом беззаботно ухмыляющийся во все тридцать два зуба остов. — Заводи… свою шарманку.

— Как прикажешь, мой дорогой, как прикажешь… — склонился в насмешливом поклоне король, поправил залихватски съехавшую набекрень корону, повернул ключ в выгнутом бочке шкатулки несколько раз и осторожно поставил ее на край Масдая. — Время пошло. Пошли и мы.

Дзинь-дондондон-дзинь-дондон-дзень-дзень-дзень…

Агафон от неожиданности ахнул и покачнулся: словно стокилограммовые гири свалились с его плеч, рук и ног, и удивительная, внезапная легкость во всем теле заставила его на секунду поверить, что взмахни он сейчас руками, оттолкнись носочками сапог от пола — и взлетит к потолку словно воробушек, только голову от люстры береги…

— Ну, что же ты, давай-давай, время идет, — привел его в чувство сиплый, будто чуть ржавый голос скелета, и чародей, вдохнув поглубже, послушно пустился в нелепый хоровод вокруг неподвижно таращащего черные, полные беспомощного ужаса глаза Абуджалиля.

Первая же попытка применить самое крошечное, простенькое заклинаньице — вырастить и запутать шнурки на яловых сапожках короля окончилась пшиком — с таким же успехом он и впрямь мог попытаться взлететь.

Значит, Проклятый не обманул — он и впрямь может меня заблокировать…

К-кабуча…

Кабуча габата апача дрендец…

Дзинь-дондондондондон-дзень-дзень-дзень…

Негромкая плоская музычка разукрашенной коробочки ритмично позванивала, побрякивала и подзенькивала в почти полной тишине громадного зала, наполненной лишь звуком осторожных шагов двух пар ног и тяжелого рваного дыхания — одной груди. Две крошечные куколки кружились ей в такт под открытой крышечкой на перламутровом полу в неизвестном танце, равнодушно обняв друг друга за талии. Скелет плавно и ловко, словно еще один танцор, переступал обутыми в щегольские желтые сапожки ногами по границе расчищенного круга, не сводя с соперника холодных бездонных провалов глазниц…

Агафон поймал себя на том, что пытается угадать замысел неизвестного композитора — если только у таких перезвонов имелся композитор — когда же закончится пьеска?

А когда закончится, тогда что?..

Дзинь-дондон-дон-дондон-дзень-дзень…

Попытаться достать короля? Щита, вроде, вокруг него нет… пока… Но поставить наполовину готовый щит, выкрикнув одно недостающее слово или сделав один последний пасс — дело даже не секунды… И тогда его шанс — его единственный шанс избавиться от этой гадины пойдет прахом.

Вместе с Абу.

Дзень-дондондондондон-дзинь-дзинь-дзинь…

Потому что он всё равно ударит по нему.

Дзень-дондондон-дон-дон-дзень-дзинь-дзень…

Он так сказал.

Дзинь-дон-дон-дондондон-дзинь-дзень…

К-кабуча!!!..

Дзинь-дон-дон-дзень-дзинь-дзинь…

Но если защитить Абу, а щит пробьется… Какой, к якорному бабаю, щит можно поставить за секунду, да даже за две, без подготовки!.. Картонка была бы надежней и прочнее!.. Бумажка, сложенная в два слоя! В один!!! Паутина!!!..

Кабуча, кабуча, кабуча, кабуча!!!..

Дзинь-дон-дондондон-дзень-дзень…

Если бы не этот треклятый кооб, если бы у меня был посох, если бы только у меня сейчас был мой посох, я бы ему евойный дворец…

И тут сердце чародея сбилось с такта.

Он понял.

Он понял, что ему нужно делать, чтобы хоть немного уравнять шансы.

Для начала.

Если только ему повезет, если только ему повезет, если только ему хоть чуть-чуть, хоть самую малость, хоть капельку, хоть самую крохотную крошечку повезет…

Лишь бы не думать о своем положении, об Иване, о друзьях, о Гаурдаке — потому что не только заплакать или закричать, но даже испустить самый слабый и невнятный стон она не могла, а, значит, рецепт против невыносимо-тоскливого, разрывающего душу отчаяния был один: не думать, не думать, не думать…

Дзень-дондондондон-дзинь-дзинь…

Хоть он и ждал, готовился и настраивался на этот момент, немудрящая жестяная музыка оборвалась неожиданно, и Агафон едва не потерял драгоценные доли секунды.

…дзинь.

Ему повезло.

Ощутив в себе мощным горным потоком выпущенную на волю магическую силу, он выдохнул, смеясь, выкинул вверх руку и радостно выкрикнул самое короткое из подходящих моменту заклинаний.

Многоярусная золотая с ажурными хрустальными подвесками люстра вдруг обнаружила, что связывающий ее с потолком стержень куда-то подевался, спохватилась, вспомнила про закон всемирного тяготения, и с нездешним звоном рушащихся небесных сфер нетерпеливо устремилась к полу.

Заодно накрыв собой вопросительно задравшего на перезвон голову хозяина дворца.

Но торжествовать было еще не время.

Вторая секунда — и, зажмурившись, маг рванулся всем существом своим к скованному чарами Абуджалилю, исступленно и отчаянно пытаясь растопить, разбить, разнести, расколотить сковывающий его кокон…

Напрасно.

Еще усилие, страстное желание защитить друга, стать с ним единым целым, чтобы вместе, вдвоем справиться с неподдающимся заклятьем, хоть чуть-чуть истончить, истощить, растопить его…

Нет.

— К-кабуча…

Люстра взорвалась на миллионы осколков, разя все мягкое и живое на своем пути.

— К-кабуча!!!..

Громадный черный ифрит вырос там, где только что бесформенной грудой лежала куча хрусталя, короля и золота, сверкнул черной яростью, и лиловые молнии из его груди, раскалывая свет, воздух и, казалось, саму ткань бытия, ринулись к обидчику…

Но вмиг вспыхнувший на их пути жесткий щит, выставленный Агафоном, выдержал.

Щит, выставленный силой двух магов, и силой двух магов превратившийся в щит упругий.

И теперь спешно сооружать защиту от собственных же молний пришлось уже королю.

У его премудрия на то, чтобы радоваться или торжествовать, эмоций не оставалось — всё ушло в глубочайшее и ошеломительное изумление.

Этого ведь не может быть!..

Кабуча, кабуча, кабуча, кабуча, этого же просто не может быть!!!..

Потому что этого просто не бывает!!!

Я теперь могу брать силу Абу? Использовать ее, как свою?..

Сбрендить можно!!!..

Но я же не хотел к нему подключаться! Я не знаю, как! Вернее, знаю! Знаю, что на расстоянии это ведь невозможно!!!..

Невозможно?!

ХА!

Н-ну, держись, кадавр!!!

Абуджалиль, всё еще неподвижный под действием прочного заклятья, зажмурил глаза, и в считанные секунды стал бледнее Эссельте. Если бы не стеклянная оболочка, заковывавшая его в латы прочнее стальных, он, наверное, уже без сил обрушился бы на пол, закрыл голову руками, уткнулся лицом в плиты и, может быть, даже закричал…

Да, он никогда не был смельчаком, сам Абу был бы первым, кто признал это. Но бей его сейчас, швыряй, коли, режь, терзай — разорвать установившуюся внезапно связь, оставив товарища один на один с самым ужасным противником Сулеймании, он не даст. Сейчас, в центре вихря сшибающихся, раздирающих и уничтожающих друг друга самых ужасных магий, он мог терять сознание, разум, надежду, силы, мужество и волю, поочередно или всё сразу, но ни за что не позволил бы себе потерять лишь одно — неожиданно возникшую и загадочно усиливающуюся каждый миг связь с Агафоном. Они теперь были одним целым, в двух телах, но с одним комплектом мыслей, чувств, эмоций и желаний.