Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

• Название: Не будите Гаурдака
• Автор: Светлана Багдерина
• Издательство: Журнал «Самиздат»
• Жанр: Фэнтези

Еженедельный прием населения Лукоморья по личным вопросам подходил к концу, когда в зал аудиенций уверенно спотыкающейся поступью вошел тот, кого царь Василий ждал и хотел увидеть меньше всего. На следующий день царский дворец был поднят по тревоге: ночью, а может, вечером, хотя, не исключено, что и днем, нелогично, таинственно и внезапно пропал младший брат царя, Иванушка. Красна душа-девица царевна Серафима, супруга потерявшегося Ивана, и Масдай, старый ворчливый ковер-самолет, стряхнув назойливых придворных и нафталин, срочно вылетают на поиски. Предстоит ли им спасти Белый Свет, или снова стать посмешищем Пяти Родов — наследников Выживших, изгнавших тысячу лет назад полубога-полудемона Гаурдака из их мира?

---

Что такое «не везет» и как с этим бороться…

Присев у теплой от солнечных лучей стены конюшни на ярко-зеленый островок молодой травки, царевна обняла одной рукой коленки, и стала с видом исследователя на пороге великого открытия вертеть в другой забастовавший иваноискатель.

Ну вот что могло в этой треклятой деревяшке испортиться?!

Не мочила, не роняла, не садилась на нее, гвозди ей не забивала…

Может, действительно стоит попробовать что-нибудь сломать, а потом заменить и проверить, как будет работать?

Самое простое — вилочка.

Сказано — сделано.

Через десять минут кандидатка в новые запчасти была найдена в куче обрезанных яблоневых веток у соседского забора, заботливо ошкурена, остругана в размер и тщательно прилажена на надлежащее место.

Настал волнительный момент первого испытания.

Затаив дыхание, Сенька дрожащей рукой вытянула новую вилку, освобождая стрелочку для новых дерзаний и свершений…

Из дверей трактира, рассеянно дожевывая на ходу рогалик с маком и запивая его чем-то из желтой керамической кружки, торопливо вышел знакомый старичок в зеленом кафтане.

Стрелка, не раздумывая ни мгновения, дернулась, ткнула в него острием и замерла, как прибитая.

Ну через пень же твою да в коромысло, а!!!..

Из трактира вслед за дедком выскочила растрепанная служанка, сердито отобрала у него кружку и, погрозив пальцем, также вприпрыжку скрылась в полутьме зала, расплескивая на затоптанный пол недопитый чай.

Старичок недоуменно поглядел на нее, на опустевшую руку, потом на остатки рогалика, запихнул его целиком в рот и, вытирая обсыпанные приставшим маком пальцы о бока кафтана, решительно направился со двора.

Даже обновленная, приспособа не сводила с него стрелки.

Не зная, что дальше думать и делать, Серафима уныло поплелась за ним.

Далеко за старичком ходить не пришлось: он отошел на два дома направо, постоял с полминуты, тупо глядя на кузню, потом вернулся к постоялому двору, встал к нему спиной, пошевелил губами, похмурил брови, повернул налево, миновал два дома и оказался перед продуктовой лавкой.

Кажется, на этот раз результат его устроил, потому что дед удовлетворенно хмыкнул, кивнул своим мыслям и, доставая из кармана пухлый, как и он сам, кошель, нетерпеливо шагнул в гостеприимно распахнутые двери.

Серафима, дивясь отстраненно всей очевидной нелепости своих действий, подкралась к открытому окошку и притаилась сбоку, смутно надеясь вот-вот услышать нечто потрясающее, что укажет на рассеянного дедка как на заколдованного Иванушку или, как минимум, на причину неисправности ярославниного приборчика.

Но и эта надежда отправилась по стопам всех предыдущих.

Старик банально и неинтересно купил козьей колбасы, козьего молока, козьего сыра, козьего творога, козий окорок, меда с козлобородника, квашеной капусты, несомненно, в свое время недоеденной козами, а также каравай в виде козьей головы, и, напоследок, пустой туес, на удивление с козами не связанный никак.

Расплатившись, он раскланялся с лавочником и поспешил назад, на постоялый двор, в сопровождении нагруженного туесами и свертками мальчишки лет десяти. У ворот конюшни его уже ждала готовая к продолжению пути повозка.

Через пять минут она уже влилась в бесконечный поток путников на большой дороге за околицей и растворилась в нем.

Смеркалось.

Запад играл и переливался всеми оттенками сиреневого и розового. Нерешительно зудели над болотом немногочисленные ранние комары. Заливались восторженным кваком при одной только мысли о грядущем создании семьи лягушки. Черными пиками пронзали прозрачный вечерний воздух раскачиваемые легкомысленными стрекозами листья прошлогоднего камыша.

С востока накатывалась ночь.

Время сделать привал, решил старик.

Конечно, мокрый голосистый островок суши посреди бескрайнего болота не сравнить было с веселой лесной опушкой, уютной полянкой или гостеприимным стогом сена в чистом поле, не говоря уже о пределе мечтаний усталого путника — постоялом дворе… Но, к смущению своему, задремав на пустынной дороге, он позволил лошади провезти себя мимо всех привлекательных мест для ночевки, услужливо возникавших на его пути после того, как он свернул с шоссе. И поэтому сейчас перед ним предстал незамысловатый выбор всего из двух вариантов: расположиться лагерем посреди топи, или спешно возвращаться по пропадающей в быстро сгущающихся сумерках гати на несколько километров назад.

Сердито буркнув что-то оскорбительное то ли в адрес лошади, то ли болота, то ли всего Белого Света в целом, дедок кряхтя выбрался из повозки и раздраженно огляделся.

О том, чтобы развести на ночь — или хотя бы на вечер — костер речи не было: из горючих материалов под рукой была только коляска.

Хмуро вспоминая, едят ли лошади камыш и осоку, дед распряг Рыжую и привязал к притулившемуся у самого края гати упитанному, но кривобокому дереву, по виду — гибриду плакучей ветлы и карликового баобаба — покрытому от корней до макушки, как пледом цвета хаки, пестрыми лохмотьями лишайника. Отпускать на ночь посреди трясины лошадь, даже — или тем более? — стреноженную, было бы верхом рассеянности даже для рассеянного пенсионера.

Исподтишка понаблюдав за осуждающе поджавшей губы и косящейся на него кобылой, старичок неохотно пришел к заключению, что лошади болотной флорой всё-таки не питаются («Не забыть пополнить запасы в ближайшей деревне. Записать бы надо… Гром и молния, куда опять задевался мой блокнот? И грифель?..»). Вздохнув, он высыпал в холщовую торбу остатки овса и привязал ее к морде Рыжей.

— В следующий раз, если рассчитываешь на траву, будешь знать, где на ночь останавливаться, — строго погрозил он ей пальцем. — И нечего со мной в гляделки играть. Сама себя наказала, кобыла непутевая.

— Ква-ква-ква-ква-квабыла… — подхватили со всех сторон новую песню обитатели топи и понесли в народ.

Лошадь, пристыженно осознав свою вину, опустила глаза и, полна раскаяния, покорно захрупала ужином.

— Вот так-то, — всё еще не слишком любезно буркнул ее хозяин, забрался в коляску и принялся извлекать из-под скамейки туеса и свертки.

После целого дня скачек по ухабам не одна кобыла была голодна как волк.

— Сыр… козий… окорок… тоже… каравай…

— Ква-ква-ква-кваравай… — согласно выпевал вокруг лягушачий хор.

Перечисляя себе под нос меню сегодняшнего вечера, старик по очереди разворачивал узелки, открывал неотличимые друг от друга туески, и выкладывал на скамейку рядом с собой купленные утром в деревне продукты.

— Так… а это тогда что? Капуста? Квашеная…

— Ква-ква-ква-квапуста… Ква-ква-ква-ква-квашеная… — захлебывались в экстазе болотные жители, забыв, что к капусте, тем более, квашеной, они совершенно равнодушны.

— Или проквашенная? Судя по запаху?.. — недовольно принюхался старик. — А, нет, это мед… козий… козлиный… или как он там? В таком случае, капуста может быть здесь… Ага… А это тогда, наверное, моло…

Плотно притертая крышка очередного туеса открылась со звонким хлопком, и тут же со дна берестяной посудины, словно выброшенный катапультой, вылетел темный комок и плюхнулся на дно повозки.

Старичок ахнул, взмахнул руками — но беглец, не теряя ни секунды, снова взвился в воздух и неуклюже хлопнулся на топкую землю.

— Стой!!! Куда?!.. — смахнув на дно коляски едва накрытый ужин и даже не заметив, дед молнией рванулся вслед за утеклецом, но зацепился ногой за порожек, и стремглав вылетел наружу — руки вытянуты вперед, ноги назад, не хуже любой лягуши. — Сто-о-о… ой!!!..

Лягушачий хор нестройно квакнул в последний раз и испуганно замолк, а удивленный закат обогатился новыми красками и звуками — из глаз распростершегося в болотной грязи дедка снопами полетели искры в соответствующем случаю акустическом сопровождении.

— Где?.. где он?.. — перед глазами еще вились золотые звезды вперемежку с черными кругами, а старик уже яростно зашарил руками вокруг. — Иван? Царевич? Ты где? Иван, вернись немедленно! Я приказываю!.. Вернись сейчас же!.. Ты не имеешь права!..

Под боком у деда что-то слабо шевельнулось.

— Иван?.. — он сунул руку под себя, и пальцы его осторожно сомкнулись на маленьком холодном влажном тельце. — Иван…

Старичок перекатился на бок, поднес руку с пленником к лицу и облегченно перевел дух.

— Юный остолоп… — от души, но беззлобно ругнулся он в морду оглушенной лягушке. — Напугал-то как!

Перед носом его в мокрую кочку с глухим чавком вонзилась стрела.

— Что э?..

Но не успел чародей ни договорить, ни повернуться, как вторая стрела пригвоздила к другой кочке за его затылком свалившуюся шляпу.

— Не двигаться. Не говорить. Руками не махать, — угрожающе прозвучал с небес ледяной голос, и тут же третья стрела впилась в хлюпкую твердь островка над чародейской макушкой для подтверждения серьезности намерений стрелка.