Меган Маккаферти - Вторая попытка

• Название: Вторая попытка
• Автор: Меган Маккаферти
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Детская проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-486-01252-5

Наблюдательная, впадающая в депрессии девочка-подросток Джессика Дарлинг проходит через суровые эмоциональные испытания последнего года учебы в Пайнвилльской средней школе. Ее покой смущает не только загадочный Маркус Флюти, но и ее лучшая подруга Хоуп, которая живет в другом штате. Помимо всего прочего родители Джессики против ее выбора колледжа, а беременность старшей сестры Бетани довершает переполох, царящий в доме Дарлингов.

Захватывающая, пронзительная история о самой необычной влюбленной парочке! Искрометный, дерзкий роман, словно глоток ночного воздуха, настоящий электрошок, вызывающий острый приступ нежной ностальгии по детству… Последний год учебы в Пайнвилльской школе, и Джесси окажется на свободе! Но впереди — целая вечность, и вырваться из плена ежедневных сюрпризов и невообразимых приключений нет никаких шансов! К чему приведет ее бурный роман, не знает и сам Господь Бог. Не личная жизнь, а полный аут! К тому же она совершила нечто такое, что лишит покоя ее родителей на десять лет вперед…

Остро, стремительно, свежо Меган Маккаферти воссоздает сумбурный сегодняшний мир вечно спешащих повзрослеть подростков…

Glamour

С большой любовью Маккаферти рисует образы Пайнвилльского общества, которые явно несут в себе отголоски ее собственной тонкости и ранимости.

Publishers Weekly

«Вторая попытка» — как полет на американских горках. Фантанирующая радость, опасные повороты… С твоей самой любимой антигероиней.

ELLEgirl

---

Припев:

Кремы и примочки не помогают, забудь!
Мои родители не могут заплатить за липосакцию.
Моя толстая попа требует пересадки.
Посмотри вверх, вниз, вокруг.
Все это он — мой целлюлит!

Разве это не доказательство того, что Хоуп — единственная, кто смеялся над моими шутками и сопереживал моим слезам? Мы все еще общаемся по телефону и переписываемся, но этого недостаточно. И, в отличие от большинства подростков моего возраста, я считаю, что круглосуточное общение по электронной почте никогда не заменит «живого» разговора по душам. Вот еще одна причина, по которой меня считают немного не в себе. И поэтому…

Травма № 2: У меня паршиво обстоят дела с друзьями. Мои родители считали, что у меня есть кем заменить Хоуп, особенно, по их мнению, на эту роль подходила Бриджит. Она — типичная блондинка с огромной задницей и непомерными амбициями. У меня ничего подобного не наблюдалось. У нас не было ничего общего, кроме улицы, на которой мы жили с самого рождения.

Всем было известно, что Скотти, его королевское мужество и большой стервец с «камчатки», положил на меня глаз. Это до сих пор абсолютно необъяснимо, учитывая то, что он вообще не понимал, о чем я говорю. Мне показалось, что перспектива переводить свои слова на доступный ему язык ни к черту не годится. Я не хотела просто встречаться со Скотти, чтобы убить время. С тех пор он постоянно доказывал мне мою правоту тем, что цеплял хорошеньких пустышек, чьи имена с завидной регулярностью напоминали клички детских плюшевых игрушек.

«Дружба» с Бестолковой Парочкой, Мэндой и Сарой, отнюдь не озаряла мою жизнь светом, особенно после того, как Мэнда переспала с приятелем Бриджит, а Сара не смогла перебороть свой врожденный инстинкт болтливости и всем на свете растрезвонила об этом.

И, наконец, добавлю еще одну ложку дегтя: мисс Хайацинт Анастасия Вэллис, единственная девушка, которую я еще могла рассматривать как потенциальную подругу, в надежде обрести репутацию честной журналистки пошаталась по школе первые два семестра, написала обо всем этом книгу, которая была немедленно выкуплена «Мирамакс», едва авторша успела отредактировать последнюю главу, и теперь ее труд продается во всех магазинах исключительно перед Рождеством.

Травма № 3. Мои родители не врубались и до сих пор не врубаются. Как я уже упоминала, мои родители заявили мне, будто я слишком преувеличиваю потерю близкой подруги. Мать считала, что я должна направить всю свою энергию на то, чтобы стать магнитом для противоположного пола. Отец решил, что я должна расходовать энергию на то, чтобы стать легендарной бегуньей на длинные дистанции. Родителям просто не было дела до моей уникальной репутации мизантропа в нашей местечковой школе, поскольку моя старшая сестрица Бетани обладала всем тем, чего не было у меня, а именно: раскованностью, популярностью и привлекательной внешностью.

Травма № 4. У меня бессонница. Хроническая бессонница одолела меня после отъезда Хоуп. (Сейчас каждую ночь я сплю по четыре часа — большое достижение.) Устав от метаний по постели, я выбиралась из дому, чтобы побегать по окрестностям. От бессонницы я стала испытывать нечто вроде катарсиса. В эти часы моя голова была абсолютно свободна от всякого мусора.

В одну из таких предрассветных пробежек я споткнулась о корень и сломала ногу. От моей быстроногости не осталось и следа. Отец был страшно разочарован, но в глубине души я почувствовала облегчение. Мне никогда не нравилось побеждать.

Травма № 5. У меня нет месячных. Они просто пропали из-за бесконечных стрессов, бессонницы, перенапряжения. Во мне было не больше сексуальности, чем в колоде для рубки дров.

Травма № 6. У меня развилась болезненная зависимость от Того, Кто Должен Остаться Неизвестным. Он не был моим парнем, но он был больше, чем просто другом. Я рассказывала ему такое, чем никогда не рискнула бы поделиться даже с Хоуп. Когда я больше не могла заниматься бегом, его голос утешал меня, и я практически готова была снова научиться спать. Вернулись даже мои месячные, сделав меня похожей на всех остальных девчонок пубертатного периода.

Его мотивы не были столь невинны, как я поначалу думала. В наших отношениях проскальзывала фальшь. Я была лишь подопытным кроликом. Ему было интересно, что получится, если молодой отморозок-наркоман из Пайнвилльской школы, который вдобавок был драгдилером для погибшего брата моей подруги, станет встречаться с юной девственницей. Он считал, что его грешные признания в ту роковую новогоднюю ночь помогут мне простить его, но стало только хуже. Я окончательно и бесповоротно разочаровалась в нем — и в себе самой — из-за одной только мысли, что он мог бы заменить мне Хоуп.

Никто не может. И не должен. И не сможет никогда.

Третье июля

Когда я училась в первом классе, моя учительница хотела, чтобы я перепрыгнула сразу через два года и перешла в третий. Я отлично читала, писала и не мочилась в штаны, что ставило меня куда выше моих вечно писающихся однокашников. Мисс Мур говорила моим родителям, что мой интеллект требует нагрузки на уровне третьего класса. А я считала, что она просто хочет поскорее сбыть меня с рук. Я откровенно скучала на ее уроках и всем видом давала ей это понять.

— Мисс Мур, чур меня, чур! Мисс Мур, чур меня, чур! — распевала я снова и снова.

Родители выдвинули идею, что, разумеется, такой прыжок в академическом развитии негативно повлияет на мою социальную адаптацию. Они боялись, что если я окажусь младше своих одноклассников на два года, то буду объектом их насмешек всю оставшуюся жизнь. Так что за исключением пары часов, на протяжении которых я читала и занималась математикой с третьеклассниками-акселератами, остаток времени я проводила с детьми своего возраста, обучаясь тому, как нужно правильно играть.

Скоро я научилась бороться со скукой на уроках о «Мишках и Малышах». Я сжимала карандаш, как микрофон, и разгуливала по классу, беря воображаемые интервью, но не у одноклассников, которые, по моему мнению, были к этому совершенно непригодны. Нет, я вступала в долгие дискуссии с классной доской, цветком в горшке, короче, с любым неодушевленным предметом. «Не щекотно ли вам, когда на вас пишут мелом? Может быть, вы предпочитаете, чтобы вас поливали холодным чаем, а не простой водой?» Так, несмотря на слабые попытки моих родителей утверждать обратное, я окончательно закрепила за собой славу чокнутой.

Я предпочитала, чтобы меня перевели в другой класс — я и так не смогла ни с кем общаться. Так что в этом целиком и полностью их вина! А сейчас мне некого винить, кроме себя. Если бы родители позволили мне перейти в третий класс, сейчас у меня за спиной были бы уже первые курсы колледжа, а не маячила грустная перспектива провести полтора месяца на этой дурацкой летней программе.

Никогда еще бетонные стены не были для меня столь манящими! Никогда еще я не была настолько одурманена ароматом индустриальных районов! Никогда еще узкая койка с тонким матрасом не казалась мне такой комфортной! Никогда еще так не увлекала меня идея писать по шесть часов в день, пять дней в неделю! Никогда еще я не была так счастлива, глядя, как мои родители выруливают на шоссе со стоянки!

Отец все еще злился на меня из-за того, что я променяла кросс по стране на эту летнюю программу. С его лысого лба струился пот, когда он пытался осмыслить произошедшее. Он все еще был крепок, как бульдозер, совсем как в те времена, когда он работал телохранителем у звезд, но его манера бегать вокруг кампуса навевала мысли о том, что весь его атлетизм — следствие пивных уикендов в боулинге.

Кросс по стране — это то, что доктор прописал. В буквальном смысле. Мой ортопед сказал, что, регулярно занимаясь, я скоро обрету прежнюю форму, и полностью отрицал то, что меня это больше не интересует. Как капитан школьной команды в течение четырех лет, я была обязана стать лучшей, тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться, превозмогая боль в переломанной ноге — так считал мой отец, снова и снова прокручивая передо мной ту злосчастную пленку с моим поражением на школьном чемпионате.

В свободное от горестных раздумий по поводу моего фортеля время отец шлялся по кампусу, выискивая места, где я могла бы устраивать пробежки. Вот вам чистейший образец родительской тупости: ему было наплевать на то, что мои результаты теста показывали, что мне больше не к чему доводить себя до изнеможения бесконечными тренировками.

— Эти ступеньки отлично годятся для того, чтобы качать верхние мышцы бедер. Периметр двора примерно четверть мили — ты можешь бегать по дорожке. Если будешь есть в кафе южного кампуса, то в день будешь пробегать примерно по шесть миль.